Слепая любовь - Кристина Аханова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все забегали. Андрея посадили на стул, раздели до пояса, взяли кровь из вены. Потом Вера уложила его на бок на холодную кушетку и велела пригнуть голову к груди и подтянуть колени.
Андрей чувствовал запах эфира, стало холодно спине, потом укол, а потом уже ничего не чувствовал, только слышал напряженные голоса:
— Держи так… осторожно… не загораживай свет… пошло… медленно, медленно… не торопись… Это что, кровь?!.. Нет, показалось… Все! Кончили! Молодцы, а? Можем еще!
Андрей пошевелился.
— А встать можно?
Все облегченно засмеялись.
— Вот буйвол! — затараторил Васька. — Вера Станиславовна! Он встать хочет!
— Пусть встает.
Андрей сел, голова немного закружилась. Вера помогла ему одеться.
— Я могу идти? — спросил Андрей.
— Посидите, — с непонятной интонацией не то тревоги, не то озабоченности ответила Вера.
— А чего рассиживаться? — удивился Андрей. — Я нормально себя чувствую.
Васька захлебнулся от умиления:
— Батюшки! Рассиживаться некогда! Да после спинно-мозговой пункции все в лежку лежат полдня. А потом всю оставшуюся жизнь под себя писают. Мужики здоровые матом орут! Да ты, дядя, если б в нашем деле понимал, если бы ты видел ювелирную работу Веры Станиславовны, ты бы сейчас рыдал от счастья и умиления!
— Спасибо, — сказал Андрей. — Сейчас заплачу.
Вера строго велела:
— Василий, выйди! Мое терпение лопнуло.
Василий молча удалился. Громко хлопнула дверь и тут же снова открылась.
— А чего у вас тут тихо? Вер, где моя кошка? Я бы и мышей взял, если бы завелись…
— Егор, — вздохнула Вера, — вот твоя кошка, в нижней клетке, полосатая. Бери и уходи.
Егор стоял посреди лаборатории, кошка болталась у него под мышкой, он весело зубоскалил, а сам напряженно изучал Андрея.
Егор был среднего роста, худощавый, в очках с модной оправой, в белом халате, который как бы обезличивал его, но при внешней простоте чувствовались в нем внутренняя энергия, ум и невероятное упрямство.
— Хоть кошкой разжился, и то ладно… А пряников не отсыплешь, а то мы чаи гоняем даже без сахара. — И тут же, не меняя интонации: — Верунь, ты нас не познакомишь?
— А зачем? — удивилась Вера. — Мы уже уходим.
— Так сразу и “мы”? — хмыкнул Егор. — Сердце красавицы склонно к измене! — очень фальшиво пропел он.
— Егор! — простонала Вера. — Не пой, умоляю!
— И к переме-ене! — провыл Егор.
Из глубины лаборатории второй лаборант крикнул:
— Нашел! Вера Станиславовна, есть антитела! Как вы и предполагали.
Вера сжала руку Андрея:
— Видите, как у нас быстро. Ребята у меня просто золото, работают не за страх, а за совесть. Сегодня вечером я еще поколдую с вашей спинномозговой жидкостью, а завтра определим стратегию лечения.
— Спасибо, — сказал Андрей.
Егор облегченно рассмеялся.
— Так это пациент! А я-то струхнул не на шутку. Мне с проходной звонят: у тебя, козел, девушку уводят, а ты кошек мучаешь! Я все бросил, на всех наорал, и сюда! Я дико извиняюсь за свои грязные и беспочвенные подозрения, зарываю топор войны и иду пить чай. А заодно и науку двигать. Пока, Верунчик!
Андрей услышал звук поцелуя. Ему это было неприятно, неизвестно почему. И голос Егора, бойкий, агрессивный, тоже не понравился.
Вера проводила Андрея до проходной, где ждал Саша, и побежала обратно, в лабораторию.
В машине Андрей задумался. Хоть он и хорохорился в лаборатории, на самом деле он неважно себя чувствовал, спина побаливала, подташнивало. Но, как ни странно, на душе у него стало спокойнее, как будто тоненький луч пробил черные тучи, нависшие над его судьбой. И у этого лучика было имя. Вера.
Никогда раньше Андрей не сталкивался с подобными женщинами. Собственно, его и не интересовал этот тип. Он знал, что где-то они живут и трудятся на благо отечества. Умные, образованные, самостоятельные. В глубине души у него всегда таилось легкое презрение к этому их “труду”, их “убеждениям”, “успехам”. Он был уверен, что просто им не повезло в личной жизни, вот они и притворяются, что для них главное — работа и счастье человечества. А своего-то настоящего, женского счастья нет. И все они — скучные, плохо одетые, некрасивые и жалкие.
Он, конечно, никому не навязывал своих убеждений, но и не собирался менять их. Да и вообще, все его друзья думали так же. Ему всегда нравились яркие женщины, эффектные, кокетливые, вызывающие восхищение и зависть. Сексуальные. Вот, например, Алиса… И он вдруг очнулся.
— Саша, куда мы едем?!
— Как куда? — удивился Саша. — Я разве не сказал? В “Метрополь”.
— Ты что, с ума сошел? Что я там потерял? — Насколько Андрей помнил, ни о каком “Метрополе” и разговора не было; неужели он и память стал терять?
— Я уже столик заказал! — возмутился Саша. — Гольдблюм прямо телефон оборвал.
— А, Фима…
— Да нет. Другой Гольдблюм, который адвокат. Брат нашего. По поводу развода и раздела. Вы же должны с ним встретиться, все обсудить. Он уже Иванова видел. Ну, я предложил ему “Метрополь”, он согласился, назначил время, а я заказал столик. Что, разве не надо было? — забеспокоился Саша, безупречный, все всегда, знающий, все понимающий без слов.
— Ну конечно, Иванов, — вспомнил Андрей. — Хорошо. Все правильно. Что бы я без тебя делал?
Они Подъехали к “Метрополю”, и Андрея в который раз поразила Сашина деликатность. Он никогда не держал Андрея за руку, не помогал ему и не направлял его, просто шел чуть впереди и непрерывно говорил, давая Андрею возможность ориентироваться по его голосу. При этом Саша не забывал как бы ненароком упомянуть, что видит знакомых, чтобы Андрей мог небрежно кивнуть, помахать рукой или поздороваться. Кто бы мог предполагать такую тонкость чувств в бывшем десантнике, прошедшем огонь и воду!
Саша подвел Андрея к столику, за которым уже сидел адвокат. Андрей услышал звук отодвигаемого стула, инстинктивно протянул руку и почувствовал крепкое рукопожатие.
Обсудили меню, напитки, посетовали, что нет омаров, дали заказ официанту и, наконец, приступили к делу.
— Я вообще-то разводами не занимаюсь, — мрачно начал адвокат. — Грязная работа. Я больше по уголовным. Но — в виде исключения — я согласился вести ваш процесс. По двум причинам. Первое — Фима попросил, а он редко просит, за что я его и люблю. Второе — ваши юристы сообщили мне сумму гонорара. Она меня устраивает.
Принесли устриц. Адвокат прервался. Некоторое время были слышны лишь треск открываемых раковин и хлюпанье. Саша не отставал. Андрею есть не хотелось. Он отхлебнул вина и закурил.
— Этот Иванов, что он собой представляет? — спросил Андрей, чувствуя, как Саша вроде бы случайно стукнул зажигалкой о пепельницу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});