Ливень без туч - Бхагаван Раджниш

Эти слова Сахаджо исходят прямо из сокровищницы - они свежие, простые и прямые. Сахаджо совершенно не богослов; она и не поэт. Ее слова прямы, в них нет большого шума. Она говорит ясно и по существу, ничего не скрывая. И она говорит так, как никто не говорил до нее, поэтому нет возможности того, что она их заимствовала.

Когда на кого-то нисходит Божественное, оно каждый раз нисходит по-новому; Бог совершенно не любит повторения. Каждое слово Сахаджо абсолютно уникально: их никогда раньше не было, их никогда больше не будет. Поэтому я называю это неадекватным доказательством. Ничто не определенно, но ясно одно: есть возможность. Это указание.

Тогда как можно сказать, что Сахаджо реализовала себя? Для этого ты должен уметь читать пустые пространства между словами, ты должен уметь читать между строк. Из самих строк ты получишь неадекватное доказательство, но в пространстве между словами найдешь адекватное. Однако ты сможешь читать между строк в словах Сахаджо, только если умеешь читать между строк внутри самого себя. Поэтому, как я сказал, вопрос немного трудный. Мой ответ на него ничего не решит, ты получишь ответ лишь тогда, когда он придет из самой твоей жизни.

Есть разные вопросы. Вопрос одного вида - если я на него отвечу - будет решен. Вопрос другого вида будет решен, только если ты будешь расширяться и расти. Когда маленький ребенок спрашивает, что такое секс, - может быть, он спросил, потому что прочитал книгу, где было слово секс, - как ты это ему объяснишь? Что ты ему скажешь? Секс еще не случился в его жизни. Туман секса еще не распространился в его уме. У него нет ни малейшего понятия о том, что такое секс. Что бы ты ему ни сказал, это просто пройдет у него над головой. Да, когда он доживет до возраста, в котором возникает секс, если ты теперь что-нибудь скажешь, это может потянуть за некоторые нити. Тогда будет какая-то связь, какая-то гармония, какое-то общение между его пониманием и твоими словами.

Сахаджо реализовала себя. Ты сможешь узнать это, только когда сам реализуешь себя. Реализовавший себя человек тотчас же узнает, реализовал ли себя другой. В этом нет ни малейшего затруднения. Для этого понимания не требуется никаких усилий. Это узнавание просто происходит; есть спонтанные доказательства, и узнавание случается.

Пойми это так: тебя послали в иностранную державу, где никто не говорит на твоем языке, все говорят на другом языке. Ты один; ты говоришь на своем языке, но никто не понимает, никто не слушает - и внезапно ты встречаешь человека, который понимает твой язык. Много ли вам понадобится времени, чтобы узнать друг друга? Достаточно одного слова, и произойдет узнавание, что другой говорит на том же языке.

Когда происходит встреча двух реализовавших себя существ, даже на расстоянии в сотни лет, они говорят на одном языке. Сахаджо и Иисус, Будда и Махавира, Заратустра и Лао-цзы говорят на разных языках - имея в виду то, что ты называешь языками. Лао-цзы говорит по-китайски, Иисус говорит по-арамейски, Кришна говорит на санскрите, Махавира говорит на пракрите, Будда говорит на пали, Сахаджо говорит на хинди. У каждого из них свой язык - то, что ты называешь языком. Но есть язык реализовавших себя, на котором говорят они все, и в нем нет ни малейшей разницы. Они тотчас же узнают друг друга. Если закрыть их в одной комнате, они немедленно узнают друг друга. Они узнают по жестам, по глазам, по манере сидеть или стоять, по аромату жизни, по свету вокруг них, потому что они сами такие же.

Это можно узнать и на расстоянии в тысячи лет; это не имеет значения. Именно поэтому я говорю, что этот вопрос трудный и не будет разрешен моим ответом. В тот день, когда ты проснешься, ты обнаружишь, что узнал всех просветленных. Спящий не может узнать того, кто пробужден. Здесь нас так много. Если все вы заснете, а один останется бодрствовать, он узнает всех, кто заснул; он будет также знать, что не спит. Но спящие не знают, ни что они спят, ни что кто-то не спит. Тогда, если проснется кто-то еще, оба бодрствующих тотчас же узнают друг друга, и оба также будут знать, что все остальные спят. Будет ли это трудно? Пробуждение от сна жизни точно такое же - два пробужденных всегда узнают друг друга.

Я даже не упоминаю имени человека, который не пробужден. Если я согласился говорить о словах Сахаджо, то именно по этой причине. В стихах Сахаджо нет ничего особенного. Если бы я хотел говорить о поэзии, есть множество великих поэтов. Не создала Сахаджо и никакой великой философии. Если бы я хотел говорить о философах, есть множество великих философов. Сахаджо - обычная необразованная женщина; она не поэт и не философ; очень обычная, простая сердцем. Но пробужденная. Одно ее пробуждение ценно, все остальное не стоит и гроша. Каким бы ты ни был великим богословом, если ты спишь, ты бесполезен. И даже если ты ничего не знаешь, но просыпаешься, тогда случается все знание.

Поэтому, несомненно, я признаю, что Сахаджо реализовала себя, иначе я даже не упомянул бы ее имени. Зачем говорить о спящих? Бессмысленно говорить со спящими о спящих. Вы уже знаете спящих слишком хорошо. Я должен говорить с вами о пробужденных, чтобы вы заинтересовались, чтобы в вас возникло стремление. Может быть, будильник зазвонит, и вы перевернетесь с боку на бок, может быть, пошевелитесь во сне.

Четвертый вопрос:

Отличаются ли друг от друга вопросы мужчин и женщин? Есть ли разница в том, как они их задают?

Конечно, есть! Это неизбежно, потому что вопросы возникают у вас внутри. Ваши вопросы несут сведения о вас. Твой вопрос твой. Именно ты придаешь ему форму, стиль. Конечно, женщины задают вопросы определенным образом, мужчины - по-другому.

Первое, что я заметил: женщины не спрашивают - вот их путь. Они редко спрашивают. Они больше пытаются понять и меньше спрашивают. Мужчины больше спрашивают и меньше понимают. Поскольку они больше спрашивают, может создаваться иллюзия, что они больше понимают. Поскольку женщины спрашивают меньше, создается иллюзия, что они вообще не понимают: "Почему они ничего не спрашивают?" Но, фактически, все как раз наоборот.

Мужчины приходят ко мне с огромной сетью вопросов. Часто мужчины говорят мне... когда я им говорю, хотят ли они о чем-нибудь спросить, они отвечают: "Мы столько хотим спросить, что не знаем, с чего начать. Мы хотим столько спросить, но как спросить, откуда начать? Мы не можем этого понять". Если спросить женщин, хотят ли они что-нибудь спросить, они скажут: "Нет, нам не о чем спрашивать. Нет ничего такого, о чем нужно было бы спрашивать. Мы пришли просто сидеть с тобой, мы пришли на даршан".

Этот мужчина не может задать вопрос. Причина в том, что в нем так много вопросов, и из-за этой толпы вопросов он не может задать вопрос. Женщины не спрашивают, но не из-за толпы вопросов, но потому, что спрашивать нечего.

Когда мужчины приходят и садятся рядом со мной, я вижу толпу у них в головах - нагромождение беспорядочных мыслей. Если раскрыть голову мужчины, оттуда выйдет целый сумасшедший дом, и во все стороны разбегутся сумасшедшие. Мысли будут прыгать и скакать, как выпущенные из тюрьмы привидения. Даже если мужчины слушают, то слушают из головы. И, пока им не отрубишь голову, к сердцу проникнуть никак невозможно.

Когда приходит женщина, у нее в голове нет такого шума. Ее сердце пульсирует, трепещет - женщин переполняют чувства. Они меньше слушают и больше пьют. Их глаза менее активны, мысли менее активны.

У меня есть такой опыт - если мужчины влюбляются в меня, они говорят: "Мы любим твои идеи, и поэтому любим тебя". Если в меня влюбляются женщины, они говорят: "Мы влюбились в тебя, и поэтому любим и твои идеи". Вот в чем разница - и это огромная разница. Мужчины говорят: "Твои идеи дороги нам, и мы тебя любим" - сначала идеи, потом любовь. Женщины говорят: "Мы настолько в тебя влюбились, что твои идеи кажутся правильными" - сначала любовь, потом идеи.

У них разные личности; они отличаются друг от друга. Именно поэтому женщины не создали никаких великих писаний, никакой великой философии. Мужчины создали великие писания, великие секты, великие философии. Но, кажется, женщины жили счастливее мужчин. Сейчас даже философы признают этот факт.

Может быть, вы удивитесь, узнав, что в сумасшедших домах женщин меньше, чем мужчин. В тюрьмах много мужчин, а женщин почти нет. Мужчины более подвержены умственным болезням. Женщины не совершают самоубийства так часто, как мужчины. Хотя много раз они говорят, что сделают это, но никогда не делают. Женщина часто говорит: "Я покончу с собой!" Иногда она даже принимает таблетки, но только в ограниченной дозе - наутро с ней все в порядке. Она на самом деле не хочет умирать. Даже если она говорит о смерти, это вызвано глубокой тягой к жизни - потому что жизнь устроена не так, как она ожидала, она готова умереть. Но на самом деле она не хочет умирать. Женщины очень глубоко укоренены в жизни.