Анклав (СИ) - Ермошин Андрей Федорович

— В целом, да. Поблагодарите господина управляющего от моего имени за беспокойство, — он поднял глаза на стража, но ничего подобного тому, что так поразило в нём тогда, неделей ранее, не заприметил; равнодушным, даже скучающим показался взгляд из-под низко надвинутого козырька.

— Что ж, отрадно. Я передам главному. Надеюсь, в ближайшее время вашего друга выпишут, и он сможет вернуться к работе, — кивнув Алексу, страж удалился и быстро нагнал Николу с Ивой.

Два гудка вновь огласили полигон: другая бригада, у которой боевая подготовка тоже значилась сегодняшним днём, приступала к стрельбе.

Агата вела подчинённых обратно к арсеналу — двухэтажному, с зарешеченными окнами зданию, в одиночестве стоящему на восточном краю полигона, где дугой замыкалась окружная дорога. Чтобы не оказаться под обстрелом, приходилось идти в обход: Крюк получался солидный, зато давал отсрочку перед штурмом полосы препятствий, что ожидал бригаду сразу после возвращения в арсенал и сдачи оружия.

Алекс шагал в середине колонны, стараясь зачем-то ступать след в след с впереди идущими. Должно быть, не раз думал Алекс, именно так — длинной цепочкой, но более скрытно — пробираются на вражескую территорию фронтовые разведчики.

На середине пути Тимур, шедший сразу за Алексом, негромко позвал его по имени. А когда тот откликнулся, затараторил — ещё тише:

— Продолжай идти и не оборачивайся. Позже говорить не сможем, будем на виду.

— В чём дело? — вполголоса, стараясь не коситься по сторонам, произнёс Алекс.

— Это я у тебя и хотел узнать. Что ему от тебя было нужно?

— Ройту? Он просто, ну, осведомлялся. О наших текущих делах. Ничего вроде особенного.

— О текущих делах…

Какое-то время Тимур молчал, а потом заговорил сбивчиво, торопливо:

— Ладно, я не по этому поводу. Мне нужно тебе кое-что показать, и чем быстрее, тем лучше. Когда отпустят с тренировки, приходи к подъезду седьмого дома.

— Зачем?

— Подробности на месте. Просто кивни, если придёшь.

Алекс кивнул.

— Встретимся там за двадцать минут до обеда, — сказал инженер. — А сейчас — больше ни слова.

В условленное время Алекс, порядком озадаченный, уже ждал в переулке между трёхэтажками номер семь и номер пять.

— К чему эта скрытность? — спросил он, когда Тимур появился из-за ближайшего угла.

— Будет лучше не привлекать к себе внимание.

Жестом инженер показал следовать за собой. Они прошли вдоль домов и остановились у одного из длинной цепочки складов. Тимур проверил, нет ли кого в проходе между складами, и вернулся к Алексу.

— Мы сейчас напротив первого комбината, — заговорил он. — Как выйдем на дорогу, внимательно смотри туда, куда покажу. Только быстро. Если попадёмся на глаза патрульным, наше присутствие может вызвать вопросы, ответить на которые я буду не готов.

— Хорошо, — кивнул Алекс, хотя сам не мог взять в толк, что вообще происходит.

И вот они ступили на обочину окружной дороги. Справа, слева — ни души, ни единой проезжающей мимо машины. Впереди, сразу за дорогой — сплошной высокий забор, которым был отгорожен от посёлка выступ долины с заброшенными корпусами первого комбината. Стоя вплотную к дороге, забор этот обоими концами упирался в противолавинную стену, будто прямое её продолжение. Его давно не ремонтировали: ржавчина пожирала рифлёный металл секций, клонились на бок столбы. Ровно посередине заслона виднелись ворота, створки которых были собраны с какой-то характерной, намекающей на временность небрежностью, из листов всё из того же железа.

— Вон там, — Тимур указал на нижнюю часть ворот, — видишь?

Он посмотрел: ворота как ворота, слегка покосившиеся, с ржавым засовом на замке между створками.

— Чтоты имеешь в виду?

— Смотри внимательнее! Если сам не поймёшь, значит, зря тратим время.

И тут Алекс понял. Доверившись внутреннему голосу, он искал какую-то мелкую деталь, но Тимур был не из тех, кто стал бы заботиться о несущественных мелочах. Зато прекрасно умел увидеть важное там, где не видят другие.

Всё оказалось куда прозаичнее. С внешней стороны забора снег счистили до самого асфальта, но за воротами снежный покров оставался нетронутым: при движении параллельно створкам ковш грейдера лишь зацепил его. И на том срезе, что проглядывал сквозь щель между створками и землёй, Алекс приметил колею от автомобильных покрышек, уходящую вглубь территории комбината — слишком узкую для грузовиков, на которых возили фламмий.

— Следы… — произнёс он одними губами. Прежде чем удалось что-либо добавить, Тимур ухватил его за плечо и повлёк назад.

— Что думаешь? — спросил инженер торопливо.

— Ты знаешь, что я думаю. Иначе бы не позвал меня сюда, — воскликнул Алекс. — Я сразу говорил: Энцель и его люди как-то замешаны в том, что я видел в шахте. А теперь, дай угадаю, и ты в этом убедился. Я прав?

— Я убедился, что это могли быть только они и никто другой. Пойми, нужно было сначала…

В нетерпении Алекс оборвал его на полуслове:

— Когда ты заметил следы?

— Сегодня утром.

— Утром? Что ты делал утром на этой стороне дороги?

— Мы с Агатой шли на полигон, чтобы приготовить всё необходимое. В такую рань успели очистить только эту дорогу, поэтому и пришлось идти по ней. Алекс, давай по порядку…

Но тот снова встрял, пропустив слова инженера мимо ушей:

— А люди Энцеля? Их ты тоже видел?

— Нет! Я и пытаюсь тебе сказать: видеть их я не мог, потому что на комбинате кто-то был не утром, а ночью, во время комендантского часа. Прошлой ночью. Колея оставлена недавно, она не засыпана свежим снегом. Помнишь, когда последний раз шёл снег? Вчера! Весь день валил, закончился только ближе к отбою, так? А значит, раз колея свежая, через те ворота проезжали не раньше отбоя и вряд ли позже шести утра. Потому что в семь там уже были мы! Понимаешь меня?

— Кажется, да… — пробормотал Алекс, а сам одновременно пытался сопоставить услышанное с тем, что видел на дороге.

— Я без понятия, что и думать… но только люди Энцеля имеют возможность передвигаться по посёлку ночью. И чем бы они на первом комбинате не занимались, это не ремонтные работы, как можно было бы подумать. Никто не станет ремонтировать старую шахту посреди ночи, так ведь? Делать что угодно во время комендантского часа — означает делать втайне ото всего посёлка. А если так, то ты был прав: Энцелю определённо есть, что от нас скрывать.

— Это не делает понятней, что именно он скрывает, — Алекс опасливо заглянул в просвет, через который виднелась дорога.

— Мы выясним.

Тимур посмотрел на часы.

— Пора, — сказал он, — обед начинается. Нас могут хватиться.

По пути к пятому комбинату инженер поначалу выглядел не на шутку взволнованным, но вскоре сбавил шаг, перестал озираться. Жилое ядро посёлка обезлюдело: взрослые работали, у детей продолжались занятия. Вслед за серпообразной формой долины плавно закруглялась осевая улица. К мостовой совершенно одинаковыми брендмауэрами выступали трёхэтажки, делая её похожей на бетонный коридор без потолка.

Оба шли молча, нога в ногу, засунув ладони в карманы шинелей.

— Ты хочешь пробраться туда, так? — спросил вдруг Тимур.

— Да, — сказал Алекс. — Раз Энцель не говорит, выясню сам.

— Я и не думал тебя отговаривать, — инженер будто бы прочитал его мысли. — Только как на этот комбинат попасть, чтобы люди Энцеля не заметили? Днём через забор незаметно не перелезешь. А ночью, да при патрулях — тем более.

— Я подумаю над этим. Было бы желание, а там… — Алекс хотел добавить что-то ещё, но передумал: чего-чего, а желания делиться с инженером планами у него не было.

— Ну же, Алекс, пойми! После того, что я тебе показал… сам показал! Думаешь, я буду просто наблюдать со стороны, — Тимур активно жестикулировал, словно забыл про свой же призыв к осторожности. — Я виноват, что сразу тебе не поверил. Да, виноват! Но и ты пойми: было достаточно… поводов сомневаться! Картинка не клеилась! А теперь вот клеится! Что ты задумал? Я помогу!