Догнать и перегнать 1978 - Максим Арх

И главные искушения — это девушки, деньги и всевозможные радости жизни, которые Минздрав СССР категорически запрещает к употреблению.

Того, чтобы наш проект, в который было вложено столько сил и надежд, спился в гастрольных турах и попросту исчез, мы допустить, естественно, не могли. Поэтому было решено, что еженедельно все участники коллектива будут сдавать кровь и мочу для различных тестов.

Я знал, по какой дороге идёт подполковник Сорокин со своими людьми, поэтому постарался сделать всё от меня зависящее, чтобы они никогда не повторили ошибки тех, кто, идя по этому же пути, не справился и в одночасье пропал, оставшись жить лишь в сердцах родных, близких и поклонников.

— Ладно, бро, мне уже пора. Скоро выступать, — посмотрел на наручные часы подполковник и ещё раз поздравил меня со свадьбой.

Пожал ему руку, пожелал хорошо выступить и направился к невесте, которая меня ждала и была недовольна отсутствием её второй половинки. Пришлось извиниться. Поцеловал красавицу в щёчку, и собрался было начать наслаждаться праздником, но увидел, как в мою сторону на всех парах мчится самый настоящий американец.

Подбежав, Тейлор нагнулся и стал что-то быстро тараторить мне на ухо.

Я остановил его жестом и, ничего не понимая, произнёс:

— Во-первых, здравствуй, Джон. Во-вторых, спасибо, что принял приглашение и, сумев найти время, приехал к нам на огонёк. А в-третьих, что ты бормочешь? Объясни по-человечески.

Американский продюсер отдышался, без разрешения схватил мой наполненный напитком фужер, залпом выпил его, и, покосившись на подбежавшего переводчика, опять затараторил:

— Саша! Плагиат! Ты понимаешь — плагиат! Саша, говорят, что ты плагиатор! Говорят, что ты украл все идеи для фильма про робота-убийцу у какого-то писателя фантаста! У них есть доказательства! Саша, всё пропало!!

А тем временем на сцену вышел коллектив Сорокина, который, с моей лёгкой руки, назывался «Большой адронный коллайдер», или, как его уже давно называли в нашем и западном простонародье, «БАК».

Американец паниковал, а я, слушая его вполуха, налил себе добрую кружку снадобья и стал наслаждаться великолепным исполнением прекрасной композиции, которую играли музыканты.

https://www.youtube.com/watch?v=h0ffIJ7ZO4U Dire Straits — Sultans Of Swing

Глава 8. Плагиат?

Через пару минут я стал подозревать, что разговор американец решил затеять серьёзный, поэтому предложил пройти туда, где нам никто не помешает — то есть на лестничную клетку запасного выхода.

Тейлор был не против, как и Лебедев с переводчиком из МИД, которые тоже решили присоединиться к предстоящему диспуту, и мы направились в нужную сторону.

Милиционерам, охранявшим лестницу, «липовый» мидовец предъявил какой-то документ, увидев который те, вытянувшись по стойке смирно, без вопросов пропустили нас за дверь.

И началось…

— Васин, дело очень серьёзное, скажи, ты откуда взял сюжет про робота? — сразу же набросился на меня Лебедев.

— Из головы, — мило улыбнувшись, пожал я плечами.

— Нет, не из головы, — зарычал тот. — Тейлор утверждает, что ты весь сюжет украл! Говори — это так⁈ Он прав? Ты своровал идеи у другого писателя?

— Мистер Тейлор, — обратился я к американцу.

Тот дождался, пока переводчик переведёт суть разговора меня и Лебедева и, кивнув, произнёс:

— Александр, случилось страшное — мой компаньон Филипс имел беседу с писателем Харлоном Элисом. Он говорит, у него есть доказательства! Опубликованный им в 1957 году рассказ «Солдат» имеет огромные сходства с нашим фильмом. А также в фильме про робота-убийцу есть сходства с другим его произведением «Демон со стеклянной рукой». В них присутствуют чрезвычайно явные сходства с нашим фильмом. В том числе и путешествие во времени, и лазеры, и противостояние двух бойцов из будущего, и полицейский участок, и то, что у киборга внутри компьютер, и даже то, что у него железная рука! Более того, по этим рассказам снят сериал, в котором всё это показано.

— Ах вот как? — удивлённо хмыкнул я.

И удивление моё было не случайным. Фильм про робота-убийцу вышел уже почти полгода назад, а давно ожидаемый мной кипиш начался только сейчас.

Какой же кипиш я ожидал? Да тот же самый, что произошёл и в моей прошлой истории. Американский писатель, увидев фильм, понял, что идеи, которые использовал режиссёр в своём шедевре, частично были позаимствованы из его книг. Он подал в суд, но режиссёру удалось замять скандал и договориться с писателем. Поэтому судебного процесса не было, но у народа «осадочек» остался.

В текущей истории я собирался сделать то же самое, что уже однажды было сделано. Поэтому нет ничего удивительного в том, что писатель таки смог рассмотреть плагиат, лично для меня не было, ибо было ожидаемо. Удивительной была лишь задержка с предъявлением обвинений в плагиате. Любой другой человек, будь он на моём месте и зная о предстоящем скандале, наверняка изменил бы сюжет фильма, чтобы избежать будущих проблем.

Но я не был обычным человеком, и в моём прекрасном и светлом психически ненормальном мозге на этот счёт давно родились совершенно другие идеи.

Поэтому, я показательно лениво зевнул и спросил:

— Ну и что?

— Как что? Это же позор! — воскликнул Лебедев.

— Александр, это скандал. Это суд, — поддержал его Тейлор. — Мой компаньон в бешенстве.

— Позвони ему и успокой. Скажи, что всё нормально. Скажи, что ничего экстраординарного не произошло, — спокойным тоном произнёс я.

— Как не произошло? Но ведь плагиат же!

— Да и фиг с ним. Главное, мы на этой теме пропиариться хорошенько сможем. Ведь любой скандал — это в первую очередь реклама. А значит, ещё один шаг к мировой известности и славе!

— То есть, ты хочешь сказать, что ты специально своровал некоторые идеи у другого писателя? — широко раскрыв глаза, воскликнул Лебедев.

— Эй-эй! Вы лишнего-то не говорите! — тормознул его я. — И вообще, чего вы орёте на всю Елоховскую? — посмотрел на Тейлора и стал пояснять: — Ничего, конечно, я специально не воровал. И не плагиатил. Просто возможно, что я, случайно увидев телесериал по телевизору или прочитав об этом в книге, неосознанно отложил в памяти тот или иной фрагмент. Когда же пришла идея написать историю про робота, моё подсознание совершенно бессознательно и неосознанно подкинуло мне, в том числе, и ту идею, о которой я уже и забыл давно. Вот так и получилось это совпадение.

— То есть мы не будем отрицать, что это совпадение всё-таки было? — решил уточнить Тейлор.

— Джон. Джон. Джон. Прости, но что-то я вообще перестаю тебя понимать. Ты же бизнесмен! Ты чего меня-то спрашиваешь⁈ Это я и товарищ Лебедев, — кивнул на мидовца, — тебя спрашивать должны. Вот и ответь нам: какова будет наша стратегия? Какова тактика? Мы можем что-нибудь из этого скандала извлечь полезного для нас?

— Ничего, Васин, хорошего из скандала извлечь нельзя! — категорически заявил мидовец.

— Это ты, товарищ Лебедев, рассуждаешь с нашей социалистической точки зрения. А вот с капиталистической точки того же самого зрения любой скандал — это форма рекламы. И чем больше вследствие этого самого скандала грязного белья вываливают при этом наружу, тем большую известность приобретает объект или субъект обсуждения.

— Ты-то об этом откуда знаешь?

— И вы об этом знаете. Просто не помните. Хотите пример из истории? — спросил я и, не дожидаясь ответа, напомнил: — Пожалуйста. Некий итальянец по фамилии Маркони своровал идеи у Попова и заявил, что радио изобрёл он. Конечно, зная, что история постоянно переписывается и фальсифицируется, мы можем предположить и обратный процесс, в котором Попов немного позаимствовал идей у Маркони. Но эта версия является менее патриотичной, поэтому выкинем её из головы. Итак, Маркони своровал у Попова. И вот вопрос: а узнал бы кто-нибудь этого самого Маркони, если бы он вовремя не своровал? Мне кажется, что вполне очевидным становится тот факт, что никто об этом итальянце не узнал бы никогда. А тут бац и он остался в веках. Это как Дантес, что в Пушкина стрелял. Пушкин запомнился тем, что был великим поэтом, а мерзкий Дантес тем, что убил великого поэта.

— Наши люди никогда за такой дешёвой популярностью гнаться не будут, — чрезмерно самонадеянно заявил Лебедев.

Я не был столь уверен в его непоколебимой вере в доброе, светлое, вечное, но вступать в диспут не стал, ибо сия