XVII. Наваррец - Игорь Александрович Шенгальц

— Какого рода предприятие?

— Скажу честно, дело весьма опасное и может оказаться гибельным, но в случае успеха...

— Да-да, вы уже сказали про выгоду. Расскажите подробнее, и после этого я дам свой ответ.

— Вы знаете, война идет уже двенадцать лет, — начал немец, — и сколько она еще будет продолжаться, не знает даже сам Господь Бог[11]. В прошлом году был подписан Любекский мир[12] и «Эдикт о реституции»[13], но это ни к чему хорошему не привело, все только начинается, шевалье. Самое плохое, что все происходит на землях моих предков, на территории Священной Римской Империи германской нации[14]. Это нас истощило, сделало нищими, мы потеряли столько людей, сколько не теряли никогда. На императора Фердинанда давят со всех сторон, каждый курфюрст считает, что именно с его интересами все вокруг должны считаться. Но выполнить пожелания всех и каждого просто невозможно, у нас одних княжеств более трех сотен. И вот сейчас в Регенсбурге должно пройти заседание совета, на котором будет выбран римский король, и крайне важно, чью сторону примет Франция. Если ваш кардинал отправит своих посланников с целью поддержать князей, то, боюсь, часть наших территорий отойдет Испании, а шведский король начнет кампанию против нас. Перспективы вырисовываются самые плачевные. Поэтому-то император и прислал посольство к Его Величеству Людовику в надежде уговорить его поддержать волю императора.

Честно говоря, я весьма смутно представлял, о чем говорит фон Ремер. Разумеется, я слышал о Тридцатилетней войне, во время которой вымерла половина Германии, а Франция в итоге стала лидирующим государством Европы. В самой же Германии тех лет творился сущий кавардак, в котором сам черт ногу сломит. Сотни княжеств, каждое со своими законами, хоть и подчинялись Священной Римской империи, но делали это именно формально, сами же плели сети интриг, стараясь выторговать себе как можно больше привилегий.

Все это меня не касалось ни в малейшей степени, о чем я и сообщил фон Ремеру, пусть немного иными словами:

— Послушайте, все это крайне любопытно, но чем, собственно, я могу вам помочь?

— Я приближаюсь к сути, — продолжил немец. — Переговоры с королем Людовиком и кардиналом будут трудными и долгими, но помимо посланников императора в делегации присутствуют представители Ганзейского союза[15]. От имени представителей этого союза я с вами и говорю.

— Вы, дворянин, говорите от имени купцов? — поразился я.

— Обстоятельства вынуждают меня это делать. Не секрет, что Ганза почти потеряла свое влияние и находится на гране распада, слишком сильна конкуренция между городами, эти проблемы не уладить путем переговоров. Однако на последнем собрании в Любеке было решено попытаться возродить былое величие Союза. Вот мы и добрались до цели нашей встречи, шевалье. Благодарю вас за долготерпение!

Признаться, немец успел меня порядком утомить своими историческими экскурсами, но я лишь коротко кивнул в ответ, надеясь, что он, наконец, выговорится, и мы перейдем к обсуждению финансовой стороны вопроса. Благо, вино в кувшине все не кончалось, и я не переставал его себе подливать.

— Ганзейский союз решил предложить кардиналу беспрецедентные условия торговли, и если сделка состоится, то Франция станет главным торговым партнером Ганзы. Это будет выгодно всем, и в первую очередь, самой Франции. Но эта война… она путает все карты.

— Что вы хотите конкретно от меня? — я начал терять терпение.

— Моя цель — сделать так, чтобы кардинал выступил на стороне императора. И я хочу, чтобы вы мне в этом помогли.

Я с трудом удержался от того, чтобы не рассмеяться ему в лицо.

— Каким образом? Знаете ли, я не вхож ни в коридоры Лувра, ни в кардинальские покои.

— Нет-нет, что вы, речь об ином. Барон фон Грюнберг, который так некстати был убит вчера вашим товарищем, должен был отправиться в Гавр, чтобы встретить некий секретный груз, который прибудет в порт через семь дней, после чего сопроводить его сюда, в Париж. Этот груз должен повлиять на решение Его Высокопреосвященства. Теперь миссия по доставке возложена на меня, а я хочу предложить вам помочь мне в этом.

— Вы настолько доверяете мне? У вас нет преданных людей?

— Вчера вы могли убить меня, это было бы проще всего для вас, но вы оставили мне жизнь, тем самым подставив себя под возможные неприятности. Какое еще поручительство необходимо? Груз настолько важен, что я не могу доверить эту тайну никому из тех, кто прибыл с посольством. Скажу честно, есть подозрения, что некие силы попытаются перехватить груз. А вы — случайный человек, незаинтересованная сторона. Поэтому в вас я уверен больше, чем в ком-либо ином.

— Допустим.

— В случае успеха нашей миссии вы получите сто тысяч ливров золотом, — тевтонец зашел с козырей.

Я прикинул все «за» и «против» и пришел к выводу, что поездка в Гавр не идет в разрез с моими планами. Более того, будет даже лучше, если я уберусь из города на несколько дней. Глядишь, к моему возвращению все уже решится в ту или иную сторону. Да и предложенная сумма, честно сказать, впечатляла. Если дело выгорит, я стану обеспеченным человеком. Вот только сообщать ли Рошфору о тевтонце и таинственном грузе или придержать эту информацию до лучших времен?

— Когда выезжаем?

— Вы согласны? Признаться, я рад. Предлагаю отправить через три дня, тогда мы как раз успеем прибыть в порт загодя.

— Нам потребуется дополнительная помощь? Каковы размеры груза?

— Размеры… это будет сундук, который вполне поместится в карету. Что же касается помощи, вы намекаете на вашего товарища, шевалье д'Артаньяна?

— Думаю, он с радостью рискнет жизнью за интересы Ганзейского союза.

— Вы хотите сказать, за собственный интересы? — улыбнулся фон Ремер. — Он ведь гасконец? А гасконцы, насколько я слышал, не купаются в деньгах. Что ж, если вы готовы доверить ему свою жизнь, то я спорить не буду. Лишняя шпага и крепкие кулаки нам не помешают. Вот только сумма вознаграждения фиксирована, и вам придется поделиться с товарищем из вашей доли.

— Разумно. Итак, через три дня?

— В шесть утра у ворот Сент-Оноре. Буду ждать вас!..

На этом с тевтонцем мы и разошлись. Он явно многое не договаривал, но выпытывать его секреты мне было не интересно. Если бы не деньги, в эту