S.T.A.L.K.E.R. ...жизнь - гарантирована... - Александр Лукьянов

И вот четвёрку Бомжа расстрелял Меченый, он же Стрелок. Мимоходом. Нелепо.

-Наволоч! –прошипел Маугли, бешено прищурившись. –На шматки гадину порiзати треба!

Маугли сообщил, что узнал от Бармена о моём визите и о том, что я разыскиваю Меченого-Стрелка. Мнение о Семецком у Маугли почти не отличалось от канонической легенды: бессмертный, всемогущий и всезнающий. Демон Зоны, способный оказать волшебную помощь во всех начинаниях. А начинаний у молодого сталкера было… Всего одно и было. Отомстить Стрелку.

-Видишь ли, -осторожно начал я, -какое дело… Как бы это тебе… Быть неплохим сталкером – одно, хорошим бойцом – другое. Не сомневаюсь, что сталкерствуешь ты лучше многих. А вот в драки ввязываться доводилось часто?

Маугли промолчал.

-А Стрелок – как раз наоборот. Полагаю, хабара он собирал не так уж много, зато словно из мамки прямо с автоматом выродился. Улавливаешь мысль? Сколько народа он за последнюю неделю положил? Ту же четвёрку Бомжа – двумя очередями! Что в подвалах сотворил? Какую мясорубку у «Выжигателя» устроил? То-то! Уверен, что с таким носорогом справишься?

Маугли упрямо сопел.

-Вижу, отговорить тебя не удастся. Гаразд, брате… Что ж, попробую помочь хотя бы уцелеть. Вообще-то ты удачно зашел, замечу. По грубой прикидке наш общий знакомый должен появиться здесь и сейчас. Полагаю, Стрелок-Меченый заглянет к Монолиту, а потом… не знаю, что будет потом.

-А не буде в нього нiякого «потiм»! – сплюнул Маугли.

-Мне бы парочку вопросов ему задать, прежде чем ты палить начнёшь. –заметил я. Парень неопределённо пожал плечами.

-А тебя самого Монолит не интересует?

-Нi. –ответил молодой сталкер. Настолько равнодушно и даже рассеянно, что я ему поверил. Что ж, это просто замечательно.

Мы принялись обсуждать возможные варианты наших действий. Внезапно Маугли прервал разговор на полуслове и насторожённо поднял ладонь. А вторая рука уже ловко расстёгивала футляр бинокля. Впрочем, я тоже услышал отдалённую стрельбу и рокот вертолётных двигателей. Мы вылезли в окно наружу, на сырой от росы обвод. Шум подозрительно быстро накатывался со стороны Припяти. И расслышали его не только мы. С обвода было великолепно видно в бинокли, как «монолитовцы» поспешно занимают боевые позиции во дворе.

Первыми подоспели укрармейские «вертушки». Вряд ли пилоты могли видеть великолепно укрывшихся фанатиков Монолита. Но машины картинно развернулись веером и обстреляли двор ракетами. Почти сразу после этого во двор попытались въехать три бронетранспортёра с жёлто-синими метками, но один случайно попал под «раздачу» своего же вертолёта, загорелся, а остальные благоразумно попятились прочь. Впрочем, завидовать им тоже не возьмусь: там, куда они ретировались, счётчики Гейгера впадают в шизофрению, а аномалий – вообще без счёта.

Маугли распластался на животе между двумя пустыми бочками и проворно водил биноклем в разные стороны. Посмотреть было на что. «Вертушки» еще раз прочесали двор частым ракетным гребнем и отвалили прочь, уступая место пехоте «незалежной» Украйны. Та как видно, черпала представления о тактике из фильмов о Великой Отечественной, потому как двинулась к Саркофагу ЧАЭС цепями с автоматами наперевес. Возможно, по рации получили от пилотов обнадёживающие заверения о том, что, дескать, во дворе всё чисто.

Зря они так… «Монолитовцы» жестоко надругались над их девичьей наивностью. Вылезли из укрытий, отряхнули пыль с ушей и винтовок, прицелились и…

И началось. Такого я ещё не видел! Нет, конечно, попытки проникновения на ЧАЭС были и раньше. Пятерым одиночкам удалось успешно проскользнуть к Монолиту, о чём я уже упоминал. Солдаты тоже время от времени вяло и безуспешно прощупывали подходы к станции. Но чтобы такое! Организованная атака силами не меньше батальона!

Но это оказалось только цветочками. Ягодки не замедлили созреть. Я покосился на Маугли и сообразил, что произошло. Молодой сталкер внимательно наблюдал за ходом сражения и время от времени мотал головой, словно пытаясь отогнать назойливую муху. Так вот в чём дело, сообразил я. Заговорил Монолит, лишая дерущихся рассудка. И сразу всё переменилось. Когда солдаты проникли во двор и полезли в здание станции, бой превратился в шизофреническую никем и ничем не управляемую круговерть. Каждый из дерущихся теперь был сам за себя и против всех. Вояка хотел уцелеть, уничтожить противника и прорваться внутрь. «Монолитовец» желал выжить, прикончить агрессора и отстоять святыню.

Ах ты, матерь божья коровка! А вот и толпа новоявленных союзников подоспела от Припяти. Сколько же их? Двести? Триста? Впрочем призрачная коалиция «долговцев», «свободовцев», вольных сталкеров и бандитов распалась сразу же после того, как в их сознания проник зудящий зов Монолита. Они превратились в таких же одиночек, которые кинулись в мясорубку, истребляя солдат и «монолитовцев».

Я еще раз взглянул на Маугли. А ведь молодцом держится парень, ёрзает по бетонной плите, да не поддаётся общему психозу. Что ж, всё правильно, единственный способ противостоять навёдённому Монолитом внушению – иметь в башке собственную идею-фикс, вытесняющую все остальные. Он хочет свести счёты со Стрелком, а иное-прочее его интересует мало. Приёмник настроен не на ту волну. Поэтому вместо вкрадчивых монолитовских призывов типа: «Приди ко мне, человек, и будет тебе вечный кайф!» у него в черепе – только неразборчивый шум.

Единственной надеждой спасти Маугли была отправка его прочь от ЧАЭС по насыпи. По моей личной тропке, о которой никому не ведомо. Не было другого выхода. Но следовало обо всем как следует поразмыслить. «Он, кажется, достаточно развитой», - подумал я, поражаясь необычному ходу мыслей. Моего нового знакомца нельзя напугать. Надо было крепко подумать, как сказать об этом Маугли, как убедить уйти. Предстояло ощупью найти путь к упрямому сознанию юного сталкера. Этот парень с жестким лицом был чем-то похож на меня самого: за невзрачными чертами скрывался, быть может, серьезный и даже глубокий характер.

И вдруг мир загудел, мелко затрясся, начал медленно наливаться красным. Через две минуты на ЧАЭС должен был произойти очередной выброс. Спасти от удара поля неизвестной природы может только надёжное укрытие, но внизу никто и не помышлял укрываться. Дерущиеся не обращали на это внимание и потому были практически покойниками. Точнее - зомби, в каковых превратятся в результате выброса. Вообще говоря, мне не было опасно самое жуткое явление Зоны. Погибну? Плевать, дело привычное: -«09.26, Семецкий, Саркофаг ЧАЭС, выброс, АС 128/у». Не в том дело. Не вовремя: на процедуре оживания потеряю минут сорок. За это время может произойти всё, что угодно, каждая минута на счету, вот что неприятно. И потом, теперь на моей совести Маугли, надо спасать мальчишку. Толкнул парня, указал ему на лестницу, тот вскочил, мы, рискуя свалиться с пятнадцатиметровой высоты, понеслись по обводу невообразимым галопом. В нашем распоряжении оставалась целая минута, когда я открыл заветную клёпаную металлическую дверь. Вселенная была уже вся в багровых тонах, тряслась и взрявкивала.

Именно в этот момент мы его и заметили.

Меченого.

Стрелка.

Дежа вю. Я это уже видел. Как и в прошлый раз он бежал мерно и расчетливо, огибая аномалии, используя укрытия. Бежал вдоль стены, на ходу стреляя из «калаша» от пояса. Ни одна из коротких – в два-три выстрела – очередей не пропадала даром: все, кто пытался встать на его пути, поражались Стрелком с первого раза. И по мере приближения его к пролому в стене Саркофага, разгоралось мерцающее голубоватое сияние над его головой. Только теперь, в отличие от прошлого раза, я знал, откуда взялась защита. Генератор предохранительного поля был вделан в шлем подаренный Меченому Сахаровым. Ох, профессор, профессор!

Стрелок бросил автомат с пустым магазином, на бегу поднял винтовку одного из «монолитовцев» и исчез в проломе.

-Це вiн! –не спрашивая, а утверждая, выдохнул Маугли.

-Он. –я втолкнул парня внутрь, заскочил следом и поспешно захлопнул дверь. Едва мы пробежали узким коридорчиком и повернули за угол, как клёпаное железо двери сотряс выброс. Но нам он уже не был опасен.

-Що далi?

-А дальше – к Монолиту. Арадиатин есть?

-Трохи маю.

-Впрысни тюбик, а ещё пару держи наготове. Там излучение.

Маугли сделал себе укол, после чего мы пустились по скудно освещённым коридорам ЧАЭС. Внизу едва слышно затрещали выстрелы: Меченый-Стрелок прокладывал дорогу. Он разворошил муравейник и сейчас все находящиеся на станции «монолитовцы», словно потревоженные муравьи кинутся ему навстречу. Значит, нам никто не помешает. Так и произошло. Весь путь к реактору мы проделали в полном покое и одиночестве. Лишь один раз я остановил сталкера и прислушался. Стрельба переместилась к подвалу и затихла.