Песня на двоих - Оксана Панкеева

Но свое мнение об отсутствии у мистралийца совести и такта она все же высказала, едва они спустились с Тарьеновой голубятни, осторожно переступая через проваленные ступеньки.

Диего молча послушал нравоучение примерно до середины, после чего серьезно и твердо перебил Ольгу на полуслове:

— Как ты полагаешь, сколько мне лет?

— Ну, тридцать один… — честно вспомнила Ольга. — А при чем тут…

— Тридцать два. По-твоему, я до сих пор не знаю всего того, что ты мне сейчас рассказываешь?

— А почему тогда…

— А ты не поняла, зачем я вас сюда привел?

— Чтобы почтенная владелица и ее бухгалтер наглядно убедились, как необходим их служащему внеочередной аванс, — моментально определила сообразительная Зинь.

Ольга даже подумать не успела.

— А что, нельзя было просто попросить? — проворчала она.

— Тарьен не приучен просить и одалживать. Он у меня денег не взял, ни так, ни в долг, хотя я предлагал. Пришлось ему работу подбросить, чтобы согласился.

— Так сказал бы сам, что мы, не поняли бы?

— А я тоже не люблю просить, — с неожиданной холодностью отозвался Диего. — В отличие от некоторых.

Конечно, у него все мысли в одну сторону! Кабальеро специально затащил ее в убогое жилище Тарьена, чтобы она увидела настоящую бедность и настоящую гордость и сравнила с проблемами несчастного Артуро. Дался он ему!

— А когда ты успел все это узнать? — спросила она, делая вид, будто не поняла намека. — Вы же только сегодня познакомились.

— А разве для этого надо много времени? Мы поговорили за обедом.

— И он вот просто так рассказал все с первых минут знакомства?

— Если честно… Я ему в чай полстакана коньяку влил для разговорчивости. Вижу, у него какая-то проблема, а он скрывает, ну и… Только ему не говорите, он так и не понял, что выпил. Так вы дадите парню аванс? Он ведь угробит голос к едреным демонам, если будет жить в этой нетопленой мансарде, ходить зимой в летнем плаще и петь на улице.

— Дадим, конечно, — пообещала Зинь. — Сколько ему конкретно надо?

— Ты же бухгалтер, моя лапушка, вот и подсчитай. У меня в школе были проблемы с математикой.

— Так маэстро Диего — бывший двоечник? — кокетливо прищурилась подружка.

— Неправда, даже математику, закон божий и патриотическое воспитание я натянул на твердую тройку! А по литературе и вовсе был лучшим в классе! А некоторые дамы тут и вовсе, как мне кажется, в школу не ходили.

— О, преимущества домашнего образования давно очевидны, так что не надо притворяться. Между прочим, стыдно такому большому мальчику иметь проблемы с математикой. Я могла бы дать достойному кабальеро несколько уроков, если он пожелает.

— Тогда я провожу мою наставницу домой, и мы приступим сегодня же…

Ольга слушала, как они валяют дурака и несут всякий бред, и в который раз убеждала себя, что ревность — низкое и недостойное чувство. Но каждое слово, каждый смешок их полоумного диалога отзывались в сердце щемящей болью. Пусть бы они себе трахались на здоровье, ей не жалко, но слушать со стороны то, что раньше было самой сокровенной частью отношений между самой Ольгой и этим человеком, что было интимнее, чем секс… Невыносимо больно.

Дома Ольгу ждала еще одна неприятность. Артуро опять не пошел на работу, и планы спокойно подумать в одиночестве накрылись тем же самым, что и коварная комбинация с растворителем. Мало того, в комнате сидел еще и Жак! Интересно, случайно зашел или король прислал? Что за неделя выдалась, уж который день наперекосяк!

— Что случилось? — спросила Ольга, удивленно созерцая надутого маэстро. — Почему ты дома?

— Меня уволили, — мрачно ответствовал Артуро таким тоном, будто Ольга лично была в том виновата. — Хозяин сказал, что дешевле будет нанять нового музыканта, чем нянчиться с неженкой, который считает обычный синяк тяжким недугом и уважительной причиной не являться на работу.

— Жестокий человек! — посочувствовал Жак, и трудно было понять, насколько он серьезен в своих сочувствиях. Ольге, например, в голосе шута почудились ироничные нотки. И разберись тут — то ли он пришел специально продолжить вчерашнюю беседу его величества, то ли Артуро уже успел задолбать гостя бесконечными жалобами, то ли вправду показалось. — Мой работодатель никогда так не поступал! Он всегда заботился о моем здоровье и с пониманием относился к моим проблемам. Да ты не парься, подумаешь — работа! Было б что-то достойное, стоило бы переживать, а таких работ в городе полно. В любом питейно-развлекательном заведении нужны музыканты.

Как будто не понимает, что парится Артуро совсем по другому поводу.

— А ты откуда так поздно? — продолжал мистралиец, проигнорировав сомнительное утешение.

— К Диане зашла, — ответила Ольга, чувствуя себя неверной женой, которая вернулась из загула и вешает лапшу обманутому мужу.

— Своего бывшего повидать?

— Дался он тебе! Я что, уже не могу навестить подружку, не вызывая дурацких подозрений?

— Он тебя провожал!

— Он провожал Зинь! Которая живет над нами, если ты не помнишь! И сейчас он ее уже трахает, если это тебя хоть немного утешит!

Жак, нимало не смущенный выяснением отношений в его присутствии, весело ухмыльнулся и влез в чужие разборки:

— Ты что, в самом деле ревнуешь? Вот балда! Ольгу не знаешь? Она в жизни никого не обманула! А если ей захочется завести сразу двух любовников, она это сделает, ни от кого не скрываясь! Даже объяснит — для особо непонятливых, — что она так желает, и это ее право, и вообще она свободная женщина, с кем хочет, с тем и спит, а кто не согласен, может отправляться в общепринятом направлении. Она тебе что-нибудь подобное говорила? Нет? Так и успокойся. В случае чего ты узнаешь первым.

— Вот спасибо, вот утешил! — рассердилась Ольга. — Пошляк и сводник! Дайте мне ложку, этого болтуна надо срочно заткнуть!

— Странная женщина! — притворно вздохнул неисправимый шут. — Вроде и бард, а фантазии ни на что, кроме ложки, не хватает!

— Швабра устроит? — с приторной предупредительностью поинтересовалась Ольга.

— И злая, — добавил Жак. — Как бедный Артуро тебя терпит?

— Шутите, да? — скорбно вздохнул Артуро. — Издеваетесь?

— Я говорил чистую правду! — заверил Жак. — А ты со своей ревностью выглядишь глупо. Девушка сейчас с тобой, а не с ним. Это он вправе ревновать, мучиться, биться головой об стенку и все такое. А тебе-то чего?

— Хоть одна здравая мысль, — проворчала Ольга. — Вы, господа, меня извините, но мне о всякой фигне трепаться недосуг, так что общайтесь сами, а я ушла на кухню заниматься. Мне на завтра страниц полтораста надо прочесть, а уже десятый час.