За спиной – двери в ад - Анна Данилова

Ближе к вечеру в электронном почтовом ящике Бертрана появилось еще одно письмо от Тихого.

«Привет, Бертран! Спешу сообщить тебе еще кое-что, касающееся сестер Ужиновых. Полина незадолго до отъезда в Афины была допрошена в качестве свидетельницы по делу о смерти некой Марии Арефьевой, директора туристического агентства, у которой она подрабатывала домработницей. Мария Арефьева погибла в результате несчастного случая, поскользнувшись на тренажерном круге у себя дома рано утром. Полина, которая убиралась в ее квартире, пришла и обнаружила труп. Это был единственный случай, связывающий эту семью с милицией. Однако из проверенного источника мне известно, что существует ряд деталей по этому делу, свидетельствующих также о том, что Мария Арефьева могла быть убита. Из показаний Полины Ужиновой выходит, что, когда она подошла к двери и захотела ее открыть, дверь оказалась уже открытой. Возможно, конечно, что хозяйка сама выходила зачем-то утром из квартиры и просто забыла запереть, но, возможно, в квартире кто-то успел побывать и помочь Арефьевой упасть с вертящегося круга…

Что же касается личности самой Арефьевой, то она жила одна; была замужем, развелась. Из близких родственников был только брат Валентин Арефьев, студент юридического колледжа, который, кстати, и унаследовал квартиру, имущество и деньги Марии. На момент смерти Марии ее брат находился в Египте, то есть у него имеется железное алиби. О ее личной жизни ничего не известно».

Это было последнее письмо Василия Тихого на эту тему. Зато последовали коротенькие письма Полины, где она скупо рассказывала о своей жизни в Афинах. Судя по тону этих писем, она грустила по поводу разлуки с сестрой, которая, выйдя замуж за Геранитиса, отдалилась от нее.

«Знаешь, Бертран, думаю, это он настраивает ее против меня и в душе все же считает меня виновной в случившемся с ней. Конечно, она поправилась и теперь много путешествует со своим новым мужем, то есть здоровью ее вроде бы ничего не угрожает, но я знаю, что ее время от времени мучают головные боли, и никто не знает, чем все это может закончиться… Конечно, мне не хватает моей сестры, ее философской мудрости, которая напрочь отсутствует у меня, но, вероятно, наступила такая полоса в ее жизни, когда ей нужно пожить вдалеке от меня. Я знаю, что между Андреасом и Ксенией существует гармония, что они очень любят друг друга, и я рада за них».

«У меня все хорошо, спокойно… Разве что хозяин агентства, в котором я работаю, начал оказывать мне слишком уж явные знаки внимания. Он женат, у него двое взрослых детей, его все вокруг знают, и его приставания заставляют меня задуматься о том, не сменить ли мне работу. Но я и представления не имею, где и кем я могу работать в Афинах. Найти работу переводчицы здесь почти невозможно, поскольку русским языком здесь особо не интересуются, а французским многие владеют в совершенстве… То же самое можно сказать и об английском. Предлагает мне одна семья работу няней, но я же никогда в жизни не нянчила детей, у меня нет никакого опыта».

Бертран, прочтя эти строки, удовлетворенно улыбнулся. Это Дора, подумал он, жена его друга, Вангелиса, приняла участие в судьбе Полины. Это она наверняка подыскала ей место няни в хорошем доме.

После этого сообщения от Полины стали приходить все реже и реже. Она не жаловалась на свою новую работу, но между строк читалось, что она ей не нравится. Она любит ребенка, которого нянчит, но не воспринимает его родителей. Это молодые супруги, богатые люди, каждый живет своей жизнью и внимания малышу не уделяют. Муж часто бывает в отъезде, жена в его отсутствие спит в обнимку с виски… Или же проводит ночи напролет в обществе своих подруг или сомнительного вида приятелей.

«Бертран, мне не хочется жаловаться, но так дальше продолжаться не может. Они возложили на меня всю ответственность за Евгениуса (так зовут ребенка). Я не только кормлю его, слежу за ним, даже лечу – мне приходится ночевать в их доме, потому что родителей нет… Платят они мне хорошо, но у меня совершенно нет ни своего времени, ни драгоценного личного пространства. Я не могу заменить малышу мать. К тому же чувствую, что в семье назревает развод… Не представляю даже, с кем останется бедное дитя».

Спустя неделю пришло еще одно сообщение:

«Бертран, ребенок пропал. Его украли. Мы прогуливались по саду, я отлучилась на минутку, чтобы принести минеральной воды, было слишком жарко… Меня не было пару минут… Вернулась, а ребенка нет. Женщина из соседнего дома видела со своей террасы, как один молодой человек в белых спортивных трусах и красной футболке быстро удалялся от нашего дома, неся в руках огромную сумку. И ей послышалось, что где-то плачет ребенок, возможно даже, плач доносился именно из сумки!.. Бертран, если вдруг я перестану тебе писать, знай, меня посадили в тюрьму. Я вот чувствую это… Семья очень богатая, родители моих хозяев (моральных уродов и эгоистов!) – очень влиятельные в Афинах люди, поэтому им ничего не стоит обвинить меня в краже ребенка или еще в чем-нибудь… А я ни в чем не виновата. Ребенка похитили, похитили!!! Про выкуп пока ничего не слышно…

Я прячусь сам знаешь у кого… У Д. Она замечательная женщина. Твой друг говорит, что я напрасно сбежала, что лучше было бы, если бы я позволила себя допрашивать… Но я испугалась. Пусть я повела себя глупо, но я ни при чем… Верь мне».

История с похищением ребенка и вовсе показалась Бертрану очень странной уже хотя бы потому, что выкупа за малыша так никто и не потребовал. Больше того, он вскоре нашелся, его подкинули в сад тех же соседей, которые видели парня в белых трусах и красной майке…

А Полина какое-то время скрывалась у Вангелиса и Доры. Когда же выяснилось, что она ни в чем не виновата, что, скорее всего, ребенка похитил тот самый незнакомый парень, которого, кстати говоря, видели в одном из отелей Афин, Полина написала впервые после двухмесячного перерыва.

«Бертран, Дора сказала, что об этом парне есть кое-какая информация. Представь себе, это был тот же самый русский, наш однофамилец, Валерий Ужинов. И это точно он украл ребенка, потому что в номере, после того как этот негодяй съехал оттуда, нашли вещи пропавшего Евгениуса – курточку и носовой платок. Кроме этого, в холодильнике нашли упаковку сухого фруктового пюре, бутылку молока, а на столе была детская тарелка и пластиковая маленькая ложечка. Этот Ужинов на самом деле украл ребенка (на теле мальчика обнаружили следы укола, вероятно, он был усыплен, после чего преступник положил его в большую дорожную сумку), возможно, собирался либо требовать выкуп, либо снова подставить меня… я уже не знаю, что и думать. Но планы его по неизвестной причине изменились. Может, он испугался, а может, что-то другое… Бертран, и почему его фамилия именно Ужинов? Я в отчаянии. Жить больше у Доры не могу, просто не имею права пользоваться добротой этих людей. Мне нужно срочно искать работу. Но уже не в Афинах и, возможно, даже не в Греции. Может, ты посоветуешь мне, что делать? Я понимаю, у тебя своя жизнь и полно проблем, как и у всякого делового мужчины, но я буду тебе очень благодарна, если ты поможешь мне где-нибудь устроиться».

Бертран после этого письма перезвонил Вангелису. Они с Дорой держали небольшой рыбный ресторан на берегу, кроме этого, выращивали овощи за городом, на своей земле, доставшейся им по наследству от родителей Доры. Бертран решил посоветоваться, куда бы устроить Полину, чтобы те люди, что следили за ней и непонятно по какой причине всячески подставляли ее, потеряли ее из виду. Вангелис сказал, что неплохо было бы ее отправить к его двоюродному брату, на козью ферму в Прованс. Там она придет в себя, успокоится и «потеряется». Не послушав Вангелиса, Бертран отправил Полине деньги, извинился и сказал, что, как только у него появится время, он сам разыщет ее и, если она не будет против, возьмет ее к себе на работу секретарем. Эту должность он придумал за какое-то мгновение, пока писал ей письмо уже в Прованс, куда она уехала вместе с Дорой.

«Бертран, вот бы никогда не подумала, что такому человеку, как ты, может понадобиться секретарь! Я бы с радостью, хотя представления не имею, что это за работа. Ведь ты постоянно в разъездах… Может быть, тебе нужен человек, который сопровождал бы тебя в поездках, заботился о тебе, занимался устройством быта, телефонными переговорами… Как видишь, я совершенно не представляю себе твою работу. Но все равно думаю, что справлюсь. Словом, я заранее согласна. Что же касается денег, которые ты выслал мне, то я их тебе непременно верну, как только смогу заработать. Здесь, на ферме, где меня поселили, работа нетрудная. Я помогаю на кухне, готовлю и кормлю работников, которые работают на лавандовых полях и сыроварне. Здесь все ужасно интересно и красиво. Свежий воздух, прекрасный вид из окна. Думаю, это и есть настоящий рай для людей, особенно для таких, как я, с травмированной психикой… Сестра моя регулярно отвечает на мои письма, но чувствуется, что она все отдаляется и отдаляется от меня. Если судить по ее скупым сообщениям, она всерьез занялась актерским мастерством, Андреас поселил ее в своей парижской квартире, и она там, в Париже, посещает какие-то актерские курсы. Кажется, ее собираются даже снимать в эпизодической роли в каком-то фильме… Вот такие у нас разные судьбы…»