Графоманка - Аля Пачиновна

Новодворская размышляла, стоит ли облачаться  в эту удобную и чистую тюремную робу, до тех пор, пока совсем не стемнело.  Здравый смысл  возобладал над тупым упрямством, она переоделась и даже возник соблазн вздремнуть. Но знал ли Граф, что позволив Лере роскошь иметь на ногах удобную обувь, он подтолкнёт свою пленницу к мыслям об очередном побеге или, по крайней мере, к стремлению добраться до телефона пока  не пробила полночь и миллион не превратился в фигу?

Она не верила Графу. Она вообще никому больше не ве-ри-ла.

Поэтому стала ждать.

И когда дверной замок снова ожил, Лера стрелой метнулась под кровать.

Ноги, на этот раз, судя по обуви и ее размеру - мужские, вкатили уже знакомую тележку. Запахло жареным.

Неужели курочка? С рисом?

- Эй, тэ-ты г-где? - раздалось откуда-то сверху.

Лера задержала дыхание, и обхватила себя руками, заглушая недовольное ворчание желудка, почуявшего еду. Ботинки потоптались возле ее лица и развернулись носками в сторону ванной комнаты. Сосчитав до  трёх, Лера выползла  из укрытия,  вскочила  на ноги и ринулась к двери.

Хорошая вещь - кроссовки! В берцах своих или казённых тапках  она потеряла бы значительно больше в скорости и проворстве, даже несмотря на то, что с ориентированием на местности у неё всегда было отлично. Это была ее суперспособность, которая очень помогала и не раз выручала в охоте за тем, что скрыто, и самой Лере позволяла оставаться незамеченной.

Поэтому, перебегая от стены к стене, прячась в дверных коробках коридоров, она без особого труда попала на второй этаж, где и находился кабинет Графа. Погони, судя по звенящей тишине, не было. Лакей, скорее всего, решил, что она побежала сразу наружу. И в первую очередь ее будут искать во дворе, прежде чем поймут, что Лера не покидала здания. У неё примерно минут восемь-десять. Оставалось надеяться, что кабинет не заперт и пуст.

Повезло и с тем,  и с другим, и Лера даже начала верить в удачу. Разгребая пространство руками, она мерила кабинет осторожными шагами. Почему-то Валерия была уверена, что телефон ее находится там, где она его видела последний раз. И едва не захныкала от досады: в большие окна кабинета снаружи проникал свет уличных фонарей и хорошо освещал поверхность рабочего стола Графа.

Которая  была педантично чиста. Ни пылинки. Лера даже ощупала ее для верности. Пусто.

Пульс отчаянно молотил в уши гулкими, быстрыми ударами. Сердце прыгало в такт между горлом и желудком и Лера никак не могла заставить его бушевать хотя бы на закреплённом за ним анатомией месте. Ей нужно было торопиться и в то же время не шуметь, прислушиваясь к каждому шороху.

Даже если телефон найти не удастся, она должна покинуть кабинет инкогнито, до того, как ее здесь застукают, чтобы не ухудшать своё, и без того, шаткое положение.

Руки азартно потянулись к ящикам. В верхнем обитали ручки в футлярах, визитки… презервативы. Фу!

Во втором - какие-то бумажки и, наконец,  в третьем - ее телефон в весьма нехорошей и опасной компании. Она схватила свой видавший виды гаджет, чуть не расцеловала его, но вернулась взглядом в ящик и застыла, обдумывая дерзкую мысль.

Тик-так, Лера!

Непослушными, холодными пальцами она коснулась шершавой поверхности ещё более холодного материала.

Способна ли она  на такой отчаянный шаг, как убийство? Нет. Но Уран в двенадцатом доме у Стрельца восстает против любого ограничения свободы. Призывает разрушить все стены, чтобы освободить себя и других из изоляции и тюрьмы!

Поэтому, Новодворская осторожно, двумя пальцами левой руки взяла  тяжелый чёрный пистолет за рукоять, и переложила в правую ладонь, взвешивая, ощущая всю сокрушительную мощь оружия, власть, заключённую в этом небольшом куске убойного сплава. В ее маленькой женской ладони. Власть! Мужская.

- Это не игрушка… - раздалось из темноты позади Леры и она вздрогнула, как будто, уже выстрелила…

Способность внезапно возникать за спиной честных граждан делает негодяя вдвойне противным. - Ты уже знаешь, в кого будешь стрелять? В меня? Или в себя?

Лера медленно обернулась. Без таких сцен не обходится, наверное,  ни один триллер. Графий барельеф  выделялся на фоне спинки дивана, прямо под портретом Сталина и Лере до спазма в желудке показалось, что это два человеческих изображения одного и того же демона. Демон шевельнулся, рука его потянулась к низкому столику и дёрнула за цепочку настольной ретро-лампы - свидетельницы смертных приговоров. Старушка засветилась изумрудным абажуром, рассеивая мягкий интимный свет по кабинету. Мужчина, который с недавних пор олицетворял все ее глубинные страхи и ненависть, снова расслабленно распластался по дивану.

Лера подумала, что это  чистый сексизм, делать такие тяжёлые пистолеты. Как будто, у женщин нет прав на самооборону!

- А это имеет значение? - выдавила она из себя.

- По сути, нет. Тебе при любом раскладе отсюда живой не выйти. Так что, подумай, я предложил тебе самый приятный вариант из всех возможных.

- Быть твоей сексуальной рабыней?

- Сексуальной, весьма сексуальной… - подтвердил мужчина.

Ухмылкой Графа можно было пытать. И у Леры под футболкой неприятно взмокла спина.

- Как, говоришь, надо снимать с предохранителей? - Лера сама не верила, что все это происходит на самом деле и что это она, Новодворская, собственной персоной, стоит, направив дуло пистолета на живого человека. Ублюдка. Но всё-таки, человека!

- У этой модели нет флажка предохранителя. Он спрятан в пусковом крючке. Нажимай и стреляй, Новодворская. Раз все взвесила.

Лера изучала Графа поверх пистолета, вглядывалась в жесткие, будто грубо высеченные из камня черты - ни единой эмоции.

- Почему ты такой спокойный? - простучала она зубами. - Я вот-вот тебя убью… -  целилась Лера выразительно, но чувствовала, как вспотела рукоять пистолета в ладони, как начинает сводить правую лопатку, а сама рука тихонько подрагивает.

- Я просто стараюсь не шевелиться, когда в меня целится женщина, чтобы нечаянно не угодить под пулю.

Лера устала держать пистолет и подумала даже, что оружие, появившееся в первом акте, не обязано стрелять в третьем. Возникла даже мысль вступить в переговоры, предложить компромисс. В конце концов, Лера может отработать свой косяк посудомойкой на кухне.  Лишь бы подальше от спальни Графа