Курьер: Темная Ночь Души - Алексей Павлович Зорин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Только отряды охотников могли позволить себе зайти в небольшое темное пространство, и то по острой необходимости — никто не хотел стать жертвой острых зубов и когтей.
А потом появились Светляки и постепенно люди практически перестали выходить на поверхность. Замерли, как испуганные мыши в норах, безропотно ждущие, когда пробьет час их смерти.
В подземных городах начали появляться лидеры. Они сплотили людей, наладили производство еды, сформировали бригады рабочих по добыче воды, организовали порядок и торговлю между убежищами. Вновь появилась работа, какие-никакие развлечения, и даже церковь.
Алена не первый раз была убежище сорок два, и по голосу поняла, что к ней в гости пожаловал святой отец Игорь. Впрочем, внешне сложно было догадаться о его святости, и вполне можно было спутать с любителем тяжелого металла. Игорь был одет в косуху, под которой носил внушительного размера крест. На ногах его были кожаные штаны, украшенные цепью. Говорят, в прошлом он был заядлым рокером, пел в какой-то известной группе, но потом подсел на наркоту и долгое время реабилитировался. Он потерял все — славу, деньги, здоровье и молодость, но, по его словам, нашел нечто большее, правда Алена никак не могла понять что. Несколько лет прожил в монастыре, и вот теперь внезапно возглавил местную подземную церковь. Здоровый, под два метра ростом, с печальными глазами, Игорь напоминал ей сам город — некогда величественный и могучий, а ныне сломленный и осунувшийся.
Игорь присел на металлический табурет рядом с кроватью.
— Что ты чувствуешь? — спросил Игорь.
— Пустоту. Боль. Ненависть.
— Ты должна принять это, Алена. Я знаю, это тяжело, но рано или поздно тебе придется пойти внутрь себя и принять.
— Что принять?
— То, от чего ты бежишь.
— Откуда тебе знать, от чего я бегу?
— А я и не знаю. У каждого свой путь, у каждого свой бег. Я не могу проникнуть внутрь тебя и познать твою боль. Но у меня есть своя.
— Так от чего бежишь ты?
— От зла. Я не умею принимать его. Я боюсь зла. Боюсь, что не справлюсь, что оно поглотит меня. И тогда — какой я священник?
— Мне не от чего бежать. Чтобы от чего-то бежать, нужно чего-то бояться, чего-то хотеть, на что-то надеяться. А на что надеяться мне? В мире для меня больше нет ни света, ни надежды, осталась только тьма.
— Если есть тьма, должен быть и свет. Если есть ненависть — есть и любовь.
— Ванька был моим светом…
— Свет внутри тебя, Алена. Сейчас он глубоко внутри, и ты его не видишь. Наберись смелости заглянуть туда! Для этого тебе придется пройти долгий путь, но, если ты будешь верить — ты придешь.
— Да откуда ты знаешь, что там внутри? Там тьма, пустота, там пустыня, выжженная огнем. Ничего больше не осталось — ни любви, ни жалости.
— Не заливай это чувство гневом.
— А чем еще? Чем? У меня больше не осталось желаний кроме одного — отомстить!
— Знаешь, что отличает нас от зверей? Право выбора. Мы можем выбирать.
— Да ничего мы не можем! — сорвалась Алена. — За нас уже все выбрали! Где, где здесь выбор? Я не могу выбрать пойти мне сегодня вечером в кафе или спрятаться в грязном бункере, боясь быть съеденной заживо! Я не могу выбирать отдыхать мне или работать, потому что, если я не буду доставлять посылки мы с братом умрем с голоду! А теперь я не могу даже выбирать заботиться о брате или нет, потому то его больше нет, понимаешь? Его нет!
В комнате повисла тишина.
— Я не могу выбирать между любовью и ненавистью, потому что кроме ненависти этот мир не оставил мне ничего другого.
— Это твоя темная ночь души.
— Что?
— Это время, когда душа человека пребывает на дне. Когда чаша страданий переполнена и утягивает вниз. Это хорошее время.
— Что же в нем хорошего?
— В том, что дальше дна двигаться некуда. И теперь только ты делаешь выбор — остаться на дне или оттолкнуться и всплывать на поверхность.
— А если не видишь смысла всплывать? — просила Алена. Игорь загадочно улыбнулся.
— Смысл всегда есть. Именно за ним ты и погрузилась на дно.
Здесь, на дне, не было смысла. Здесь не было ничего. Абсолютная пустота, заполненная злостью — на себя, за то, что не уберегла Ваньку. На мир, за то, что стал таким. На Игоря, за то, что все это ей говорит.
— Самый темный час перед рассветом. Поверь мне. Я тоже проходил свою темную ночь души.
Глядя на Игоря в это можно было поверить. Но вот в то, что он выбрался с этого дна Алена не верила.
— Мне от твоей философии не хуже и не лучше. Все это не имеет смысла, — без эмоционально произнесла Алена.
— Не хорони себя, — сказал Игорь и добавил, — Ты нужна нам.
— Как кто? — без единой эмоции спросила Алена. Игорь помялся.
— Как человек. Как часть нашего сообщества. Как курьер, в конце концов.
— Сообщество? Это так ты называешь медленно умирающие остатки выживших? — усмехнулась Алена.
— Не юродствуй! Все в руках божьих! Но и мы должны постараться, чтобы не пропасть.
— Уже постарались.
— Значит, старались без веры. Ты готова попробовать еще раз?
— Что попробовать? — не поняла Алена.
— Нам нужна твоя помощь.
— С этого и надо было начинать, — брезгливо поморщилась Алёна. — А не с бессмысленных разговоров о спасении души. Значит, я вам нужна как человек?
— Не вини меня, — замялся Игорь, — Я должен заботиться о своей пастве. Но я готов позаботиться и о тебе…
— Как кто? — посмотрев в глаза священнику резко сказала Алена.
Игорь опустил глаза, вздохнул и молча встал. У двери он остановился и бросил, не оборачиваясь:
— Как отдохнешь, ждем тебя у Сидоренкова. Дело важное. Приходи. Возможно, ты еще можешь увидеть брата.
* * *
В подземном городе царила суета. Это было похоже на муравейник, в котором тысячи суетливых муравьев совершали какие-то действия, на взгляд Алены бессмысленные — они лишь оттягивают свою кончину. Бетонные стены отражали топот сапог и эхо голосов. Все явно к чему-то готовились, но Алену это не интересовало.
Происходящее вокруг было для нее лишь фоном, а голоса возникали как помехи.
Алена спустилась на нижний этаж и открыла дверь, ведущую в комнату мэра подземного города.
Помещение красноречиво говорило о характере
