Наследники Тьмы (СИ) - Моисеева Ольга Юрьевна

Вставать не хотелось, и он устроился поудобнее, лениво следя за проходившими мимо людьми. Лёгкий ветерок обдувал лицо, над головой шуршала листвой липа и попискивали синицы. Мысли сами собой отступили, и перед глазами засияли плывущие мимо светотени: почти у всех они были исключительно яркими, без ряби, воронок и тёмных пятен в самой верхней части — там, где всегда отражалось психическое состояние человека. В других местах световых двойников нехорошие завихрения присутствовали и, наверное, относились к болезням органов или, может, ещё к чему-то — определить у Жени не получалось.

Он умел скользить лишь по самой «поверхности»: вот этот счастлив, а у того — не лучшие времена. Воронки крутятся, когда беды свежие, если вверху — переживания, внизу — хвори или травмы, а застарелые пятна и разрывы обозначают проблемы глубокие и давние, какие — фиг знает: Морозов мог видеть только сам факт неблагополучия, и на том его лампочные способности заканчивались. Да и это он всегда делал с большим трудом, а за год без тренировок и вовсе разучился: даже разум от мыслей очистить, и то стало целой проблемой… пока не появилась Надя Белкина.

Контакт с её светотенью, ну, и она сама, конечно же, так повлияли на Женю, что он чувствовал себя разленившимся медведем, к которому в берлогу заглянул солнечный луч и пробудил, наконец, от затянувшейся спячки. Медведь вылез наружу, а там! — мама дорогая, давно уж лето! и надо скорей бежать навёрстывать упущенное!

Вот он и навёрстывал, открывая и обучая себя заново, и всё давалось теперь так легко, словно ещё там, на дороге, Надин радужный вихрь выбил пробку, застрявшую в Женином канале для информации. С их знакомства прошёл всего один день, а Морозов уже без всякого напряжения соскальзывал в безмыслие, спокойно двигал своего радужного двойника и даже мог намеренно совмещать свою светотень с чужой, залезая не только в самый поверхностный слой, но и в тот, что под ним! Дыхание при этом перехватывало, как от сильного волнения, зато состояние человека становилось гораздо понятнее.

Вот дамочка, вроде весела и всем довольна, — это характерно почти для всех здешних гостей — но если глянуть активнее, то… о! кажется, коленка болит… от чего неясно, но точно коленка! А у мужчины… — у мужчины ничего не болит, но домашние какие-то проблемы мучают, с дочкой что ли… нет, не разобрать, всё это глубже, ну и ладно, отойдём и посмотрим кого-нибудь ещё…

Ах!.. Морозова будто под дых ударили, выбив весь воздух разом. Он дёрнул свою светотень прочь, но она словно приклеилась… — нет, не приклеилась, что-то схватило её и держало. Как разорвать контакт?! Нет… не выходит… оно чёрное, лохматое… дышать нечем дышать… всё глубже и глубже… пустить мысли! не получается… паук, выпивающий муху, чёрная паутина… вверх! Разорвать! ещё вверх! Рвать паутину… мысли, призвать мысли!

А-а-а! Женя с хрипом вдохнул, так глубоко, что лёгкие чуть не лопнули.

— Эй! Что с вами?

Кто-то тряс его за плечо, а перед глазами всё ещё стояла чёрная паутина. Моргнув, Женя увидел прямо перед собой лицо незнакомого парня.

— Врача, позовите врача! — закричал тот. — Тут мужчине плохо!

Вокруг стали собираться люди.

— Пропустите, я помогу! Пропустите! — вперёд проталкивалась высокая черноволосая женщина. — Как вас зовут? — обратилась она к Жене.

— Вы… — по коже у него вдруг побежали мурашки.

— Вы имя и фамилию свои помните? — обеспокоилась брюнетка.

— Евгений Морозов.

— Уже хорошо! — мягко улыбнулась брюнетка. — Лежите спокойно, Евгений! Я здесь работаю и умею оказывать первую помощь. — Она протянула руку, чтобы проверить его пульс. — Как вы себя чувствуете? Голова кружится?

Едва она коснулась его запястья, как у Морозова перехватило дыхание.

— Нет! — он вырвал руку и вскочил. — Не кружится. Я… мне ничего не надо!

Он бросился прочь прямо через газон.

— Стойте, куда вы? — нахмурилась брюнетка, но лезть в траву на каблуках не решилась и, достав телефон, стала кому-то звонить.

— По-моему, он тут просто задремал… — предположил кто-то.

— Кошмар, наверное, приснился… — уже еле слышно донеслось до выскочившего на дорожку Морозова.

Он припустил по асфальту и, когда голоса совсем истаяли вдали, обернулся: погони не было. Женя пошёл медленнее, потом свернул за один из спальных корпусов и остановился перевести дух. Ощущение липкой паутины вернулось, Женя поёжился, вспоминая чёрного лохматого… паука? Ну да, наверное, хотя эти его лохмы — шерсть, волосы? Нет, больше похоже на чёрные перья, хотя какие перья у паука?..

Морозов встряхнулся, словно выскочившая из воды собака, — господи, что это, вообще, такое было?! Сидел себе на лавочке, никого не трогал, светотени разглядывал… последним изучал мужика, а как только от него отлепился, тут-то и началось!..

Может, он и впрямь задремал?.. Чёрт, ну, приснится же!..

А женщина? Почему он так её испугался? Вроде она шла мимо по площади, когда он свой светак к мужику направил, припомнил Женя. Светотень её наверняка плыла рядом, но он ничего необычного не заметил, иначе выделил бы её из числа других… Так почему ж тогда от этой брюнетки такая оторопь и мурашки по коже?..

«Я здесь работаю и умею оказывать первую помощь», — сказала она. Женя достал смартфон, зашёл на сайт «Второй жизни» и отыскал в меню строчку «Наши сотрудники».

Первым на глаза попалась фотография главного врача пансионата, врача общей практики, терапевта и хирурга — ну, просто всё в одном флаконе! — Кафтырёва Романа Филипповича, на приём к которому Женя сегодня ходил — вот и узнал заодно, как его звать. Хмыкнув, Морозов пролистал список работников дальше и обнаружил Десятова Илью Валентиновича, занимавшего весьма странную для пансионата должность с туманным названием «заведующий отделом научных методов и разработок», а следом и искомую брюнетку, под фото которой значилось: «Лявис Анна Георгиевна, психолог, тренер по фитнесу и лечебной физкультуре». Мозгоправ и спортсмен одновременно — нехилое такое сочетание! Интересный у них тут штат, ничего не скажешь!

Сунув телефон в карман, Морозов двинулся дальше, пытаясь успокоиться — трясло, словно в настоящем аду побывал. Ещё мучила духота и пробивал озноб, хотя стояло лето и воздух тут, загородом, был чистым и свежим.

Женя брёл и брёл, до тех пор, пока не обнаружил, что дошёл до выхода из пансионата и счёл это знаком. «Мне надо выйти отсюда! Просто свалить на время с территории и побродить по лесу, одному, чтоб никого вокруг…» Он шустро направился к калитке, но она, как и ворота, оказалась закрыта.

Из будки охраны выскочил мужчина:

— Добрый вечер!

— Здравствуйте, откройте, пожалуйста, калитку!

— У вас карта гостя с собой? — улыбнулся охранник.

— Да, вот.

— Извините, Евгений Петрович, но вам нельзя покидать территорию без осмотра врача.

— Что значит — нельзя? — оторопел Женя. — Как…

— Мне позвонили и сказали не выпускать вас, пока врачу не покажетесь, а то выйдете и — ага! — мужчина выразительно двинул бровями. — А им потом отвечай.

— Ага?! — «Да он спятил!» — Морозов не верил своим ушам.

— Ну, в смысле плохо вам станет, — спокойно объяснил охранник. — Сказали, ваше состояние внушает серьёзные опасения, понимаете?

— Послушайте, я был уже сегодня у врача, чёрт, просто выпустите меня!..

— Нет, не могу, извините, у меня указание.

— Давайте, я напишу, что сам захотел уйти, и подпись поставлю! — «Господи, да они что, издеваются? это же просто бред!»

— Обратитесь к врачу или в администрацию.

— При чём тут администрация?! Я волен уйти, когда мне вздумается! Это же не тюрьма!

— Это пансионат «Вторая жизнь»! — лучезарно улыбнулся охранник. — Здесь помогают людям, страдающим нервными расстройствами.

— Охренеть! — только и смог пробормотать Женя, соображая, что предпринять.

Идти к другому выходу? — бессмысленно — там, скорее всего, будет то же самое. Найти укромный уголок, где можно незаметно перелезть через забор?.. Господи, да что за чушь?! Что он, в самом деле, преступник, чтобы бросить вещи и бежать?! Подумаешь, тётке какой-то… — как там её… а, Лявис! — в руки не дался, а она сразу за телефон хвататься, вот кто панику-то поднял! От нервов они тут лечат — а сами ещё хуже нервные, чем пациенты… Ничего, сейчас он Десятову позвонит, и тот с этой сумасшедшей Лявис разберётся, и с охранником долбанутым — тоже.