Тринадцать граней (сборник) - Вячеслав Тимонин

Знать бы ещё, что нас ожидает сегодня?!

Вроде бы простая задача: произвести высадку, обеспечить защиту гражданского поселения. Ничего необычного. Вот только от кого защитить? От бандитов? Животных? Может быть от агрессивных инопланетян?

Неизвестно ровно ничего. Ни сколько будет продолжаться операция. Ни будет ли поддержка с воздуха, смена. Горячая жрачка, в конце концов. Ни-че-го неизвестно!

Одно радует, обещают заплатить больше чем обычно. Но тут-то и кроется подвох… Опасное дело! У меня на такие штуки нюх.

Кстати, интересно, а как босс получил этот заказ? И где он нашёл заказчика? Хотя, какая разница?! Буду я ещё думать об этом. Нам не за интеллект платят, а за то, что курок жать умеем. Думаете много платят? Ах-ха, щаз! Наёмники – самая дешёвая рабсила в галактике. Дешевле только тупые роботы на астероидных приисках.

Нет, я не хочу сказать, что всё так уж плохо. Вот я, к примеру, хорошо умею жать на курок. И опыт есть. Как-никак Академия и десять лет службы за плечами. Поэтому по табелю стою немного дороже обычного «мяса»…

Размышляя я проверил тактический шлем на голове. Тронул кнопку над левым ухом, проявилась защитная маска, созданная статическим полем. От пуль не защитит, но от пыли, снега или газов – вполне. Я вырубил маску, похлопал себя по броньке: груди, плечам, локтям и коленям. Нормально! Наплечники не болтаются, квазипластовые щитки подогнаны плотно, разгрузка не бренчит, броник не жмёт. Я поёрзал в кресле – кофр на спине почти не мешает. Он почти пустой: сухпаёк на три дня, да всякая мелочь гигиеническая, вроде туалетной бумаги и презервативов.

Ну что, готов я?

Ответом стал рёв сирены! Последний звонок…

Да, я готов!

Я вдохнул, выдохнул, оглянулся вокруг. Половина кресел по бортам шаттла пуста. В остальных – те, кому выпал жребий отправляться сегодня на задание. Двенадцать бойцов из взвода «А-3». И я в том числе.

Взревел двигатель, шаттл немного приподнялся над палубой просторного дока «Джанью». Брякнули посадочные опоры, уходя внутрь упитанной тушки ШДР-12К. Гул, создаваемый болтовнёй, молитвами, анекдотами и всякой другой чепухой, смолк.

Ну что, сели в лифт в ад?! Дайте я сойду!

Шаттл дёрнулся влево, да так резко, что я треснулся подбородком о перегородку между креслами и прикусил язык.

Хорошо пошло, твою пополам! Мне уже «нравится» эта операция!

– А-а! Чёрт бы вас всех там подрал! – заорал мой сосед справа, Казик Баев. Он сидел, как обычно, как любит – без каски, и со всего маха приложился седой головой к переборке. Он зло сплюнул и врезал пудовым кулаком в стену так, что металл загудел.

Пилот, даже если и услышал, никак не отреагировал. Шаттл начал потихоньку набирать скорость. Рёв двигателей и тряска усилились.

Сквозь гул и шипение я отчётливо слышал ругань сержанта. Ему, похоже, тоже досталось от нерадивых лётчиков…

– Ах вы козлы, драные! – орал он, – Охренели вы там, вообще, что ли? Головы в жопы засунули, и рулят, уроды не глядя по сторонам… Вот сядем, я вам и рожи, и жопы-то, подрихтую! Оптом, со скидкой на количество…

Бывший сержант Иван Крутько лаконично, и что для него характерно, в красках, выразил общее мнение. Пилоту следовало бы поберечь нежные тушки десанта. И уж точно не попадаться сержанту на глаза пару дней. Крутько – этакий детина с чугунными кулаками и одной извилиной. Со всеми вытекающими прямолинейностями. А вообще, Круть нормальный мужик, чуть ли не единственный в этом гадюшнике с опытом службы. Любит он, когда к нему обращаются официально: «господин сержант», но мы его зовём просто – Круть.

Пилот, словно в насмешку, заложил такой вираж, что у меня зубы заныли, а глаза повылезали из орбит.

Обычная высадка. Всё, как всегда. Кто-то ругался, кто-то сидел тихо и привычно терпел перегрузки. А Дядя Стёпа тёр мягкой тряпочкой плазменный разрядник. Ехидно лыбился и что-то тихонько бубнил в жёсткие, будто пластиковые, усы. Перегрузки, похоже, были ему даже в радость. Он и второй наш гигант, далёкий потомок земных негров, Джон До, родились в мирах с повышенной гравитацией. Дядя Стёпа, где-то на аграрном северо-востоке Империи, а Джон – в богом забытых колониях Торговой Федерации. Оба великана были друзьями не-разлей вода. Жрали за четверых, пили за семерых (Джон – послабже был), а друг за друга стояли горой.

Тем временем шаттл вошёл в плотные слои атмосферы. Он задрал нос, выдвинул короткие крылышки и вовсю тормозил широким пузом. Рёв двигателя сменился ураганным воем раскалённого ветра.

Через пару минут маленький корабль облепили облака. Плотные, вещественные, перед кораблём они испарялись от жара, а сзади почти сразу густели.

Ох, и не люблю я посадку! Сколько вот уже раз было, и каждый раз – не люблю! Трясёт до онемения, мотает до блевоты, гул такой, что крышу сносит. Сидишь, как дурак, вцепившись в прижимные скобы, клацаешь зубами и ждёшь, когда эта ржавая телега – громко шаттлом названная, грохнется оземь.

Но вот, глядишь уже пятый десяток раз, слава богу, не грохалась. Ни эта с «Джанью», ни та, что в учебке, ни другая, боевая, с предыдущего моего корабля – «Смелого». Та телега – сгорела… вместе с кораблём.

Рёв ветра за бортом потихоньку утих до вполне комфортного свиста.

Круть прокашлялся и заорал:

– Так, голодранцы, ну-ка очухались! Посадка через пять минут!

Это он вовремя. Нехорошо вспоминать про мёртвый корабль… Не к добру это, примета плохая!

Круть продолжил раздавать пинки.

– Джон, а ну толкни Лао, хватит ему причитать… Кожевников, ты чего таращишься на меня? На моё место хочешь?! Готовься давай! Крещагин, епона-мать, да хватит уже блевотину метать. Кстати, не забудь, тебе кукарекать в этот раз…

– Уже… всё… – жалостливо выдавил бледный, как туман за бортом, Миша Крещагин. Он у нас новенький, бедняга, не привык к выкрутасам наших пилотов.

А кукарекать – это да! Есть у нас такая славная традиция. Не удержал завтрак при посадке – исполнять тебе соло петуха на рассвете.

– Ладно, нищеброды, слухайте сюды! – заявил Круть, – По поводу нашего задания. Информации шиш да маленько, но кое-что интересное я уразумел!

Круть, как всегда, приберёг важную информацию напоследок. А она у него, обычно горяченькая, из первых рук. Нельзя было сказать, что с боссом он был на короткой ноге, но всё же совещания в рубке посещал. Да и крошки с барского стола смахивали ему покрупнее, согласно контракту. До нас же, обычных рядовых наёмников, раздача огрызков могла и вовсе не дойти. Да-а, тут кто что урвал, то и получит. Наёмники, это же вам, даже не армия. Коммерческая организация. Охранное предприятие.

Круть сделал умную рожу, ребята затихли и уставились на него.

– Так вот… у нашего заказчика, недавно кризис в этом поселении возник. Как мне кажется, а мне обычно не кажется, ибо не крещёный, никаких инопланетян зубастых и тому подобных ужасов, но народу при этом полегло – пачки. И что странно, кто это натворил совершенно непонятно! – Круть говорил рвано и сбивчиво, но по делу. – Конечно, будучи человеком сугубо брезгливым, заказчик провёл дезинфекцию, и всё такое. Прилетели пижоны в костюмах весёлой расцветки, и всё везде почистили. Поселенцы новые прилетели. Поселились, прибрались, поставили забор на всякий случай и приступили к житию-бытию. Тортики, девочки, бухло. Но… – Круть сделал многозначительную паузу, – …неделю назад связь с колонией снова накрылась. Ни последнего прости-прощай, ни душераздирающих воплей – ничего. Ежедневный отчёт по выполненным работам и состоянию поселенцев – ну типа вечерняя поверка, и всё… Были люди… и не стало! Возможно то, что порубило гражданских в прошлый раз, вернулось…

– Круть, слушай, а много? – прервал сержанта Чувак.

– Чего много? – опешил сержант.

– Ну, тортиков, бухла, девочек, в конце концов? – Чувак хохотнул, – Много их было?

– Чувак, да ты охренел, что ли?! – взорвался Круть, – Я им правду-матку, ужасы на ночь, а он!.. Да я тебя…

Круть не успел озвучить, что он сделает с Чуваком. Прямо перед его носом появился голографический экран. Картинка транслировалась из кабины пилота, шаттл заходил на посадку.

Пилот, парень с рыжей бородкой и пушком под носом, небрежно бросил с экрана:

– Эй, мясо! Рекомендую провести рекогносцировку, пока я захожу на посадку.

– Ах ты ж, молокосос! – заревел Круть, – Да откуда ты такой, цыпля, вылупился? – но пилот легко отбрил его.

– Спокуха, десантура! Советую заняться делом, шаттл будет над центром поселения через минуту, – пилот хитро подмигнул, – А это оскорбление я внесу в рапорт, пущай тебя старший дрюкнет.

– Сукин сын!.. – огрызнулся Круть, но экраном всё же занялся. Он щёлкнул кнопку на подлокотнике и между нами, посредине салона, как большая простыня, развернулась голографическая проекция.