Наследство из склепа - Анна Данилова

– Так где же Лариса? – спросил Пузырек, уже успевший обследовать все три комнаты и даже заглянувший в ванную комнату.

– Может, мое предложение вам не понравится, но, я думаю, нужно открыть чемодан и посмотреть, что в нем. Возможно, это поможет нам понять, что здесь вообще происходит… – сказал Сергей.

– Да что там может быть, кроме вещей и обуви, – пожала плечами Маша, в душе противясь предложению Горностаева. Она вдруг представила себе, что они открывают чемодан, и в это время распахивается дверь и входит Лариса. Что они скажут, когда актриса увидит, что они роются в ее белье?

– Не знаю, может, ты и права…

И в это время все замолчали, потому что за дверью послышались шаги.

– Это они! – шепнул Никита и полез под стол. – Атас!

– Мне страшно… – Маша непроизвольно прижалась к стоящему рядом Сергею и крепко схватила его за руку. – Остановились…

– Не бойтесь, ведь если это ваша Лариса, то ничего страшного не случится, а если войдет кто-то другой, фальшивый Ветров, к примеру, – сказал Соломон, – то он же один, а нас много. Я еще и не из таких переплетов выходил сухим… К тому же, по-моему, там всего один человек.

В дверь постучали.

– Я открою. Это не Ветров, он не стал бы стучать, потому что у него есть ключ. Это же он снял номер…

Маша уверенно подошла к двери, и Сергей отметил, что она все-таки храбрая девчонка.

Вместо того чтобы спросить положенное: «Кто там?», Маша распахнула дверь и сказала: «Проходите, пожалуйста».

Причем сказала таким тоном, словно человека, которого сейчас могла видеть лишь она одна, здесь ждали.

Маша отошла чуть в сторону, впуская немолодую, высокую женщину в синем плаще. В руках у нее дымилась сигарета.

– Ефим Борисович что-нибудь сказал вам о моем приходе? – полюбопытствовала дама, без приглашения усаживаясь в кресло и пока что видя перед собой только одну Машу, поскольку вся остальная троица спряталась в соседней комнате.

– Да, сказал. Я ждала вас.

Маша разглядывала Синюю Даму. У нее были черные короткие волосы и бледное некрасивое лицо с ярко-малиновыми губами. Пепел дама, как ни странно, стряхивала прямо на ковер. «Интересно, где воспитывают таких мымр?» – подумала Маша, чувствуя, что «птичка» попалась в клетку.

– Ефим Борисович сказал, чтобы вы, как только придете, начали считать до десяти, – сказала Маша гостье и, подбежав к двери, повернула в замке ключ и тут же сунула его под дверь комнаты, в которой прятались мальчишки.

– Девочка, ты что, спятила? – опешила Синяя Дама. – Что здесь вообще происходит? Зачем мне считать до десяти? – Женщина встала и огляделась.

– Потому что за это время сюда успеет прийти лейтенант милиции Царев, который занимается вашим делом. Или вы признаетесь в том, что имеете отношение к похищению моей мамы, Ларисы Ветровой, или вас сейчас же арестуют!

– Ах ты, маленькая дрянь! – Синяя Дама бросилась к Маше и схватила ее за руку.

– Вот уж не ожидал вас здесь встретить, Альбина Георгиевна. – Из спальни вышел Соломон, при виде которого Альбина Георгиевна побледнела еще больше и схватилась за сердце.

– Ах вот ты где, дорогой, а я все думаю, что это за игры такие устроил Ефим… И давно ты здесь? Вы с ним заодно?

– Я не знаю, о чем и о ком вы говорите, но сейчас, по-моему, самое время вам вернуть мне то, что вы присвоили себе, пользуясь своей властью…

Неожиданно появившиеся в комнате Сергей Горностаев и Никита были совершенно сбиты с толку. Они с любопытством смотрели на Соломона, который буквально на их глазах превращался из доброго, симпатичного мальчишку в жесткого, способного на любой поступок детдомовца. Боль, гнев, отчаяние и возмущение горели в его взгляде. Чувствовалось, что Соломон ненавидит стоящую перед ним женщину.

– Знакомьтесь, это Альбина Георгиевна, – представил он ребятам гостью, – та самая воспитательница, о которой я вам рассказывал. Она украла у меня золотой медальон, который я ношу с самого рождения и по которому меня, быть может, ищет моя мать. Этот медальон мой, и Альбина Георгиевна должна мне его вернуть. Вы же знаете, Альбина Георгиевна, в каком обществе я сейчас вращаюсь и какие у меня появились связи… Не гневите бога и верните медальон… Сам бог послал вас сюда…

– Что за бред! – воскликнула, краснея от волнения, Альбина. – Все детдомовские или интернатские такие. У них никого нет, ни матери, ни отца, так они выдумывают себе родителей, сочиняют про какие-то золотые медальоны, про богатство, о котором мечтают. Это же ущербные дети, они все психически неуравновешенные… Вот ты, девочка, ты только посмотри на него, это же урод, совершенный урод. Его мать оставила на вокзале, да добрые люди привели в детдом, разве от нормального и здорового ребенка матери отказываются? Да даже если бы она и была жива и вообще существовала, разве не стала бы она его искать?

– Вы не ответили на мой вопрос, – проигнорировав пламенную речь Альбины, сказала Маша. – Какое отношение вы имеете к Ларисе Ветровой? Ведь вы же пришли сюда не случайно!

– Зачем я сюда пришла – это мое личное дело, и я ни перед кем не собираюсь отчитываться. А вот кто вы такие и что делаете в чужом номере? Я понимаю еще, что здесь находится этот… ненормальный. – Дама в Синем мотнула головой в сторону Соломона. – Но вы-то кто такие?

– Вчера тот человек, которого вы называете Ефимом, насильно увез из Москвы мою маму, Ларису Ветрову, – с трудом подавляя в себе раздражение, повторила Маша, – мы устроили здесь засаду, но мамы здесь не оказалось. Сейчас ее разыскивает милиция, весь город поднят на уши, а вы делаете вид, что ничего не знаете?!

– Так, детки, или вы немедленно отдаете мне ключи от этой двери, и мы делаем вид, что друг друга не видели и не знаем, или же я вынуждена буду тотчас позвонить в ту самую милицию и сдать им этого субчика…

Понятное дело, что речь снова шла о Соломоне.

– Ведь он же сбежал из интерната, его ищут, это преступник, самый настоящий преступник. И если вас, детки золотые, увидят в его обществе, вы пойдете на нары вместе с ним, и даже ты, девочка…

– Вы можете идти, – вдруг сказал Соломон, подходя к двери и открывая ее ключом, который к тому времени уже был у него. – Вы довольно известная фигура в городе, и вряд ли вам удастся скрыться. Но я вас еще найду…

И Соломон, прежде чем выпустить за дверь бледную Синюю Даму по имени Альбина Георгиевна, вдруг протянул руку к ее груди и… Одно мгновение – и черный шелковый шнурок был сорван. В Соломоновой ладони сверкнул медальон.

– Ах ты!.. – Воспитательница интерната выругалась по-матросски грубо и непристойно, после чего, бросив через плечо: – Ты еще заплатишь мне за это… – бросилась бежать по коридору. Еще мгновение, и они услышали звук раскрывающихся дверей лифта.

– Это действительно твой медальон?

– А ты думаешь, я взял бы чужое? Но это еще не все. Она украла у меня мою одежду, по которой я мог бы доказать, кто я и откуда. У меня были вещи, на которых мама вышивала наши семейные метки, но Альбина выкрала мою одежду.

– Но зачем?

– Думаю, из вредности. Она детей вообще терпеть не может, у нее и своих-то никогда не было. Считаю, что таким не место в интернате. А вы бы видели, какие сумки ей привозят из деревень родители тех детей, кто вынужден доучиваться в городе… Да что там говорить!.. – Соломон махнул рукой. Говоря это, он смотрел на свою ладонь, на которой сверкал довольно большой плоский медальон желтого металла, который действительно очень даже походил на золото.

– Скажи, а почему тебя зовут Соломоном? – спросила Маша. – И кто тебя так прозвал?

– В интернате вот из-за этого медальона и прозвали. Соломон – это такой царь, умный и богатый. Его считали очень справедливым. Может, слышали выражение «соломоново решение»?

– Слышали, – ответил за Машу Горностаев. – Но сейчас нам, по-моему, пора уносить отсюда ноги. Думаю, что для того, чтобы выследить этого Ефима Борисовича, который называет себя Ветровым Николаем Петровичем, нам не обязательно находиться в гостинице. Это рискованно. Думаю, за Ефимом можно понаблюдать и с улицы. А вдруг они сейчас вернутся сюда вместе с Ларисой?

И тут они услышали грохот.

Возле окна стоял, открыв от удивления рот, Пузырек. Трясущимися руками он тянулся к Маше и дрожащим голосом произносил какие-то нечленораздельные звуки:

– Я… то-тольк… хо-отел п-поиг-гра-рат-ть, залез-за-ть в ч-чем-дн…

Упавший с неимоверным грохотом чемодан раскрылся, и Маша закричала, увидев в нем скрюченное белое тело в разорванном белье. Это была Лариса Ветрова.

Глава 8

«Рыбачка» Марта

– Она еще жива, – сказал Соломон, пощупав пульс актрисы. – Но она холодная, совсем замерзла. Надо немедленно оказать ей медицинскую помощь.

– Ты хочешь вызвать «Скорую»? – спросила перепуганная насмерть Маша.

– Я бы вызвал, но здесь вы, это значит, что вас обязательно схватят и доставят в милицию. Но только уже не к Цареву. И если сначала вами заинтересуются, как свидетелями, то потом, когда начнут выяснять, кто вы и откуда, вас ждут большие неприятности. Поэтому предлагаю запереть чемодан и вывезти его отсюда, благо он на колесиках… Я знаю одно место, где этой женщине смогут помочь. А ты, Маша, скажешь администраторше, что тебе только что позвонила мама и попросила срочно доставить в театр реквизит. Другого выхода я не вижу.