«Если», 2000 № 06 - Дэвид Лэнгфорд

Прежде чем сесть в коляску Эймоса, я смог дозвониться из телефонной будки на углу в похоронное бюро и поговорить с Кориной. Впрочем, я не удивился бы, обнаружив в коляске мобильный (лошадиный?) телефон, так что сами можете судить, насколько мне запудрили мозги все эти «генетические» новости. С другой стороны, почему бы эмишам не изобрести сотовый телефон, встроенный в коляску на конской тяге?..

— Доберемся через пару минут, — пообещал Эймос, оборачиваясь с козел. На мой неискушенный взгляд горожанина, гнедой конь — а Эймос сказал, что это конь — выглядел красавцем. И вообще, поездка в конной упряжке солнечным осенним днем произвела на меня огромное впечатление, потому что была реальной жизнью, а не развлечением для туристов за пять долларов в час.

— Знаешь, я съел то, что мне предложила твоя сестра, — признался я Эймосу, вспомнив о своих тревогах. — Как думаешь, не могла ли она скормить мне тот самый медленно действующий аллерген?

— Не волнуйтесь, мы дадим вам противоядие, когда приедем к Джону Лэппу. Оно почти универсальное, — успокоил меня Эймос.

— Сара мне что-то говорила о слабых аллергенах, выпущенных на волю после войны. Они, мол, никого не убивают, но делают многих людей раздражительными и вспыльчивыми. Они ведь вполне могли стать причиной множества смертей, если причислить к таковым смертоубийства, ставшие результатами бытовых ссор.

— Вы говорите в точности как мой папа, — заметила Лори.

— Он что, тоже говорил про эти аллергены?

— Нет, он тоже произносил не «убийство», а «смертоубийство».

— А вот и ферма Джона Лэппа, — объявил Эймос.

Несмотря на осень, зелень на лугах оставалась еще сочно-зеленой. Их окружали изгороди, выглядевшие одновременно и старинными, и поразительно ухоженными. Создавалось впечатление, будто мы переместились назад во времени.

— А ты, Эймос, что думаешь об идее сестры насчет аллергенов? — спросил я.

— Не знаю. Это ее область, не моя.

Большой амбар. Внешне такой же, как и сотни других по всей Пенсильвании и Огайо. И что скрывается за стенами каждого из них — пойди узнай!

Я снова услышал слова Сары. Почему мы всегда ждем от науки технологической упаковки? Дарвин был великим ученым, а его лабораторией — весь окружающий мир. Мендель заложил основы генетики, выращивая в своем саду горох с белыми и красными цветками. А чем сад принципиально отличается от амбара? Если на то пошло, он еще менее технологичен.

Едва мы вошли, нас окутал свет — более мягкий, чем флуоресцентный, более рассеянный, чем свет ламп накаливания — возможно, нечто среднее между сепией и звездным светом. Его невозможно точно описать, если не увидишь воочию и не пропустишь его фотоны через сетчатку частичками светлого ветра.

— Светлячки, — прошептал Эймос, хотя я уже все понял. Я видел светлячков прежде, любил их в детстве, рассматривал на иллюстрациях, когда корпел над определителем насекомых Одюбона. Но такого я не встречал никогда.

— Мы используем насекомых для многих целей, не только для освещения, — сказал Эймос, подводя меня и Лори (которую держал за руку) к многоярусным деревянным клеткам, затянутым сеткой.

Я пригляделся и увидел рои насекомых — пчелы или нечто похожее, — каждый в своем отделении за марлевой перегородкой. В нескольких секциях я разглядел и пауков.

— Это наши сети, Фил, — пояснил Эймос. — Сети и паутины нашего информационного шоссе. Конечно, эти насекомые куда медлительнее и не столь многочисленны, как ваши электроны, зато они гораздо разумнее и обладают большей мотивацией, чем неживые частицы, передающие для вас информацию. Да, наши средства связи не могут сравниться по скорости и дальности с передающими телебашнями, телефонными линиями и компьютерами. Но нам это и не нужно. Нам не нужны скорость, повышенное давление и вторжение в личную жизнь, порождаемые электронами. Нам не нужны цифры, шум и хаос в эфире. Потому что наши носители информации выполняют работу, которую мы считаем важной, и выполняют безошибочно.

— И заодно они столь же смертельно опасны, — добавил я. — Во всяком случае, когда дело касается пожаров. Природа наносит ответный удар. Я снова восхитился мудростью этих людей. И этого парня. Ведь он, хоть я и не был с ним согласен по поводу преимуществ живой связи перед электрической, разбирался в теории коммуникаций не хуже любого специалиста…

— А природа никогда по-настоящему и не отступала, доктор д’Амато, — пробасил сзади знакомый голос.

Я обернулся.

— Исаак…

— Прошу прощения, но меня зовут Джон Лэпп. Я притворился братом Якоба, так как не был уверен, что вы не снимаете меня скрытой камерой. Мы с Якобом примерно одного роста и комплекции, вот я и рискнул. Вы уж простите, но не доверяю я вашим техническим штучкам.

Да, лицо и голос точно принадлежали Исааку Штольцфусу, зато речь стала гораздо более повелительной и «городской». Я заметил, как глаза Лори восторженно распахнулись.

— Мистер Лэпп, — пробормотала она, запинаясь, — я очень польщена знакомством с вами. То есть я здесь уже бывала с Эймосом, — она нервно сжала руку парня, — но не надеялась встретиться с вами…

— Что ж, я тоже польщен, юная леди, — пробасил Лэпп, — и приношу вам искренние соболезнования. Я всего раз виделся с вашим отцом — в тот день, когда изображал Исаака, — но знаю со слов Якоба, что он был хорошим человеком.

— Спасибо, — тихо произнесла Лори.

— У меня для тебя кое-что есть, Лори Бюхлер. — Лэпп полез в карман длинного темного плаща и достал нечто напоминающее дамскую сумочку, сплетенную из нитей очень привлекательного мшисто-зеле-ного цвета. — Это придумал Якоб Штольцфус. Мы ее назвали «лампа-сумочка». Она сделана из особых растительных волокон, окрашенных экстрактом светящегося мха с добавкой вытяжки из люминесцентных грибов. Сумочка светится в темноте и будет светиться несколько месяцев — если погода не окажется слишком сухой. Потом сможешь поменять ее на новую. Отныне, если пойдешь по магазинам после заката, то всегда сможешь увидеть, что лежит у тебя в ридикюле и сколько осталось денег. Судя по тому, что я знаю о дамских сумочках — а у меня три дочки чуть моложе тебя, — это новшество может оказаться весьма полезным.

Лори приняла сумочку и просияла:

— Огромное вам спасибо! Как раз эту штучку папа и собирался мне привезти в тот вечер, — пояснила она мне. — Он думал, что я об этом не знаю. Он хотел взять сумочку на ферме Якоба и сделать мне сюрприз на мой день рождения. Но я-то знала… — Ее голос дрогнул, на глаза навернулись слезы.

Эймос снова обнял Лори, а я погладил ее волосы.