Криминальные сенсации (Часть 2) - Гюнтер Продьоль

Доктор Ветцель объяснял со знающим видом: "Это позволяет сделать вывод о том, что между отдельными наслоениями лежат тысячелетия развития. Более примитивные формы нижних построек подтверждают это — со временем гунны научились строить лучше, искуснее". Постепенно дело дошло до того, что в Аурольцмюнстере и вокруг него стали говорить только о захоронениях гуннов и городах-храмах. То, что еще якобы скрывалось в земле, было, по мнению организаторов раскопок, легендарным исчезнувшим городом, о котором упоминал еще Платон. Фантазия этих людей поистине не знала границ. Кладоискатель Биндербергер ежедневно получал письма со всего мира с предложениями начать поиски предполагаемых сокровищ в разных уголках планеты. Но он сохранял верность замку Аурольцмюнстер и продолжал искать города-храмы гуннов.

Наконец еще одну сенсацию выдал хозяин замка Карл Шапеллер. Он выложил перед репортерами старый, пожелтевший от времени фолиант с названием "Тайная наука". Шапеллер достал его в одной мюнхенской библиотеке. На странице 31 этой книги содержалось потрясающее открытие: пророчество Парацельса, датированное 1451 годом! С благоговейным трепетом хозяин замка процитировал то, что предсказал тогда великий врач, естествоиспытатель и философ Парацельс, обращаясь к потомкам незадолго до своей смерти: "Три крупных клада спрятаны глубоко в земле, и один из них находится между Швабией и Баварией. Я не буду называть место, так как хочу избежать большого зла и пролития крови. В том кладе среди других благородных камней лежит карбункул, который ценнее всех царств мира".

Не моргнув глазом, Шапеллер сделал из этого вывод, что "расположенный между Швабией и Баварией клад" может быть только тем, который покоится под Аурольцмюнстером, и что наряду с несметными богатствами в золоте и алмазах там зарыт ценнейший карбункул. Таким образом, даже мудрый Парацельс был привлечен в качестве главного свидетеля в деле об аурольцмюнстерских сокровищах.

Однако все новые сенсационные сообщения долго не могли скрывать отсутствие результатов поисков. Тем временем наступил август; уже пятый месяц в Аурольцмюнстере без малейшего успеха рыли землю. Множились слухи, что владелец замка и кладоискатель — душевнобольные, а коммерческий директор — мошенник.

Впрочем, наиболее предусмотрительные из кредиторов свои доли участия в "сокровищах гуннов" обратили в векселя еще в то время, когда весь мир верил в успех предприятия. Сроки платежей по этим векселям истекли, и их предъявили к оплате. Хотя на раскопки были собраны миллионы, а поверхностный ремонт замка, сооружение шахты и наем горнорабочих стоили, в крайнем случае, всего несколько сотен тысяч марок или шиллингов, коммерческий директор тем не менее не стал погашать задолженности по векселям. Вместо этого он попытался уговорить сомневавшихся и даже опротестовал векселя. Один газетный репортер, замаскировавшись под горнорабочего, несколько дней принимал участие в раскопках, чтобы без помех разузнать, что же там действительно происходит. Он-то и разрушил сказочное здание, построенное на призрачных золотых балдахинах и столбах.

В газете «Винер-Цайтунг» этот репортер описал примитивные раскопочные работы и привел высказывания горнорабочих, которые назвали все это мошенничеством чистейшей воды. От него общественность узнала, что векселя были опротестованы, что у владельца замка и кладоискателя не все в порядке с головой и что вся история с Аттилой была гениально задуманным грандиозным надувательством.

Об этом и раньше, хотя не с такой категоричностью, время от времени писали газеты, впрочем, без каких-либо последствий. Возможно, и на этот раз сообщение не приняли бы всерьез, если бы в конце августа 1932 года не наступил крах компании «Аттила». Обрушилась штольня проложенной безо всяких предосторожностей шахты, и один из горнорабочих погиб. Тут уж пришлось вмешаться полиции и официально запретить раскопки. Кредиторы Аурольцмюнстера спустились с небес на землю и потребовали обратно свои миллионы, которые к тому времени уже давно были присвоены, разбазарены или растрачены каким-нибудь другим способом.

"Австрийское отделение общества лозоходцев" вынуждено было объявить о своем банкротстве.

Через несколько недель замок Аурольцмюнстер был заявлен на продажу с аукциона, однако не нашлось никого, кто захотел бы дать за него хотя бы шиллинг. Вильгельм II удовлетворился несколькими комодами из оставшейся в замке старинной мебели; князь Вендт Эйленбургский выразил свое требование о возврате двухсот сорока тысяч шиллингов в виде бог знает которой по счету закладной на имущество замка; другие кредиторы, включая Гитлера, Рупрехта Баварского и руководителя "Стального шлема" Зельдте, воздержались от предъявления претензий по долговым обязательствам. Они поняли, что потерянных денег не вернуть, и были озабочены лишь тем, чтобы не стать посмешищем в глазах общественности.

В газетном мире на удивление быстро смолкли разговоры об Аурольцмюнстере. Уголовное дело, по которому к ответственности в первую очередь следовало бы привлечь владельца замка Шапеллера, вообще не возбуждалось, поскольку в прокуратуре не сомневались, что медэксперты, как это, оказывается, уже было в 1920 году, снова признают Шапеллера невменяемым.

Поэтому конец компании «Аттила» освещен в документах лишь немногими свидетельствами. В психопатологическом исследовании случая, опубликованном в журнале "Архив криминологии" в июле 1955 года, по этому поводу говорится следующее: "Шапеллер до своей смерти, последовавшей 17 июля 1949 года, жил в опустевшем замке Аурольцмюнстер, который никто не хотел покупать. Биндербергер попал в сумасшедший дом. Доктор Ветцель поначалу пытался агитировать в газетах за продолжение раскопок и призывал к «выдержке», но затем вернулся в Мюнхен, поссорившись с обманутым Шапеллером. В конце концов история замка Аурольцмюнстер была отодвинута на задний план политическими событиями и предана забвению".

Психиатрическая оценка случая содержит следующие заслуживающие внимания заключения: "Против Шапеллера в 1920 году было выдвинуто обвинение в растрате, но он был признан невменяемым. Согласно документам, речь шла о шизофрении. Позже он неоднократно упоминал об этом медицинском заключении, пытаясь манипулировать им. Правда, по документам нельзя сказать, правильным ли был этот диагноз. Тем не менее экспансивные навязчивые идеи Шапеллера ясно свидетельствуют о том, что он был душевнобольным и его действия в значительной степени определялись бредовыми представлениями и маниакальными приступами.

Кладоискатель Биндербергер вскоре после прекращения раскопок попал в психиатрическую лечебницу, где и умер через несколько лет. Биндербергер был известным и к тому же убежденным в своих способностях лозоходцем. Можно предположить, что в результате душевного распада его прежние научные убеждения выродились в иллюзорные представления, и это сделало его жертвой манипуляций мошенников.

Однако наиболее подозрительной фигурой в этой истории является доктор Ветцель, в значительной степени способствовавший созданию и финансированию сомнительной компании «Аттила». Был ли Ветцель просто шарлатаном и мошенником, который использовал бредовые идеи Шапеллера и готовность окружающего мира поверить в мистическую чепуху, чтобы обогатиться? Хотя многое говорит в пользу именно этого предположения, не следует все же упускать из виду, что, несмотря на стремление к наживе, доктор Ветцель верил — по крайней мере временами — в фантастические представления владельца замка Шапеллера…"

Таким образом, проблема правовой оценки кладоискательства и тех правонарушений, которые с ним связаны, остается открытой. Можно ли уличить кладоискателя или того, кто извлекает пользу из его действий, в том, что они знали о фактической несостоятельности подобных манипуляций, т. е. обманывали окружающих умышленно? Вряд ли, потому что любой лозоходец будет клятвенно заверять, что он верит в свое искусство, и в большинстве случаев так оно и есть!

Однако вернемся к доктору Ветцелю, единственному, кто без какого-либо имущественного, морального или душевного ущерба пережил крушение компании «Аттила». Он вернулся в Мюнхен целым, невредимым и, судя по всему, с набитыми карманами — по крайней мере, так утверждали обобранные кредиторы. Позже Ветцель категорически отрицал это. В финансовых делах Аурольцмюнстера не обнаружили и вряд ли когда-нибудь обнаружат серьезные злоупотребления, и Ветцель довольно искусно открестился от всего, что было связано с компанией «Аттила». То, что доктор прежде научно обосновывал и оправдывал со всей силой своей риторики и при помощи авторитета председателя объединения кладоискателей и лозоходцев, он затем в присущей ему же мистически-витиеватой манере предавал анафеме. В продолжавшем выходить как ни в чем не бывало журнале "Природа и культура" он писал среди прочего: "Я стал жертвой вампира, который, как мне казалось, был человеком, воплощавшим одновременно добро и зло и стремившимся за счет высвобождения обрести покой… Всем своим «я» мне суждено было погрузиться в храм всех демонов Аурольцмюнстера… Меня околдовала сатанинская химера… Шапеллер — это обманутый, он также был одержим сатанинской идеей, освещен тысячью огнями, отражен в тысяче зеркал; наполненный вещими ликами, он в то же время был одурманен фантомами и лишен своей человеческой сущности…"