Последние записки красивых девушек - Линн Уэйнгартен

– Привет. – Если честно, то светская болтовня не мое сильное место, даже в лучшие дни, а уж сегодня тем более. – Пойду попудрить носик, – говорю Райану. – Не жди меня, сама тебя найду. – Мгновение мы смотрим друг на друга, и я ухожу.

Джереми я обнаруживаю сразу – стоит у двери, руки в карманах, сканирует взглядом помещение. Когда наши глаза встречаются, у меня в животе все переворачивается, сама не знаю почему.

Джереми делает знак, чтобы я вышла. Ищу глазами Райана. Тот на кухне, пьет пиво. Иду к Джереми, вижу, что за мной следят две девчонки. Они шепчутся, когда я прохожу мимо. По-моему, слышу имя «Делия» и слово «самоубийство».

Снаружи шум из гостиной приглушен толстыми стеклами больших окон. Вечеринка только-только начинается. На лужайке носятся как угорелые две девочки из нашей школы. Воздух свежий и прохладный, плавно кружат редкие снежинки.

Джереми достает что-то из кармана и разжимает ладонь – телефон.

На экране фотография женской руки – облезший лимонно-желтый лак на выставленном среднем пальце, три тонкие кожаные полоски на запястье. Это рука Делии. И это ее мобильник. Перед рукой цифровая клавиатура, а сверху надпись ВВЕДИТЕ КОД.

Пристально смотрю ему в лицо, душу терзают сомнения.

– Где ты его взял?

– Сегодня днем опять ходил к ее дому. И он лежал в траве, будто выбросили. Там может быть что-нибудь, что нам поможет. Узнаем, с кем она говорила, кому отправляла смс. Только я не могу его открыть.

Беру телефон. Я держала его в руках миллион раз – читала эсэмэски, набивала за Делию ответы и слушала вопли ее отчима, когда она не хотела с ним общаться.

– Я отнес его в одну из сомнительных телефонных мастерских, – продолжает Джереми. – Мне сказали, что могут его почистить, если хочу им пользоваться, но не более того. Открыть не смогли. – Он смотрит на меня, в глазах любопытство и напряжение. – И тут мне пришло в голову, вдруг ты знаешь код? Иногда лучшие подруги доверяют друг другу такие вещи…

Снежинки падают быстрее, словно мы летим в космосе.

– Нет. К сожалению, не знаю. – Поднимаю на него глаза, стараясь не моргать. – Я же сказала, мы давно перестали быть лучшими подругами.

Он кивает и опускает телефон в правый карман красно-серой лыжной куртки.

Потирает ладони.

– Ну и холодрыга тут. – Джереми оглядывается. – Ну а у тебя как? Нарыла что-нибудь?

Я качаю головой.

Раздается смех, какая-то парочка поднимается по подъездной дорожке к крыльцу.

– Ну ладно, – вздыхает Джереми.

Девица отклячивает задницу и покачивает бедрами.

Стараюсь сохранять спокойный вид. Вижу, что из кармана Джереми торчит край телефона.

Девица взвизгивает и чуть не падает. Парень обхватывает ее за талию, чтобы устояла на ногах. Она хватает его за шею и повисает на нем.

– Зайдем? – предлагаю я.

Джереми смотрит на меня и качает своей большой головой.

– Нет настроения.

Я снова смотрю на карман Джереми.

– Надо бы выпить. Помянуть Делию. – Он медлит. – Как подобает тем, кому не все равно.

Думаю о сборище у водохранилища. Знаю, он думает о том же.

– Ладно, – соглашается Джереми.

В гостиной гремит музыка. Гости собрались группками по двое-трое. Часа через два дым будет стоять коромыслом. Замечаю в гостиной Райана и поэтому веду Джереми прямиком на кухню. Чувствую, что на нас смотрят.

Кажется, кто-то сказал: «та девушка, которая умерла». Кажется, кто-то сказал: «пожар».

Кухонный стол заставлен чашками, бутылками, стаканами с недопитым спиртным, пакетами с чипсами. Я беру со стойки два красных пластиковых стакана и бутылку водки. Замечаю вазочку с вишнями мараскино. Беру и вишни.

Справа от нас три парня потягивают пиво. Наливаю Джереми водки. Он берет двухлитровую бутылку колы и доливает стакан доверху. Сжимает бутылку своей лапищей.

Наливаю себе чистой водки до самого верха.

– Полегче, подружка, – говорит парень по соседству. – Оставь что-нибудь для всей честной компании. На задании, да? – Он улыбается.

– Типа того.

Джереми смотрит на меня. Выуживаю из вазочки вишню, передаю вазочку Джереми, тот следует моему примеру.

– Не смешиваешь? – спрашивает он.

– Предпочитаю чистый продукт, – говорю я и поднимаю стакан. – За Делию.

– За Делию, – вторит он. – Она не заслужила такой участи. – Мы сдвигаем стаканы. Подношу свой к губам, запах тошнотворный. Водка смачивает мне губы. Стараюсь не дышать и не размыкаю губ, чтобы в рот ничего не попало. Делаю вид, что проглотила два глотка. Ставлю стакан и морщусь.

Потом кладу в рот вишенку.

Джереми смотрит на меня, поэтому я чуть прикрываю веки и едва поднимаю уголки губ, делая вид, что начинаю хмелеть.

Джереми отводит глаза в сторону, а я быстро выливаю половину водки из своего стакана в чашку с каким-то коричневым пойлом, где плавает разбухшая соленая соломка.

– А ты веришь в загробную жизнь? – спрашивает Джереми.

За спиной кто-то хохочет.

– Не знаю. – Хотя на самом деле не знаю, стоит ли говорить ему правду о том, что я не верю. Завидую тем, у кого не так.

– А я верю, – говорит Джереми. В его голосе звучит отчаяние. Может, действительно верит, а может, хотел бы испытывать это. – Я думаю, Делия в раю.

Киваю. Поднимаю свой стакан к губам, изображаю, что сделала еще один глоток, а потом, улучив момент, выливаю остаток водки в ту же чашку.

– Знаешь, я много молюсь. За нее. Она не была религиозной и, может, даже если рай существует, ее там нет…

Какая-то девица в розовом топе подходит к нему и хватает со стола пакет с чипсами. Ее локоть задевает карман, где лежит телефон. Она икает и цедит сквозь зубы:

– Извиняюсь.

– Нет, думаю, это не так. Думаю, хоть и случилось такое, она все равно туда попадет. Поэтому я молюсь за нее. Чтобы там, где Делия теперь, ей было лучше, чем там, где она была раньше… – Парень стискивает зубы, и глаза у него темнеют. Выпивает еще глоток и сминает стаканчик своей лапищей. – … И пусть тот, кто это сделал, получит по заслугам.

Смотрю ему в лицо. Глаза блестят от ярости. Мне кажется, я ощущаю его гнев в воздухе.

За спиной опять кто-то смеется. Джереми оглядывается.

– За торжество справедливости, – говорю я и поднимаю свой стакан. Слегка покачиваюсь, как будто нетвердо стою на ногах. Делаю еще один фальшивый глоток, проливаю тонкую струйку на подбородок.

На этот раз Джереми не поднимает стакан. Он смотрит на кого-то у меня за спиной. Парень в зеленой рубашке-поло подходит к столу, разговаривая с друзьями – невысокой блондинкой и долговязым тощим парнем. «Поло» поднимает бутылку с водкой, делает вид, что пьет, а потом говорит громким пьяным голосом:

– Ну, вот она и сиганула в воду. Трахнула пару рыб на дне водохранилища, а потом буль-буль и утонула… – Парень ухмыляется. – Вот такую версию я слышал… – Он пожимает плечами и хохочет.

Джереми ставит стакан на стол, одним прыжком подлетает к «Поло», хватает его за грудки и притягивает к себе. Тот барахтается изо всех сил, но куда ему тягаться с Джереми.

Все с любопытством следят за ними. Я протискиваюсь сквозь толпу и кричу:

– Отпусти его! Так ничего не добьешься… – Но Джереми прижимает «Поло» еще ближе и одной рукой стискивает его за ворот рубашки. У того лицо краснеет, он хрипит и задыхается. – Да отпусти же ты его.

Джереми еще какой-то миг удерживает парня, нос к носу.

– Ничего этого не было, – шепчет он и отпускает «Поло». Тот чуть не валится с ног, испуганно таращится. Джереми протискивается сквозь толпу и выходит на улицу.

– Псих, – тихо бросает «Поло» ему вслед.

Догоняю Джереми на крыльце.

– Я не… – начинает бормотать он. – Просто я… – По щекам у него катятся крупные слезы. – Такое не должно было случиться.

У меня сердце сжимается. Мне не нравится то, что собираюсь сделать, но знаю, что должна. Это мой шанс.

– Ты прав, – говорю я.

Прислоняюсь к нему и обхватываю рукой, будто пьяна, и руки-ноги меня не слушаются.

– Определенно прав. Такое не должно было случиться. – Стараюсь произносить слова нечетко, словно и в самом деле влила в себя всю ту водку. Ноги у меня подкашиваются, я падаю вперед и прижимаюсь к большому и теплому Джереми. Такой сильный и надежный, всегда устоит. Он подхватывает меня.

А я опускаю руку ему в карман.

Глава 17

Я наверху, наверное, в спальне родителей Макса – пахнет кондиционером для белья и одеколоном пожилого мужчины. Закрываю за собой дверь и дважды проверяю, заперла ли ее. Только после этого достаю телефон Делии с ее последним факом на дисплее. Набираю код – 5–8–0–0–8.

Этот код подруга использовала для всего, потому что если прочитать его вверх ногами, получается BOOBS[1].

И нет ничего проще – телефон открыт.

Просматриваю последние эсэмэс. Первого января сообщение от ее мамы. С Новым годом! Едем обратно. До встречи, детка! Сердце бьется сильнее от обезоруживающей искренности эсэмэски, тон которой не имеет ничего общего с истинными взаимоотношениями в их семье. Но такова ее мать – все время делает вид, будто дела обстоят иначе, веря, что с помощью вранья можно создать другую реальность.