Всегда на страже (сборник) - Эдмунд Низюрский

Осень стояла теплая, безветренная. На плацу в торжественном молчании выстроились молодые пограничники. Один за другим, четко печатая шаг, подходили они к покрытому кумачом столу для принятия военной присяги.

- Товарищ майор! Рядовой Черных для принятия военной присяги прибыл,- доложил подтянутый солдат и начал повторять торжественную воинскую клятву.

После принятия присяги молодые воины разъехались на заставы. Для Николая Черных начались суровые пограничные будни.

Далекая застава всегда жила полнокровной жизнью. Много забот у заставских комсомольцев, а еще больше их у секретаря бюро ВЛКСМ Николая Черных. Надо помочь отстающему товарищу, надо побеседовать с загрустившим молодым солдатом, провести беседу о бдительности, сколько еще у комсомольского вожака дел! Трудно было Николаю, и тогда на помощь приходил старший товарищ, политработник заставы офицер Дмитрий Пасечник. Добрым словом, дельным советом офицер всегда умел помочь комсомольцу.

Шло время. Мужали солдаты, на груди их появлялись первые знаки солдатской доблести, В один из пограничных дней друзья тепло поздравили Николая с первой наградой - знаком «Отличник Советской Армии», а через полгода его грудь украсил еще один знак - «Отличник погранвойск». Об отличных успехах сына командир сообщил родителям. С гордостью они показывали письмо знакомым, радуясь тому, что сумели воспитать достойного защитника Родины. А вскоре из далекой Белоруссии Николай получил письмо. Отец и мать сообщали о новостях и давали свой наказ: еще лучше служить, еще бдительней охранять государственную границу.

В канун октябрьских праздников Николай оформлял протокол комсомольского собрания, как вдруг в Ленинскую комнату ворвался ефрейтор Тимошин с возгласом:

- А ну, пляши, секретарь, и докладывай сразу, что это за Оля и Надя шлют тебе поздравления?

Сидевшие в комнате солдаты с откровенным любопытством повернули головы в сторону Тимошина и сделавшегося пунцовым Николая.

- Расскажи, расскажи о своих невестах,- пошутил кто-то из солдат, хотя каждый прекрасно знал, что ни с кем Николай не дружил и не переписывался, а эта телеграмма была загадкой.

Долго Николай отпирался, не желая раскрыть какую-то свою тайну, но потом, махнув рукой, сказал:

- Да что вы пристали. Ну было дело когда-то в «гражданке».

И он рассказал, что, будучи учеником седьмого класса, спас двух детей - Олю и Надю, которые провалились под лед. С тех пор они никогда не забывали поздравить «дядю» Колю с праздником и нашли его даже на островах.

Незадолго до дня Советской Армии Николай писал письмо отцу и матери.

«Дорогие мама и папа! От всего сердца поздравляю вас с наступающим праздником и желаю здоровья и счастья. Всегда помню ваши рассказы о том, как вам пришлось встречать этот праздник в партизанском отряде, и завидую вам - мне не пришлось воевать, хотя у нас на границе война не прекращается никогда. И если только меньше сейчас идут нарушители, так это, наверно, заслуга таких, как вы, и тысяч других воинов старшего поколения, выковавших славу нашей Армии. А может враг знает и о том, что сейчас на рубежах стоит новая смена воинов, готовая вступить в смертную схватку. Ну, хватит, а то слишком я размечтался. Обнимаю вас. Коля».

Запечатав конверт и написав адрес, Николай продолжал в мыслях свое письмо. Он стал придумывать варианты своего поведения в различной обстановке, сопоставлял свои действия с действиями известных ему героев различных книг. А книг он читал много… Самыми любимыми были: «Сердце Бонивура» и «Репортаж с петлей на шее». Сколько раз читал и перечитывал он эти книги! В блокноте уже не оставалось места для заметок и выписок, а ему казалось, что все фразы этих книг воюют и зовут на подвиг.

Открыв записную книжку, почти не заглядывая на ее страницы, читал пламенные строки Юлиуса Фучика, написанные им в фашистском застенке:

«Я хотел бы, чтобы все знали, что не было безымянных героев, а были люди, которые имели свое имя, свой облик, свои чаяния и надежды, и поэтому муки самого незаметного из них были не меньше, чем муки того, чье имя войдет в историю. Пусть же эти люди будут всегда близки вам, как друзья, как родные, как вы сами!»

Он откровенно завидовал Виталию Бонивуру и Юлиусу Фучику, думая, что ему не придется совершить подвиг.

Все это пронеслось в голове солдата в какие-то мгновения, и он не думал, что пламя пожара освещает его последние шаги на земле.

В эти короткие мгновения он может быть успел подумать о детях, которые могли остаться в детском саду на ночь.

Вокруг горящего здания уже толпились люди, но никто не решался подступиться к полыхающему и разбрасывающему мириады искр огню. Когда к дому подбежали солдаты, Николай первым заметил, как в неистово бушующее пламя бросилась женщина.

Местные жители, выносившие вещи из близлежащих домов, испуганно закричали:

- Заведующая детсадом это! Куда же она?!

- Дитятко там осталось,- услышал Черных объяснение стоящего рядом бородача.- Сашка, сынок начальника маяка там. Мать-то его в больнице, а дитя в саду круглосуточно, значит.

Не задумываясь ни на миг, Николай рванулся в огонь. Через несколько минут он выскочил оттуда и, кашляя, подал солдату-пограничнику почти безжизненное тело ребенка.

- Там… люди…- прерывисто и хрипло выдохнул Черных.- Подойдите к окну… Передам…- и исчез в дыму и пламени.

Люди с тревогой ждали. Вдруг вылетело выбитое окно. В его проеме показался Николай. В руках он держал заведующую детским садом. Одежда его дымилась. Пограничники подхватили безжизненное тело женщины.

- Вылазь! - закричали они другу, протягивая к нему руки.

- Прыгай!

В то же мгновение с угрожающим треском рухнула крыша. Люди в ужасе отпрянули. Все поняли - Николаю уже ничем не поможешь.

А ему было неполных двадцать. После службы, побывав на родном Полесье, он мечтал поехать на строительство Байкало-Амурской магистрали. В политическом отделе уже была заполнена на него путевка. Здесь же осталась грамота райкома комсомола за ратный труд.

Черных не поехал на комсомольскую стройку, он не получил свою грамоту.

Не успел…

Родина высоко оценила подвиг воина - он посмертно награжден медалью «За отвагу на пожаре», его имя навечно занесено в Книгу почета ЦК ВЛКСМ.

В редкие свободные часы пограничники заставы имени Николая Черных собираются в Ленинской комнате. Баянист, привычно растянув в проверочном аккорде меха, начинает знакомую мелодию. Задумчивые, трогающие душу слова с грустью подхватывает один, второй:

…Им носить бы теперь боевые награды,

Только жаль - не успели вручить ордена…

Песня растет, ширится. И вот она уже вырывается в распахнутое окно и летит по улице, носящей имя героя-пограничника. Звуки ее, постепенно стихая, сливаются с тихим шелестом листвы молодых деревьев в сквере, разбитом на месте солдатского подвига.

Помнят Курилы полесского паренька в зеленой фуражке. Тяжело вздыхает суровый океан. Грустно шумит остролистый бамбук. Печально роняет листья береза, растущая в раздвоенном стволе сосны на высоте двух метров. Ствол сосны еще хранит тепло его ладони…

ЭДУАРД КОРПАЧЕВ

ОХОТА В БЕЛОВЕЖСКОЙ ПУЩЕ

Очерк

И день и два готов был он, Михаил Артюшин, вот так, как сейчас, мчаться на машине через пущу, чтобы тянулись по обе стороны дороги темные ели и безупречно прямые мачтовые сосны, чтобы можно было остановить машину, выскочить, глотнуть целебного пущанского воздуха, оглядеться вокруг, а потом еще раз взглянуть на эту прекрасную заповедную местность, но уже через линзу фотоаппарата. И запечатлеть дорогу под соснами, или вспугнутого, улетающего в чащу глухаря, или череду зеленых курчавых кустиков у дороги, запечатлеть обычную красу родимой пущи. Снимки будут храниться не только у него, они нужны и старшему охотоведу заповедника Виктору Антоновичу Вакуле, который и просил его заснять эту живую красу.

Да, пускай это совсем иная охота, без ружья и без выстрелов, бескровная охота, но все-таки каждый раз Артюшин, приставляя к глазам аппарат и щелкая затвором, словно производил самый удачный выстрел. Тут никакого промаха, тут обязательно будет снимок, будет пуща на снимке, корабельные сосны, будет птица или зверь! И невольно забывалось ему на мгновение, что он старший лейтенант и начальник заставы, и становился он в эти минуты, когда глядел окрест через линзу фотокамеры, самым азартным охотником, человеком с веселой кровью, таким неутомимым человеком, который жаждет погони, выстрелов, неожиданностей.

Да только жаль, что у начальника заставы очень мало свободного времени, когда он может превращаться в счастливого охотника.