Сон на золе (СИ) - Моррисон Марк

— Характер излучения не определен. Возможно химическое или радиационное поражение. Активирую лабораторные протоколы противодействия.

Вспыхнули фиолетовым мигающие потолочные огни. Включилась химобработка, максимальная вытяжка и фильтрация воздуха, облучение ультрафиолетом и концентрированными лучами разных спектров. В общем, вся лаборатория превратилась в один большой стерилизатор. А я, упав на пятую точку и баюкая несчастную конечность, слишком поздно осознал, что нашумел. Наверху меня услышали.

Хорошо, что Ева не включила сирены, иначе я бы не услышал приближающиеся топот, рычание и бульканье. Чуйка отозвалась холодком, скользнувшим по спине, намекая, что пора делать ноги. Никогда бы не подумал, что мой опыт вирт–игр поможет мне в реальной жизни. Но тело словно само среагировало на надвигающуюся угрозу. Ввалившись в стазисную, я рванул к оставленным инструментам — мне требовалось хоть что–то для обороны. Хватанув на бегу молоток и отвертку, я обежал одну из крупных капсул и обернулся к двери. Как раз вовремя. Ожидая увидеть какого–то большого зверя, я опешил, потому как фигура, застывшая в дверном проеме, оказалась человеческой.

— Сергеич?! — удивленно вырвалось у меня.

А он ли? Безусловно, форма его, хотя и порванная во многих местах. Его парализатор, с которым охранник не расставался даже последние четыре дня, болтающийся на частично оторванном ремне. Даже бейдж его, все еще продолжающий висеть на груди. Вот только тело словно совсем чужое. Сгорбленное, полулысое, немного перекошенное. Лицо бледное, поплывшее. Нижняя челюсть выступает в уродливом оскале, обнажая покрытые кровью зубы, между которых застряло. Невольно присмотревшись, я понял, что это крысиный хвост. Мерзость.

Всю свою рожу и левую сторону тела Сергеич измарал кровью. Где он так заляпался, оставалось загадкой до тех пор, пока охранник не шагнул ближе и полностью не вышел на нормальное освещение. Я увидел, что левая рука и часть туловища у него добротно так изранены, и из этих ран сочится темно–красная кровь. За ключицей так вообще торчал большой осколок стеклопластика.

Очередной вопрос застрял где–то в горле. Во рту напрочь все пересохло. Сознание категорически отказывалось верить в происходящий нонсенс. Я словно выпал из реальности, тупо уставившись на сутулую фигуру, освещенную фиолетовыми лампами коридора. Ведь не мог же…

Сергеич одним стремительным рывком преодолел разделяющее нас пространство. Меня спасла только стазисная капсула между нами. Охранник не пытался ее обойти, кинулся напрямую. Инстинктивно дернувшись назад, я стукнулся спиной о пустой резервуар. Жуткие глазища впились в меня не хуже пиявок: один белёсый, второй полностью черный. Замыленный взгляд казался совсем пустым, но в то же время в нем угадывалось что–то хищное. Сердце йокнуло и провалилось куда–то к пяткам, прихватив с собой все самообладание.

Охранник попытался запрыгнуть на капсулу, но поскользнулся на округлой крышке и шлепнулся на пузо. Он поднял перекошенную рожу, уставившись на меня своими мутными глазищами. И в этих глазах я не видел ничего человеческого. Глубокие колодцы, полные первобытного голода, словно пожирали меня одним своим взглядом. А мне хотелось жить.

Мозг пропустил тот миг, когда я рванул с места. В ушах набатом грохотало сердце, но даже его заглушил разгневанный рев за спиной. По глупости я решил оглянуться, и успел увидеть, как Сергеич, рыча, в ярости отшвырнул мешающую ему пройти капсулу. Зато я, как идиот, споткнулся через гофрированную трубку и кубарем покатился по полу. Молоток улетел куда–то в сторону, а отверткой я чуть было не проткнул себе живот.

Встать не получилось — охранник успел нагнать меня. Правда усыпанный гофрой пол не пощадил и его. Сергеич рухнул рядом. Похоже, из–за сильных повреждений, левой рукой он совсем не мог двигать, поэтом снова повалился мордой вниз. Но это не помешало ему ухватиться правой рукой за мою щиколотку. Вскрикнув, я судорожно задергал ногой, одновременно второй пытаясь сбить цепкую руку. К сожалению, на моих ногах были мягкие сапоги, а не надежные берцы.

— Сергеич, б**, отвали нахер! — закричал я в сердцах.

Не знаю, из–за слов ли, а может ударов, но держащая меня рука вдруг расцепилась. Я рванул вперед, пытаясь пролезть под крупной стазисной капсулой. Не успел. Вскочивший охранник схватил меня за лодыжку и буквально выдернул из–под аппарата. Я со всей силы пнул нависшего надо мной Сергеича в пах. Раз, другой. Никакого эффекта. Словно быка в бок пинаешь. Не выпуская мою ногу, охранник раскрыл рот… да какой там рот — пасть! Пасть, которая распахнулась в два раза шире, чем это мог сделать человек без вывиха челюсти.

Нет, нихрена это не Сергеич! Уже нет! Я не знал, что за тварь передо мной, но человеком она точно не являлась!

Игнорируя мои попытки освободиться, монстр зарычал и навалился сверху. Резким движением он схватил меня за грудки и потянул к пускающему слюни зеву. Вывернувшись, я в отчаянии воткнул ему в глаз отвертку, но не тут–то было. Заклекотав, чудище хорошо приложило меня об пол, выбив дух. Пасть метнулась к моему горлу, и все что я успел сделать, впихнуть в нее свое предплечье. ППК под курткой хрустнул, пошел искрами и задымил. Но существо и не думало его выплюнуть. Крепко держа меня рукой и пялясь своими разномастными буркалами, оно постепенно усиливало сжатие челюстей.

Я снова смотрел в глаза смерти, точнее в глаз, но на этот раз буквально. Даже сквозь куртку и манжету ППК ощущалось, как под давлением моя кость начинает похрустывать. Лихорадочно соображая, я старался не поддаться боли и панике. На удары и толчки голыми руками тварь не реагировала. Я попробовал дотянуться до парализатора. Тщетно. Рука не достает, а ногой не получалось отстегнуть фиксатор. Мне нужно было хоть что–то, любая спасительная соломинка! Уже крича от боли, я вдруг увидел тот самый осколок стеклопластика, который за время нашего боя успел сильно погрузиться под шею твари.

Схватив его свободной рукой и выдернув, я, не обращая внимания на порезы, начал с остервенением вонзать клиновидный осколок в шею жрущего меня монстра. Окончательно озверев, чудище зарычало. Не ослабляя хватки, оно со всей силы замотало головой. Почти как крокодил, пытающийся оторвать конечность у жертвы. Но я колол и колол, сосредоточившись на одной конкретной задаче. Кровоподобная жижа хлынула мне прямо на лицо, я начинал захлебываться под этим потоком. Прикрыться или отвернуться не получалось, а остановиться — значило умереть.

Интерлюдия. Серп 2

Как такое могло произойти? Серп слышал голос Енны, слышал ее объяснения, но случившееся все–равно не укладывалось в голове. Офицеру очень хотелось проснуться в своей кровати, и осознать, что все происходящее лишь кошмар. Но, в то же время, он прекрасно понимал, что окружающее его безумие творится наяву. С уверенностью можно было сказать только одно — нельзя останавливаться. Бежать, нужно бежать, пока есть силы.

А ведь казалось, куда уж хуже? Едва в низинном городе появились солдаты АНР, Серп понял, насколько ситуация в Заповедном изменилась. Он решил рискнуть и спуститься ниже десятого уровня, чтобы проскочить места самых обширных обвалов. Но не срослось. Чем глубже отряд спускался, тем сильнее становился химический запах. А на седьмом уровне они встретили первых мертвых. Скрюченные, с исцарапанными шеями, валяющиеся в собственной рвоте. Для офицера это стало последним и крайне убедительным признаком того, что воздух внизу отравлен. Возможно, к тому времени концентрация вредных веществ успела значительно уменьшиться, но рисковать понапрасну не хотелось.

Пришлось целых три дня мыкаться в поисках безопасной середины, под несмолкающий грохот взрывов на поверхности. Хорошо хоть, что АНРовцы появлялись только на двух верхних уровнях, по какой–то причине не желая углубляться в недра низинного города. Да и встречались небольшими группами человек по десять. Больше походило на разведотряды. К сожалению, основной массив магазинов и заведений тоже размещался на верхних двух этажах. Отряду Серпа приходилось довольствоваться тем, что находилось ниже. И если с водой и едой ситуация обстояла более–менее нормально, то добыть что–то полезное было уже гораздо труднее.