Острова сампагита (сборник) - Александр Асмолов

Ен жестом предлагает свернуть направо, и мы следуем за ним. Лучи солнца проникают в глубь навесов, там происходит весь процесс превращения обитателей морских глубин в товар на прилавке. Зрелище и запах не из приятных, но такой колорит, что аппарат в руках у Лу щелкает короткими очередями. Да, лица здесь очень яркие, а эмоции неподдельные. Впрочем, филиппинцы очень смешливый народ. Как дети. Кто-то из продавцов заметил, что Лу направила свой объектив на сухого морщинистого старичка, тащившего огромный тюк на спине. Тут же все загалдели, выкрикивая имя мужчины, он бросил свое занятие и начал позировать. Пропал кадр!

Чуть поодаль за длинным прилавком из неструганных досок стоит коренастый круглолицый хозяин. Его брюшко едва прикрывает замусоленный фартук. В крепких руках тесак с широким лезвием. Разделанные тушки разных видов рыбы, кальмаров, осьминогов и еще чего-то навалены кучками. Едва он замечает интерес Лу, бросает тесак и вытирает руки фартуком. На лице расплывается улыбка. Тут же солидный торговец за работой превращается в добродушного многодетного папашу. Глядишь, сейчас леденец подарит. Ен спрашивает, не хотим ли мы что-нибудь купить. Он поможет сторговаться на лучшую цену, но мы вежливо отказываемся. Карбон так не похож на привычный нашему глазу магазин.

Потянулись длинные ряды куриных тушек, крылышек, ножек, грудок… За ними десяток толстых женщин заняты разделкой. Все тут же сортируется в большие пластиковые емкости. Кондиционеров или воды нет. Зрелище не для слабонервных, и мы почти бегом покидаем это поле брани. На ходу вспоминается реклама столичного «Ростикс» с фразой «хочется курочки?». М-да. Теперь это желание у меня долго не возникнет.

Ен предлагает перейти дорогу и посмотреть другую часть рынка. Это квартал видео и все, что с этим связано. Здесь нам кажется намного спокойнее, хотя со всех сторон гремит музыка и мелькают изображения на экранах. Конечно, соперничать с современными магазинами в сияющих чистотой «молах» и супермаркетах эти ларьки не в состоянии, но товара не меньше. Скорее всего, это нелегально ввезенное добро, и цены тут низкие, но нас интересует нечто иное. Вот колоритный парень в наколках, с экзотическим пирсингом и рыжим ирокезом. Он пританцовывает, демонстрируя свой товар. Честно говоря, на Филиппинах вижу это впервые. Обычно мужчины носят короткие стрижки или разнообразные бейсболки, а этот просто красавец. Дергаю Лу за рукав, чтобы она обратила внимание на местного хиппи. Но моя «охотница» поймала в объектив чумазую малышку, с восторгом смотрящую мультфильм. Дети везде одинаковы, а вот отношение к ним взрослых – разное. Мы не раз отмечали, что филиппинцы очень заботливы к своим отпрыскам. Знаю, что здесь не редкость многодетные семьи, а вот о детских домах, коих немало в России, я постеснялся спросить.

Мы остановились на минуту, пока Лу меняла флэшку в аппарате. Откуда-то выскочил наш встревоженный гид. Я пытаюсь шутить по-английски, что на все вопросы торговцев отвечал одной фразой, что Ен велел всем быть вежливыми с туристами. Впрочем, он зря беспокоился, никаких проблем не возникало. А когда мы попали в район, где торгуют фруктами, настроение поднялось. Под грудами всевозможных ананасов, бананов, манго и прочей экзотики ломятся столы. Ен берет то одно, то другое лакомство и предлагает нам попробовать, но мы не решаемся, хотя вокруг многие перед покупкой берут фрукты с прилавков на пробу, и не видно, чтобы кто-то что-то помыл в воде. Над столами свисают гроздья сушеных фруктов. Некоторые просвечивают насквозь утренние лучи солнца. Интересно, как делают те сушеные дольки манго, что мы упаковками покупаем в супермаркете. Они очень вкусные, просто объеденье. Ловлю вопросительный взгляд Лу. Очевидно, она подумала о том же. В ответ очень убедительно говорю, что на фабриках совсем иная технология. Современная.

Следуя за Еном, попадаем в мясные ряды. Тут разделывают свиные и говяжьи туши, делают разнообразный фарш и в огромных чанах перемешивают со специями. По узким проходам меж испачканными кровью лотками снуют покупатели. Все громко что-то обсуждают или торгуются. Лу метнулась куда-то в сторону. Следую за ней, не отставая ни на шаг. Не знаю, нарушаем ли мы какие-то границы или правила. Впрочем, относятся к нам доброжелательно. Все филиппинцы, завидев белого человека, улыбаются. Лу замерла, словно боясь кого-то вспугнуть. Следуя направлению объектива ее Canon, вижу, кого она сумела «поймать» в этой суете, и останавливаюсь тоже. Вот, что значит взгляд фотографа! В глубине лавки, среди свисающих, словно гирлянды, кусков красного свежего мяса стоит пожилая женщина в красной футболке. Рядом на столе гора сочного ливера, таз с кровью и большая разделочная доска. Массивный нож в умелых руках быстро нарезает огромные куски для американского стейка. У нас обычно рубщиками мяса работают мужчины, а тут наоборот. Женщина не слышит мои мысли и не отвлекается. Кадр получится колоритный. Однако долго находиться в окружении огромного количества сочащегося кровью сырого мяса нам не по душе. От тяжелого запаха начинает кружиться голова.

Выходим на дорогу, разделяющую кварталы рынка, чтобы перевести дух. Лу побледнела, но еще держится. Эти фотографы, словно маньяки, ради хорошего кадра готовы на все. Я спрашиваю у Ена, где можно посмотреть цветы. Он облегченно вздыхает и увлекает нас по дороге, заставленной повозками, лотками, обшарпанными старыми машинами и множеством торгового люда. Через несколько минут мы попадаем в разноцветный рай. Яркие цветы в огромных количествах стоят повсюду – в пластиковых корытах, тазиках, ведрах, еще не распакованных полиэтиленовых тюках в обхват двух рук… Это просто благоухающее море. Такое обилие форм и цветовых оттенков вызывает восторг даже у меня. Лу просто оживает среди своих любимых цветов. Она опять меняет флэшку в аппарате, который, как у Анки-пулеметчи-цы из знаменитого фильма братьев Васильевых «строчит», не переставая. Пожалуй, я еще ни разу в жизни не видел такого количества цветов. К своему стыду, знаю только розы и ромашки… ну, а все остальные – лютики. Тем не менее, даже среди убогих деревянных столов, замызганных пластмассовых емкостей, а то и просто на земле в рваной пленке, цветы приобретают какую-то новую форму. Они объединяются во что-то иное, становясь единой сущностью. Это стоит увидеть.

Хорошо, что мы именно так закончили свою экскурсию по старому рынку. Огромным цветущим раем остался в памяти Карбон.

Облака над Лусоном

Меня разбудили удары грома настоящей весенней подмосковной грозы. Не сразу соображаю, что я в отеле за тридевять земель от России, где уже осень и никой грозы нет. Любопытство заставляет подняться и подойти к окну. Огни реклам у шикарного подъезда отеля и на соседних высотках позволяют передвигаться по комнате, не включая свет. Запахло дождем. Стоя у окна вглядываюсь в темное небо. Низкая облачность словно делает ярче огни ночного города. Где-то совсем близко хлещет ливень, а тут его еще нет, стекло абсолютно сухое. Внизу, по дорогам снуют машины, распугивая светом фар неторопливые тук-туки и трайциклы. Ну, у этих хоть иногда сзади мигают габаритные огоньки, а вот трикад (велорикша), как ночная птица, двигается без опознавательных знаков. Причем улицы на архипелаге по ночам почти не освещаются, разве что в крупных городах. С электроэнергией постоянная проблема, ее не хватает, и часто целые районы погружаются во темноту.

Ослепительная вспышка молнии полоснула над городом, обнажая тысячи деталей. Никогда не мог заметить, бывает ли тень в такие моменты. Следом грянул раскатистый гром, и стена тропического ливня, словно цунами, поглотила город. Уже не раз наблюдал, как начинается дождь на Филиппинах – резко, без предупреждений и раздумий, как удар. Дожди плотные и компактные, они не бывают моросящими, когда серые тучи обкладывают на пару дней всю округу и нудно выдавливают из себя какие-то крохи. Здесь идут тропические ливни, просто заливающие все вокруг. В сезон дождей это может вылиться в проблему – реки выходят из берегов, а улицы превращаются в реки. Жителю Подмосковья трудно представить смерть от дождя, он может испортить настроение или, в худшем случае, праздник. Филиппинцы же относятся к дождям иначе – это источник жизни. На островах нет ледников, зимой не бывает снега, и единственный источник пресной воды дожди. От них зависит урожай и сама жизнь.

Мне вспомнилось, как в Израиле издревле собирают воду. Единственное большое озеро в стране – Кинерес, остальная вода в подземных пещерах и гротах. Дожди идут несколько раз зимой, все остальное время безоблачное небо и палящее солнце. На архипелаге иначе, здесь самые красивые облака, которые мне только приходилось видеть. И о них стоит сказать особо.

Затрудняюсь их систематизировать, не укладываются они в перистые или кучевые. Как описать облако во все небо – белое, клокочущее изнутри, чья форма так динамично меняется, что трудно оторваться, а оно все растет и растет, меняя очертания. Ветер пытается сдвинуть с места эту непостижимую гору, а она сопротивляется, пенится, как волна в миллионы тонн. А то вдруг налетят откуда-то тонкие, едва заметные в синеве нити и начнут вздуваться прямо на глазах, создавая и перетекая из одной картины в другую. Грандиозное шоу. В полдень бывают облака, как свечи. На фоне легких барашков вдруг рождаются высоченные столбы. Внутри словно котел бушует, выбрасывая клубы пара, они вихрятся, заворачиваются внутрь, вскипают. И все это растет только вверх, на километры. Где такое еще увидишь?