Легионер - Сергей Зверев

— Сама история показывает, что давно было ясно, кто способен создать великую культуру, великую страну, а кому самой природой и Богом предопределено оставаться на самом низу развития. Две тысячи лет назад наши предки-сербы ели пищу с золотых тарелок серебряными вилками. А албанцы тогда еще с гор не спустились и мясо руками рвали, — сплюнул Пелагич! Все, на что они были способны, так это пасти коз в горах, прислуживать нашим государям на самой черной работе!

На его щеках заходили желваки.

— Так нет же — эти ничтожества захотели возвыситься и всем владеть! А главное, какой путь они избрали для этого? Самый черный, неблагодарный, дьявольский путь — предательство. Когда наши предки грудью встретили турок и проливали свою кровь, чем занимались албанцы? Продавали нас в рабство мусульманам. А потом и сами стали ими. Хуже нет того, кто изменит свою веру, да еще и перейдет в веру завоевателей!

— Да они и сейчас немногим лучше, — поддержал его Крайкович. — Тысячелетия не сделали из этих недоумков ничего путного!

— А ты представляешь, — вновь заговорил Пелагич. — Пришлось мне беседовать с одним немецким журналистом недавно. Так он мне заявил следующее: тогда, мол, никаких сербов и албанцев еще и в помине не было. Тогда, мол, на этих территориях существовали римские провинции Иллирия и Македония, а заселяли их римские колонисты-латиняне. Какова чушь, а?

— Да уж, — поддержал его Милован. — Какую только ерунду не придумают эти знатоки! Ничего, скоро те же немцы окажутся в меньшинстве в своей собственной стране. Когда другие «колонисты» с Востока популярно объяснят им, что к чему, тогда я посмотрю, как они запоют! Когда я был недавно в Германии, так просто ужаснулся. Уже не то что кварталы, а по полгорода заселяют мусульмане. Турки, курды, те же албанцы — и становится их все больше и больше. Как сказал еще Ясир Арафат: главное оружие мусульман — это женщина. Так и есть — если в сербских семьях рождается один-два ребенка, то в албанской рождается семь. Вот и вся математика. А если это не остановить, то, естественно, они выживут нас с нашей земли.

Сорванным прутиком Милован похлопывал себя по ноге в такт своим словам.

— Здесь всегда была Великая Сербия, — вел дальше разговор Божидар. — Была, есть и будет. А всякой швали у нас не место. Я живу на своей земле и не позволю, чтобы разные соседи диктовали, как мне жить в собственном доме! Мы переживем этот кризис и раз и навсегда поставим точку в бесполезном споре. Я хочу, чтобы наши дети больше не знали этой проблемы. А понадобится, так мы на границе с Албанией возведем стену, чтобы чужаков здесь и в помине не было!

Группа людей в камуфляже снова замолчала и, уставившись в бинокли, провожала взглядом колонну. Один из приближенных Божидара тоже хотел вставить что-нибудь стоящее в интересную и содержательную беседу. Его взволновала эта тема, и после горячих и проникновенных слов командира захотелось сказать что-то сильное, зажигательное, соответствующее моменту. Несколько раз он уже открывал рот и торопливо шевелил губами, стараясь подобрать несколько ударных фраз. Однако, к своему же неудовольствию, он понимал, что хорошо и гладко он не скажет. Промучившись так несколько минут, бедняга в конце концов сдался.

«Ну, не всем же красиво говорить, — подумал он, приводя в порядок разбредавшиеся мысли. — Кому-то надо заниматься другими, не менее важными, делами. У меня ведь тоже жизнь интересная».

Интересная жизнь боевика Радована заключалась в тридцати годах его жизни. В ней было много увлекательного. Это и два года тюрьмы за кражу машины у своего соседа, и еженедельные избиения жены, и рождение придурковатого ребенка, да и много всего занимательного происходило в его богатой биографии. Но вот рядом шеф заговорил снова, и Радован внимательно прислушался. Вращаясь в таких кругах, нужно учиться быть достойным собеседником. Ведь если не сейчас, то позже судьба обязательно предоставит ему шанс вырваться вперед. Главное — быть к этому готовым. А уж он-то свой шанс не упустит!

— Они думают, это какая-то невероятная тайна, — ехидно заметил Божидар. — Просто смешно. Все их секреты сразу же становятся известны мне. Все я знаю и об эмиссаре, и о привезенных им деньжатах. И вот на этом-то нужно заострить особое внимание — они нам сейчас очень бы не помешали. Вообще родная земля всегда помогает. Ощущаешь от нее какую-то особую энергетику, токи, что ли. Если ты на своей земле, то и ведешь себя по-другому, и живешь иначе. Впрочем, что здесь удивительного — ведь это твой дом! И наоборот. Ведь сколько раз убеждался — чужаки как ни стараются овладеть ситуацией, получается это у них — хуже не придумаешь. Они напоминают мне поиски черной кошки в темной комнате.

Он щелкнул языком, полуприкрыв глаза.

— Когда я был еще совсем маленьким, моя покойная бабка рассказывала мне кучу сказок. И вот одна из них была как раз про такую вот черную кошку. Представь себе — дети нашли на улице черного котенка. Он был совсем маленький, жалобно пищал, был грязен и голоден. Дети сжалились над ним, вымыли, накормили, обогрели. Но никто не знал, что подобрали они упыря. Только одна девочка сразу поняла, что это за котенок, всем рассказывала об этом, но ей никто не поверил. Кошка была вампиром и по ночам пила кровь у маленьких детей. Потом все поняли, что же она представляет на самом деле, но она уже надолго поселилась в этом доме. Днем она как бы растворялась в воздухе, и никто ее не видел. А ночью она снова материализовалась и принималась за свое. И как ни старались найти ее, ничего не получалось.

Милован посмотрел на шефа. Несмотря на то что Пелагич был в высшей степени человеком трезвым и деятельным, у него, как и у каждого, существовали свои странности. Так, например, иногда его уносило в какие-то пространные рассуждения, в которых, кроме него самого, никто ничего не понимал.

— Так, может, и не теряли бы время? — спросил Крайкович. — Что у нас, сил не хватит разобраться? Если постараться, то все будет в наших руках.

— Сил-то у нас хватит, — заметил Пелагич, — но дело не в этом. Нападать на миротворцев нам сейчас не с руки. Не хочется мне светиться в качестве бандитов-террористов.

— А какой у них странный броневик, видишь?

— Да вижу, не слепой, — отозвался шеф, вновь приникая к биноклю. — Но мне, знаешь, сейчас не до броневиков. Сейчас важно, как нам проделать всю операцию как можно с меньшим шумом и как можно большей пользой для себя.

— Во взводе легиона несколько русских… — задумчиво начал Крайкович. — Кое-что я уже предпринял в сфере контактов. Мне кажется, я найду с ними общий язык.

— Отлично, — ухмыльнулся Пелагич. — Продолжай в том же духе. Все просто: если будет хорошо мне — будет хорошо и тебе. Мы же делаем одно большое общее дело.

Милован кивнул головой, думая о чем-то своем.

— Что-то невесел ты… — посмотрел на него Божидар. — Целый день, я смотрю, ходишь как в воду опущенный. Я же тебя знаю — ты по пустякам грузиться не будешь. Случилось что?

— Не то слово, — мрачно отозвался Крайкович. — Есть проблемы.

— Ну, так рассказывай, — уставился Пелагич. — Если есть проблемы, на то есть я, чтобы их решать. Говори, что у тебя случилось?

— Ты понимаешь, Божидар, исчез у меня племянник, Богдан. Еще совсем мальчик, семь лет ему. Классическая ситуация для нас. Мой брат Тодор, само собой православный, женился на мусульманке. Она крестилась — а как же иначе. Так вот, недавно они поехали из Дмитровицы в Приштину. У них там было дело — нужно было выяснить насчет компенсации за разрушенный дом…

— Ну и…

— Богдан был с ними, крутился под ногами, а потом исчез.

— Куда он исчез? Как?

— Да они и сами не заметили, — сокрушенно развел руками Крайкович.

— Хм… Дела, — протянул Божидар. — Ну а компенсацию-то они получили?

— Компенсацию получат… Да что об этом говорить сейчас! Здесь проблема совсем в другом — в мальчике. Боюсь, чтобы он к мусульманским собакам в плен не попал! — расстроенно заговорил Крайкович. — У меня ведь ближе брата никого нет. Мы с детства всегда были вместе. Вместе росли, учились… Только в последние годы жизнь развела нас. Да и то недалеко. Вот говорят: жена, жена, а кто такая жена? Чужой человек, и все тут! Главное — это кровное родство. Только человек, связанный с тобой кровно, может считаться близким.

— А нам на Балканах это особенно ясно, — подтвердил Божидар.

Глава 13

День на ферме в горах шел своим чередом. Ледина ушла пасти гусей, откармливающихся на сочной луговой траве у быстрой реки, которая неслась внизу, под горой. У Мирела тоже было дело: он надумал помыть мальчика. Кряхтя, он нес огромный таз теплой воды. Подойдя к дверям, он поставил таз на землю, открыл дверь и внес его в комнату. Деревянный пол был тщательно выметен и блестел чистотой. У окна сидел мальчик, напоминая птенца, и смотрел вдаль, на горы, окружавшие ферму со всех сторон.