Пленники зимы - Владимир Яценко

Это в случае, если зазнайка-шифровальщик применил статический одноключевой код: например, обозначил буквы, слова, фразы – цифрами, или пляшущими человечками.

Главное, чтобы на протяжении всего текста цифры или человечки не меняли своих значений. Но даже если применён динамический код с несколькими ключами, расшифровка текста – лишь вопрос терпения и времени. Это как сейф – его ведь всё равно откроют. Задача сейфа – вовсе не абсолютная неприкосновенность содержимого, он должен лишь "продержаться" до прихода хозяина или охраны.

Максим смотрел на столбцы чисел и всё сильней ощущал разочарование.

– Почему вы решили, что это сообщение?

– А чем это может быть ещё? – ответила Светлана.

Пугливая настороженность только что проданной рабыни давно прошла. Она опять была собой – молодой красивой женщиной, не обременённой ответственностью завтрашнего дня; не доброй и не злой – обычной… а потому чуть жутковатой в своём равнодушии.

– Это больше похоже на результаты каких-то вычислений или исходные данные для расчётов… – он почувствовал раздражение. – Ни один из фильтров не обнаружил повторов. Данных для расчётов повторяемости знаков – никаких. Даже то, что повторяется, вполне укладывается на кривую распределения Гаусса, что указывает на случайность, а не на осмысленность.

– Договор не предусматривает отрицательного результата, – ехидно напомнила она.

– Договор не предусматривает временных ограничений, – ответил Максим. – Будешь плохо себя вести, буду канителиться с этой арифметикой до твоей старости.

– А потом?

– А потом ты ко мне привыкнешь и выйдешь за меня замуж.

Ответа не последовало.

Он отвернулся от монитора и посмотрел на Светлану, уютно пристроившуюся в огромном, в рост самого Максима, кресле. Кресло было очень дорогим, очень удобным и, занимая около четверти полезного объёма помещения, совершенно не вписывалось в походно-убогий интерьер жилого отсека. На правой ручке, прямо поверх чёрной воловьей кожи была прикручена медная пластинка со скромной гравировкой "VIP Club International", и Максиму, при всей его приверженности к спартанскому образу жизни, никогда не приходило в голову избавиться от этого монстра.

– Но я замужем, Максим, – промурлыкала Светлана, не меняя позы. – И не в первый раз.

– Ты любишь его?

– Не имеет значения. Разводиться не собираюсь.

– Это означает, что твоё замужество – вопрос привычки и удобства, верно?

– Это тебя не касается, – её голос посуровел, она даже, насколько позволяло лежбище, выпрямилась.

– А если дети? Невозможно беречься до бесконечности…

– Двое, – перебила она его. – Уже двое. Ещё что-нибудь?

– И где они?

– Здесь, – она равнодушно повела плечом, – в Одессе.

– Ты на три месяца оставила детей, а теперь, вернувшись в Одессу, не нашла времени их навестить?

– Точно, – она кивнула. – Ещё я терпеть не могу готовить, мыть посуду и выслушивать нравоучения.

Максим отвернулся и уставился на монитор.

"Занятно, – подумал он. – Человек настолько приспособился к миру, отрицающему человечность, что и сам начинает верить в своё бездушие"?

– Максим, – напомнила о себе Светлана. – Мне, правда, жаль, что всё так получилось. Твои фантазии что-то для тебя значат, но я – такая, какая есть. И я себе нравлюсь.

– Луковица, – не оборачиваясь, сказал Максим.

– Что?

– Человек похож на головку лука: снимаешь лепесток и возникает ощущение цельности остатка. Но на самом деле остаток – это совокупность таких же лепестков. И у каждого слоя – свои слёзы.

– Я не понимаю тебя.

– Вера, надежда, любовь. Ты прогуляла самые важные уроки. Тебя не научили чувствовать…

– Да, я ничего не чувствую, – её голос звучал натянуто, почти дрожал. – А теперь, может, займёмся делом?

– Неправда, – спокойно возразил Максим. – А дело уже сделано. Принцип простой: если вещь не найдена там, где она должна быть, значит, следует искать там, где её быть не может. С этой точки зрения – это не сообщение. И не шифр. Это таблица значений функции: первые три столбца – аргументы, например, координаты.

Четвёртый столбец – результат.

– Результат чего? – её дыхание выровнялось.

"А говорит, не чувствует, – тепло подумал Максим. – Теория подобия. Сходные задачи предполагают сходные решения. Закалка стали и закалка личности. Раскачка.

Разогрел – охладил, и ещё раз, и ещё, и ещё… пока клинок не зазвенит, пока взгляд не станет ясным… а потом в масло. И медленное остывание, пока не поймёшь, что вокруг люди – такие же одинокие и напуганные своим одиночеством, как и ты сам".

– Без дополнительной информации гадать можно до бесконечности. Это может быть температура, давление…

– Что же это за температура такая: единица? – недоверчиво спросила Светлана.

– Шкала температур, приведенная к характерному значению. Например, к двести семьдесят три.

– Почему "к двести семьдесят три"?

– А почему бы и нет? Хорошее число… – он оценил её недоумение и поспешил добавить. – Это только предположение.

– Что значит "три координаты"?

– Третий столбец похож на уровни высот: шаг примерно одинаков – три метра. Если, конечно, это метры…

– Тогда первые две колонки – широта и долгота?

– Откуда эти массивы взялись? – вместо ответа спросил Максим, поворачиваясь к ней.

– Один из наших сотрудников работал в Океанографическом институте. Мы просто хотели проверить его файлы. Отдел безопасности постоянно докладывал об утечке информации, Денис был в списке…

– И что? – поторопил её Максим.

– Непонятно, – она развела руками. – Когда наш человек влез в его компьютер и наткнулся на эти таблицы, этот чудак застрелился. Это была совсем безобидная проверка. Мы даже не знали, что у него есть пистолет.

– Какое милое чудачество! То есть вы влезли к нему в компьютер, скопировали матрицы, а он это обнаружил со своего терминала и застрелился. Так, что ли?

– Да, так, – она кивнула головой.

– И вы даже не знаете: имеют ли эти матрицы к вам какое-то отношение?

– Не знаем, – она опять качнула головой.

– И тебе пришлось три месяца разыгрывать из себя школьную учительницу, выжидая удобный момент, чтобы привезти меня сюда и показать этот бред?

– Теперь ты представляешь, как я тебя ненавижу?

– Очень смешно, – Максим и в самом деле улыбнулся. – И самое смешное, что вы занялись океанографией.

– Нет-нет! Сам институт, конечно, ни при чём. Денис выполнял наши поручения в частном порядке.

– Поручения?

– Расчёты урожайности, климатические прогнозы, оптимизация посевов с учётом затрат на транспортировку и хранение… Мы занимаемся зерном, ты знаешь.