Ярость - Фрэнсис Вилсон

И все же Монне смотрел на него свысока, словно восседая на некоем почетном пьедестале, до которого Драговичу никогда не дотянуться.

— К сожалению, Милош, очередная партия «локи» будет готова не раньше следующей недели, — произнес Монне безукоризненно вежливым тоном.

— Да, да, — поспешно подтвердил Гаррисон. По его пухлым щекам стекали струйки пота. Прямо жареный молочный поросенок, не хватает только яблока во рту. — Будь у нас товар, мы бы сразу же передали его вам, как это обычно делается.

— И... и... давайте рассуждать здраво, — подал голос Эдвардс. — Мы ведь тоже в убытке, если нет продаж, верно? Прежняя партия кончилась, а подготовку новой мы сможем начать лишь в конце этой недели.

— А мне плевать на ваши проблемы. Ясно? — рявкнул Драгович с внезапно появившимся акцентом. Он повернулся, поднял стул и отшвырнул его к стене. — Никаких проволочек! Я хочу получить «локи» прямо сейчас.

Родители вывезли Милоша из Герцеговины в пятилетнем возрасте. Во время Второй мировой отец его служил в армии и после прихода коммунистов к власти сбежал в Штаты и осел со всей семьей в Бруклине. Приживались они там с трудом. Все свое детство и юность Милош посвятил искоренению акцента, В конце концов, ему это удалось. Заканчивая среднюю школу, он говорил по-английски совсем чисто. Но, попав в определенные круги, быстро понял, что небольшой акцент может быть весьма полезен для обольщения или угроз — в зависимости от обстоятельств. В общем, к двадцати годам Милош Драгович дал задний ход и начал копировать отцовский выговор.

— Но нам пока нечего вам предложить, — заскулил Эдвардс, ерзая на стуле.

— Почему? Вы спустили товар кому-то другому? Да? И теперь для меня ничего не осталось?

— Избави бог! — простонал Гаррисон. — Да нам такое и в голову не могло прийти!

— И правильно! Если узнаю, что вы сплавляете «локи» на сторону, посворачиваю вам шеи, как цыплятам.

Драгович сложил кулаки и показал, как он это сделает.

Эдвардс заморгал.

— Хорошо, но если вы не толкнули «локи» кому-то другому, тогда где он? — спросил Драгович, упершись руками в бока.

— Да у нас его просто нет, — чуть не плача проговорил Эдвардс.

Милош с трудом удерживал улыбку. Ему нравилось издеваться над этими слабаками. Он прекрасно знал, что к концу месяца их запасы истощаются, и вовсе не потому, что они толкают товар налево, однако считал нужным держать в страхе Божьем их жалкие душонки (Богом в данном случае был грозный Милош).

Он с нетерпением ожидал этих встреч. И комната для переговоров с полной звукоизоляцией, отсутствием окон и электронной защитой подходила для этой цели как нельзя лучше. Там он мог кричать и бросать предметы, не рискуя быть услышанным снаружи. Милош предпочитал приходить без предупреждения и без охраны — он не хотел, чтобы его люди знали, откуда берется «локи», — и, нагнав страху на этих слизняков, столь же неожиданно исчезать, оставляя их трястись в обмоченных штанах.

Но с Монне эти номера не проходили.

Можешь сколько угодно пыжиться, доктор, подумал Драгович, но я припас для тебя подарочек, нечто такое, отчего с твоей противной морды разом слетит вся спесь.

Монне вздохнул:

— Ну сколько можно об одном и том же? Молекула «локи» очень неустойчива. Когда она распадается, мы вынуждены создавать новую формулу. Она будет у нас уже завтра, и мы сразу же начнем над ней работать. Определим ее потенциал и начнем полномасштабное производство.

Милош наклонился над столом и впился взглядом в своего собеседника:

— Доктор Монне, очевидно, держит меня за дурака?

Монне выдержал этот взгляд.

— Напротив. Вы гораздо умнее, чем хотите казаться. Тем более непонятно, зачем вам вся эта наигранная свирепость. Это совершенно излишне.

Самоуверенность Монне привела Милоша в бешенство. Так бы и свернул ему шею. Но он сдержался, решив, что момент сейчас неподходящий. Он разберется с доктором по-другому. И пусть они считают его законченным психом.

Драгович выпрямился и одарил присутствующих ослепительной улыбкой.

— Да, вы правы, — мягко произнес он. — Не будем конфликтовать. Мы ведь как братья, верно? Короче, когда ваш брат получит новую партию товара?

Гаррисон с Эдвардсом тревожно посмотрели на Монне.

— Завтра мы получим новую формулу, в пятницу вечером или в субботу утром закончим испытания. Если все пойдет хорошо, сразу же запустим препарат в производство. Из-за праздников первая партия отодвинется на вторник. Но объем будет значительным.

— Отлично! В конце недели я уеду из города, но буду на связи.

Гаррисон и Эдвардс заметно повеселели.

— Летите в Европу? — с надеждой спросил Эдвардс.

— Нет, в Ист-Хемптон. Обживаю новый дом на побережье. Устраиваю вечеринки для друзей. Рад бы и вас пригласить, но вы же будете по горло заняты моим «локи», верно?

— Вне всякого сомнения, — с готовностью подтвердил Гаррисон, а Эдвардс энергично закивал.

Милош в упор посмотрел на Монне. Угрозами и руганью его не проймешь. Но Милош приготовил для доктора кое-что другое, и сейчас настало время вытащить главный козырь.

— Особенно жаль, что ко мне не сможет приехать доктор. Я намерен угостить друзей необыкновенным вином, которое недавно купил по случаю. Это бордо. Вы ведь слышали о «Шато Петрю»?

Он заметил, как напрягся Монне. Но голос его прозвучал безучастно:

— Да.

— Конечно же слышали. Его ведь делают у вас на родине. Как глупо с моей стороны спрашивать вас об этом. Ну так вот, вчера вечером я купил шесть бутылок «Шато Петрю» 1947 года класса «Крю Эксепсьонель» и буду пить его в выходные. Какая жалость, что вы не сможете приехать и попробовать мое приобретение. Судя по всему, это отменное вино.

Милош злорадно наблюдал, как бледнеет доктор Монне. Глаза его широко раскрылись. Казалось, он потерял дар речи.

— Всего хорошего, господа, — попрощался Драгович и вышел в коридор.

6

Когда за Драговичем закрылась дверь, Люк почувствовал, что теряет голову. Будь у него пистолет, он не задумываясь выбежал бы в коридор и пристрелил этого подонка. Люк никогда не держал в руках оружия, но по такой цели, как Драгович, он бы не промахнулся.

От слов Драговича у него просто подкосились ноги. Неужели эта обезьяна следит за ним? Иного объяснения он не находил. Вероятно, кто-то из людей Драговича шел за ним до самого «Сотбис» и сообщил своему боссу, что Люк участвует в торгах. Драгович немедленно вмешался и перебил цену.

Но зачем? Вряд ли его славянская глотка способна оценить коллекционное бордо. Значит, единственной его целью было досадить Люку.