Бейкер-стрит, 221 - Виктор Точинов

Через несколько минут Кристофер мертвым голосом говорил нам:

– Полиция знает всё… Всё… Днем я позвонил шефу полиции, Голтуотеру, - он весьма дружен с моим отцом. Хотел узнать о тех трех девочках, о пропавших… И… и… Он ничего не сказал мне… Ничего… Лишь успокаивал: работаем, найдем, разберемся… Примерно так говорят с раковыми больными - не подозревающими, что у них рак… Они всё знают про Люси… Может быть, не имеют пока доказательств - но знают…

Он замолчал - надолго. Потом сказал:

– Я не переживу ее ареста и суда… Вся семья не переживет… Миссис Рокстон не может оказаться за решеткой с такими чудовищными обвинениями - чем бы ни закончился процесс… Выбора нет. Я звоню Артуру. Пусть вызывает охотников… Пусть забирают…

Я и сама была шокирована историей с загрызенной девочкой. Неужели Люси оказалась столь ловкой комедианткой? Впрочем, мне приходилось встречать дьявольски хитрых шизофреников, актерские способности которых могли бы принести им не один «Оскар» и «Глобус»…

– Звоните, - глухо сказал Кеннеди. - Другого выхода действительно нет… Но прошу - выждите час. Нам с доктором Блэкмор необходимо тоже приготовиться. Вот уж не думал, что доведется когда-либо увидеть казнь вампира…

– Не увидите, - сказал Рокстон. Голос его зазвучал куда тверже. - Никто вас зрителем не пустит. Разве что можете послушать с помощью этих ваших штучек…

Наблюдать кульминационную сцену своими глазами мне, к сожалению, не довелось. Поэтому попробую изложить ее в третьем лице.

Итак:

Близилась полночь. В обширной гостиной Рокстонов царил полумрак - лишь десяток свечей, расставленных тут и там, освещали ее.

Стояла тишина, нарушаемая тиканьем старинных напольных часов. Шестеро собравшихся молчали. Четверо из них - в длинных, до пола, черных плащах с глухими капюшонами - сидели на старинных стульях, расставленных вдоль одной из стен. Пятый, одетый точно так же, - сидел рядом с обширным столом. Шестой - лежал на этом столе, неясные контуры тела скрывались под черным покрывалом.

На другом столе - меньшего размера, стоявшем в углу - были разложены принесенные братьями-охотниками орудия. Колья - длинные, раздвоенные, и короткие, гладко зачищенные. Фонари, аэрозольные баллончики. Стояла объемистая бутыль со святой водой.

Внезапно тело, накрытое черным покрывалом, задвигалось - все сильнее и сильнее. Покрывало сползло с одного конца, открыв взорам собравшихся женские ноги, обтянутые ажурными колготками. Грубая веревка, опутывающая щиколотки, резко контрастировала с этими ногами, на редкость стройными и привлекательными.

Человек, сидевший у стола, встал. Поправил покрывало. И - ударил ребром ладони шевелящуюся фигуру - в районе не то головы, не то шеи. Шевеление прекратилось.

Один из сидевшей у стены четверки обратился к нанесшему удар человеку. Голос был глухой, искаженный:

– Зачем ты призвал нас, брат Джун? Если тебе есть что сказать - говори.

Спрашивавший выделялся среди собратьев ростом и шириной плеч - возможно, поэтому он казался среди них главным.

– Мне есть что сказать, брат Трувер… - ответил Джун медленно. - Но мне очень тяжело говорить… И сначала я хочу спросить вас, братья… Приходилось ли вам сталкиваться с тем, что врагом оказывался близкий вам человек? Друг? Родственник? И если приходилось - то как поступали вы тогда?

Джун сделал два шага в сторону четверки. Простер руку в их сторону.

– Ответь ты, брат Трувер!

Трувер ответил, не размышляя:

– Приходилось, брат… Я встал на этот путь именно тогда, когда вампиром оказался мой родной брат… Узы родства были сильны, но кровь невинных взывала к мести сильнее. Я отдал его братии, скорбя и плача в душе. И сам принял участие в казни.

– Ты, брат Юстас?

– Ты опять ошибся, брат, - я Фоб. Но я отвечу тебе. Близкий друг - с которым мы делили горести и печали - оказался виновен в смерти семи человек. Он был казнен моей рукой.

– Ты, брат Юстас?

Речь Юстаса звучала проще, не так патетично и книжно, как у его собратьев. Но столь же глухо и невнятно:

– Ну как тебе сказать, брат Джун… Чего не было, того не было. Не приходилось никого из близких как-то… Но если бы довелось - думаю, смог бы. А куда денешься? Устав есть Устав - не исполнишь, и живо самого…

– Ты, брат Деймос?

– У меня было подозрение, брат, очень сильное подозрение, - что близкий мне человек стал вампиром. Тогда - несколько лет назад - оно не подтвердилось. Хотя и не опроверглось полностью. Тест дал неоднозначный результат. И она осталась жить…

– Мы ответили на твои вопросы, брат Джун, - произнес Трувер. - Пора и тебе раскрыть все карты.

– Хорошо. Но сначала последний вопрос. Здесь, перед нами, - человек, который мне близок и дорог. Которого мы казним после проверки святой водой - я уверен в ее результате. Ответьте мне, братья: могу ли я отдать его вам в руки, но сам не участвовать в казни?

После короткого молчания за всех ответил Деймос:

– Нет, брат. Иначе в твоем сердце - хочешь ты этого или нет - когда-то поселится ненависть к нам. Единственное, что мы можем сделать, - это избавить тебя от первого удара. Как в случае с первой казненной вампиршей, ты можешь нанести лишь завершающий удар, уже не смертельный. Но ритуал есть ритуал - каждый из нас должен приложить руку.

Джун медленно наклонил голову. Потом подошел к меньшему столу, взял с него емкость со святой водой.

– Я отдаю вампира в ваши руки, братья! Он был дорог мне, и нас связывали родственные узы - но наш святой долг главнее. Берите его и исполните, что должны. Я называю его имя. Это брат Деймос, в миру известный как Артур Харкер!!!

Последние слова брат Джун буквально проревел.

Такого, похоже, не ожидал никто. Трое братьев недоуменно переглядывались, словно надеялись что-то разглядеть друг у друга под прорезями капюшонов. Деймос вскочил, нетвердо сделал несколько шагов по комнате.

– Ты сошел с ума, брат! - нервно выкрикнул он. - Ты спятил! Откуда ты это взял??!!

– Я взял это из чашки кофе, которую ты не допил, брат! В ней был растолченный леденец!!!

Деймос метнулся к маленькому столу, вернулся обратно. Снова крикнул:

– Ты спятил!!! Это ошибка! В любых тестах случаются ошибки!

– Случаются, - не стал спорить Джун. - Но у нас есть способ проверить. - Он сорвал крышку с емкости. - Глотни-ка святой воды, брат!

И он сделал бутылью резкое движение в сторону Деймоса. Тот мгновенно отскочил, вжался в угол.

Остальные братья, похоже, не представляли, что делать. Нежданный экспромт поломал весь отрепетированный сценарий.