Белоснежка и семь апостолов - Ольга Кноблох

А еще у него не было никаких магических способностей. Вообще. Но у него была своя магия. Магия цифр.

Им заинтересовались в определенных кругах сразу после того, как он — совсем еще молодой выпускник экономического факультета КГУ, работавший барменом в ночном клубе, — умудрился спасти этот самый клуб от банкротства. Как он это сделал, я даже не представляю. В экономике я — полный ноль и даже меньше. А вот Дэн — гений. Настоящий. И, как это ни прискорбно, настоящие гении встречаются в наше время гораздо реже магов. Как складывалась его дальнейшая карьера после эпизода с клубом — это совершенно отдельная история. Но факт тот, что мой лучший друг к настоящему моменту был крупнейшим в Крае специалистом по отмыванию денег. Именно он обеспечивал сбыт нашего «волшебного» золота. А я от него получал совершенно чистые, законные деньги. В банкнотах любого нужного мне номинала.

На этот раз у меня тоже было дело коммерческого плана, но этим, видимо, придется заняться позже. Дэн уже вытащил из холодильника бутылку, на плите кастрюлька, в кастрюльке что-то булькает, видимо, вечные холостяцкие пельмени. Выпили за встречу. Вспомнили школу и однокашников. Тут же выпили за старых друзей. А после третьей я счел уместным направить разговор в деловое русло:

— Дениска…

— А?

— У меня к тебе помимо жестянок еще одно дело.

— Ну, давай-давай, грузи меня, большая серая тучка. Что еще?

— Меня, кажется, пасут.

— Кому-то еще жестянки нужны? — Дэн сдвинул брови. — Значит, кто-то из твоих циркачей растрепался, у нас утечки не было, зуб даю.

— Нет, скорее всего, это не жестянки… Боюсь, это связано с цирком.

— Да кому нужен твой балаган? — изумился он.

— Если ты не возражаешь, — я посмотрел на Дэна, и тот мотнул головой — «не возражаю», — то я начну издалека. Сначала вопрос. Помнишь наш прошлый сезон? Ты знаешь, что вся наша труппа — люди с не совсем стандартными возможностями. Для удобства буду называть нас магами.. — (Тут Дэн скривился, будто я сказал что-то донельзя неприличное). — Хотя правильнее, наверное, было бы использовать слово «экстрасенс». Но несолидно как-то, — улыбнулся я. Дэн покивал. — Еще я тебе рассказывал, что этими, как я выразился, «не совсем стандартными возможностями» на настоящий момент обладает процентов семьдесят населения Земли. И рано или поздно, в зависимости от некоторых факторов, просто «человеков» в мире не останется. В большинстве случаев потенциальный маг не догадывается о своем даре. Он может прожить жизнь и при этом так и не узнать, что мог зажечь спичку силой мысли или превратить свинец в золото. Обо всем этом я говорил. Теперь о том, чего ты не знаешь. Чтобы маг пробудился или, как мы это называем, инициировался, необходимы определенные условия. Пробуждение дара может произойти под действием положительного или отрицательного стресса, сильного убеждения или особого рода магического вмешательства. Я не слишком путано излагаю?

— Я бы сказал, что совсем путано. Поясни.

— Поясняю. Девочка шла по улице, на нее бросилась собака. Девочка испугалась и испепелила собаку взглядом. У нашей Венди-Белоснежки очень похожая история. На нее во время сельхозработ кинулся бык. Она его, правда, не испепелила, а, как она сама выражается, «взяла». С тех пор может любое животное заставить делать все, что ей хочется. Соответственно — отрицательный стресс. Теперь рассмотрим стресс положительный. Мальчик всю жизнь хотел велосипед, а у родителей не было денег. И однажды он вернулся из школы и обнаружил дома реальное воплощение мечты. Он удивлен и рад. Ему хочется сделать что-нибудь хорошее родителям. И он делает. Что-нибудь. Входит, например, в родительскую спальню через стену и кричит: «Спасибо!» Понятно?

— Типа того.

— Вот и славно. Теперь с убеждением разберемся. Тут просто убедить мало. Надо заставить человека поверить во все это. Поверить до такой степени, чтобы это стало правдой. Вот, пожалуйста, я. Живой пример. Началось-то все с того, что Отто — помнишь его? — еще будучи моим преподавателем, меня приметил и убедил в том, что я маг. Прошло три семестра, прежде чем я смог превратить серебро в золото. И все это время он от меня не отставал — заставлял пробовать, пытаться и главное — верить. Дальше, правда, проще. Когда дар уже проснулся, он начинает саморазвиваться. От тебя требуется только ставить перед ним новые задачи. И рано или поздно он их решит. Семь лет назад я мог трансмутировать только металлы, причем с похожей кристаллической решеткой: медь, серебро, золото… Сейчас могу запросто превратить сахар, скажем, в пенициллин. Единственное ограничение: я не могу создать то вещество, с которым никогда не контактировал физически.

— То есть?

— То есть если бы меня не кололи в детстве пенициллином, то ничего бы у меня не вышло. Или вот коньяк «Хеннесси». В жизни его не пробовал. «Камю» пил, «Ани» пил, много чего еще пил, «Хеннесси» не пил. И вот каждый раз, как я пытаюсь сделать коньяк, у меня получается или «Московский», или «Ани», или «Камю», или еще что, но никогда «Хеннесси».

— А ядерную бомбу можешь сделать?

— Теоретически. Загвоздка в том, что я урана в жизни не трогал и даже не видел.

— Достать?

— Да нет, спасибо, обойдусь.

— Слушай, Темка, а ты можешь мне втереть, чтобы я поверил, что тоже умею консервные банки в золото превращать, а?

Вот и добрались до больного. Я как-то уже объяснял Дэну, что некоторые люди, и он в том числе, магами не могут быть в принципе. По-моему, он не поверил. Я покачал головой:

— Нет, Денис, не могу. И никто не может. Ты не маг. И этим все сказано.

— Да? И слава богу. — Кажется, он мне опять не поверил. — А это «особого рода магическое вмешательство» — что такое?

— Вот тут-то собака и зарыта. Некоторые из нас могут превращать крахмал в героин, только ты меня об этом даже не проси, — (Тут Дэн развел руками: обижаешь, мол.) — Некоторые могут своим телом командовать, как наш Чжао, а у некоторых особый дар — делать магами других.

— Ага. Кажется, понял. А проблема наша при чем?

— Погоди-погоди. Сейчас дойду. Так вот. Пробуждение магического дара в человеке — совсем не простая штука. Тут тоже необходим легкий элемент стресса, допустим — удивление или испуг. Это первое условие. Второе условие — внимание будущего мага должно быть сосредоточено на инициаторе.

— Секундочку, дай сообразить. Чтобы сделать из обычного человека мага, надо его заинтересовать собой и как следует удивить или напугать. И тогда он, как ты выразился, проснется. Так?

— Так, но тут надо учесть еще пару моментов.

— Каких таких?

— Момент первый. Все это должен делать только сам маг-инициатор. То есть я со своим даром изменять состав вещества могу сколько угодно привлекать внимание и удивлять, но ничего не произойдет. Все внимательные и удивленные останутся теми, кем были, никаких новых способностей они в себе не обнаружат. Второй момент. Просто напугать-удивить мало. Нужно еще… как бы… «позвать» дар, что ли. Разбудить его. Причем не по принципу «Рота, подъем!», а нежно и деликатно. Иначе он может просто убить своего хозяина. — Я перевел дух. — С этим, кажется, тоже разобрались. А теперь я спрошу тебя, как побывавшего на нашем выступлении: чем мы занимаемся в цирке?

— Да тем же, чем и обычные циркачи, только менее профессионально.

— Именно! То есть привлекаем к себе внимание и удивляем. Ты меня понял?

— Мм… — Только на это Дэна и хватило.

— А теперь вернемся к началу разговора. — Я ухмыльнулся про себя — не так часто мне удавалось его смутить, — Почти все люди — потенциальные маги. Даже если с каждого нашего представления будет уходить десять свежеинициированных… Тут ты сам лучше меня посчитаешь. Посчитал? То-то. А на самом деле в среднем мы имеем около пятидесяти — ста новых магов с выступления. И это еще без учета проснувшихся самостоятельно. А теперь представь, чем чревата такая концентрация магов на единицу площади.

— Артемка, черт тебя дери, да вы гребаные террористы!

— Да, Денис. Мы — террористы. И, кажется, кто-то это понял.

— Зачем? На кой вы этот беспредел творите?

— В том-то и дело, что я, кажется, не знаю зачем. То есть не совсем уверен. Я держусь с этими ребятами, чтобы не дать им окончательно охренеть от собственного всемогущества и перевернуть мир вверх дном. Чтобы они не превратили бродячий цирк в коммуну Чарли Мэнсона. Я всех их люблю и стараюсь уберечь от самих себя и, как ни банально это звучит, от опасностей окружающего мира. Или окружающий мир от них, я что-то уже сам запутался.

— Всегда ты был романтиком, Горинец. Ни фига не изменился со школы. Давай хоть выпьем, что ли.

Дэн разлил грамм по семьдесят, мы выпили, и я продолжил:

— Романтик я или не романтик — сейчас не так важно. Важно, что у меня семеро добрых знакомых с уникальными способностями. Помнишь Димку, клоуна нашего?