Чужая - Владимир Нестеренко

ШУСТРЫЙ: Так просто они волыны и лавэ не отдадут.

ЧУЖАЯ: Ствол увидят – отдадут. Думаешь, Малыш такой безбашенный?

ШУСТРЫЙ: Я знаю, что он один забил в говно четверых зверей в кабаке – а звери были именно как звери, с гор спустились, чистые гориллы.

ЧУЖАЯ: Ты меня послушай. Ему тридцать с лихуем. Если б он без башни был вообще, – не дожил бы до тридцати. Герои всегда встречают других героев.

ШУСТРЫЙ: И то правда. Ну, побазарим, а если попрут, – прострелю ноги.

ЧУЖАЯ: Все будет нормально, мне опять масть пошла – главное, не упустить. Будем богатые, Шустрый. Веришь, нет?

ШУСТРЫЙ: Иди лучше ко мне, пока не приехали (обнимает Чужую.):

Вокзал в Братиславе, Чужая и Шустрый выходят из поезда и идут к стоянке такси. Гиря идет за ними, потом нагоняет.

ГИРЯ: Ну, как доехали?

ШУСТРЫЙ: Вася, ты чего к нам подошел? Малыш же сказал, ехать отдельно.

ГИРЯ: Соскучился по русскому языку. Я как немой ехал в поезде. Да мы ж уже в другой стране, хорош очковать.

ШУСТРЫЙ (повышенным тоном): Кто очкует? Ты фильтруй базар.

ЧУЖАЯ: Пацаны, попалитесь и меня попалите. Поехали отсюда.

Подходят к таксистам, торгуются, наконец, садятся в машину и уезжают.

В такси.

ГИРЯ: Честно сказать – я ехал, так охуел. Не понимаю ни слова, ни жрать не купил, ни воды. У них ресторана в поезде нет вообще. Там в купе сидели какие-то штрихи, по нашему не рубят, что-то спрашивали, я себя за немца выдал.

ШУСТРЫЙ: В натуре? (Смотрит на Гирю, потом на Чужую.): Что ты им там говорил? Дас из фантастиш?

Чужая и Шустрый смеются.

ГИРЯ (Шустрому): Бля, так за Родиной скучаю, что даже тебя переношу спокойно. Не говоря за нее. (Кивает в сторону Чужой.): Ты ей там влупил, в купе?

ШУСТРЫЙ: А тебе чего? Для кого интересуешься?

ГИРЯ: Нехуево ты устраиваешься, Шустрый. Халявы вокруг тебя косяком. А сам же не украсть, ни покараулить толком не можешь.

ЧУЖАЯ: Да, пацаны, так, как вы, – это уметь надо, всю дорогу друг из друга кровь пить. (Гире.): Да не принимай близко к сердцу, ну не получится у тебя мне присунуть, подрочишь по мнению, в гостинице. (Шустрый смеется.): Ты просто прикола не вывозишь.

Домик, на большой кровати спит Малыш, раздается звонок, Малыш открывает глаза, через секунду вскакивает, в руке пистолет, быстро подходит к окну и выглядывает из-за стены. Убедившись, что все нормально, – идет открывать.

В комату заходят Гиря, Шустрый и Чужая. Здороваются, причем с Гирей и Шустрым Малыш обнимается.

МАЛЫШ: Ну, привет. Падайте пока, кто куда видит. Помоемся, похаваем – и надо ехать уже.

ШУСТРЫЙ: Я на парашу, еле дотерпел.

ГИРЯ: Но ни слова не сказал. Ты поляк, Шустрый? Всрамся, не пиддамся.

Шустрый заходит в туалет. Закрывает дверь, после чего достает из кармана глушитель и прикручивает его к пистолету. Спускает воду – в это время передергивает затвор, досылая патрон в ствол. Спускает курок, придерживая его пальцем, и, не ставя «вальтер» на предохранитель, засовывает его стволом в рукав плаща, как бы под мышку. Открывает дверь и выходит из туалета. Он начал понимать, что сейчас будет, и ведет себя несколько скованно, заторможенно.

У туалета стоит Чужая.

ЧУЖАЯ: Пусти, я тоже хочу. (Шепотом, пожимая Шустрому руку.): Не бзди ничего, сейчас будем делать.

Малыш, Гиря и Шустрый в комнате, входит Чужая. Она умылась, сняла очки.

ЧУЖАЯ: Глаза чешутся под этими линзами, надо снять.

МАЛЫШ: В Венгрии снимешь, к вечеру будем там.

ЧУЖАЯ: Тут у меня другой план, Андрюха.

МАЛЫШ: Чего у тебя другое? Какой, на хуй, план?

ЧУЖАЯ: Андрюха, такое дело, – не хотим мы с вами ехать.

МАЛЫШ: «Мы»? Кто «мы»? (Смотрит на Шустрого.): Ты что, Вася?

Шустрый вскакивает и отпрыгивает к двери, одновременно доставая пистолет.

ШУСТРЫЙ: Тихо! Сидеть, как сидели!

ГИРЯ: Спрячь плетку, придурок!

ШУСТРЫЙ: Забейся, бык! Кто дернется, – стреляю. Быстро подняли руки!

МАЛЫШ (поднимает руки, но не над головой, а просто протягивает их вперед, показывая, что в них нет ничего): Шустрый, подумай головой, что ты делаешь! Тебя эта крыса прогрузила, да? Ты совсем дурачок, она же конченая, попадешь с ней под лед!!!

ШУСТРЫЙ: Это мое дело, я сам выбираю.

МАЛЫШ (успокаивающим тоном, разговаривая как с ребенком): Братыло, ты же ее не знаешь. Это нерпа, ее в клетке надо держать, подальше от людей. Она рассказала, как тут оказалась?

ШУСТРЫЙ: Сказала. Ее Рашпиль подставил, с чурками.

МАЛЫШ: А то, что один чурбан крякнул, а второй навсегда калека – сказала? (Чужой.): Ты им чего подлила вместо клофелина? Весь город трусили из-за тебя.

ЧУЖАЯ: Андрюха, не пизди много да лишнего.

МАЛЫШ (Шустрому): Женя, ты хоть знаешь, за что ее так прозвали? Ты фильмы смотришь по видику?

В разговор вмешивается Гиря.

ГИРЯ: Вася, не шути так, положи плетку, и забудем. То ты вчера с ней нажрался, так пора и протрезветь.

ЧУЖАЯ: Малыш, давай по сути. Мы заберем ваше оружие и свалим. Ну, скажешь Рашпилю, что не получилось, что меня мусора приняли: паспорт фуфлыжный выкупили. Он тебя за это не убъет.

МАЛЫШ (с ненавистью): Слушай, ты, говномутка, ты когда нибудь уймешься?

ЧУЖАЯ: Давай плетку. (Гире – резко, окриком.): Руки!!

Гиря, сидевший на кровати, падает на спину и достает из-за пояса «чизетту», Шустрый стреляет два раза, Гиря стонет.

Малыш перекатывается на кровати, в руке у него пистолет, Шустрый стреляет до тех пор, пока не кончаются патроны.

Пуля попала Малышу в лицо, он моментально перестает шевелиться.

Чужая подбегает к Гире, выхватывает у него пистолет.

ЧУЖАЯ (Шустрому): Дай волыну!

Шустрый, вошедший в состояние оглушенности, ступора, отдает ей пистолет и садится на стул. Он шумно дышит, отдувается, побледнел.

Чужая достает из Гириного пистолета обойму, выщелкивает патроны и заряжает в обойму от «вальтера». Она действует уверенно, руки не дрожат.

Перезарядив пистолет, протягивает его Шустрому.

ЧУЖАЯ: На, добей дурака.

Бледный Шустрый знаком показывает, что не может. Его начинает тошнить.

Чужая подходит к Гире и стреляет ему в голову. Потом обходит кровать и так же стреляет в Малыша.

Быстро обыскав трупы, забирает деньги и документы, берет пистолет Малыша.

ЧУЖАЯ: Женя, иди умойся. Все нормально, мы скоро свалим отсюда.

Шустрый идет в ванную. Чужая смотрит вслед Шустрому, в руке у нее пистолет, она поднимает пистолет на уровне пояса, потом опускает.

Шустрый и Чужая в микроавтобусе. Шустрый за рулем.

ЧУЖАЯ: Женя, все в порядке. Не ты их – так они бы нас.

ШУСТРЫЙ: Все так получилось… неожиданно… я не собирался их глушить.

ЧУЖАЯ: Этот идиот, Гиря, все из-за него.

ШУСТРЫЙ (задумчиво): Нет. Малыш так просто не отдал бы волыну. И он на тебя очень злой был. Не отпустил бы тебя.

ЧУЖАЯ: Что сделано – то сделано. Да они сами-то… Ты кого завалил, Женя? Беременную женщину? Или девочку маленькую? На Малыше сколько всякого было? Не знаю, сколько он перебил в Чехии, но дома только про пятерых баранов я знаю, представляешь, сколько еще? Так что радуйся, что не он тебя.

ШУСТРЫЙ: Гиря тоже красавец. Раз стерег барыгу, в подвал мы его посадили, за долги. Так приезжаем, а барыга лежит и не дышит. Гиря нажрался, стал выяснять, где тот деньги спрятал. Он их всех подвешивал на веревке, за наручники – и пиздил по часу, в перчатках снарядных… Знаешь, что это такое?

ЧУЖАЯ (Смотрит на Шустрого, потом смеется): Женя, я женским боксом пять лет занималась, в интернате секция была…

ШУСТРЫЙ: В натуре? Надо будет как-то поспарринговать пару раундов.

ЧУЖАЯ: Да хоть сейчас, давай в лес свернем…

Смеются.

Ночь. Чужая и Шустрый в машине. Машина стоит на площадке отдыха дальнобойщиков.

ЧУЖАЯ: Приедет фура, камион – нам нужен «Спутник». Я их знаю, это Глухого фирма.

ШУСТРЫЙ: На хуя они нам нужны?

ЧУЖАЯ: Они возят нелегалов в Европу. Вьетнамцев, афганцев, пакистанцев. Всю нечисть.

ШУСТРЫЙ: Как «возят»? Я думал, черножопые пешком переходят границу.

ЧУЖАЯ: Там, в фуре, тайники. Пол двойной, сантиметров сорок. Можно лечь. Тех набивается по тридцать человек. Мы с тобой влезем.

ШУСТРЫЙ: А они повезут?

ЧУЖАЯ: Договоримся. Денег дадим – повезут. Им не похуй ли, оттуда сюда везти или наоборот. Все равно мусора знают – лавэ получают с каждой фуры. Глухой со зверями решал, они там всем рулят.