Двугорбый Янус - Сергей Буянов

Алекс Строэн не упустил новую информацию, заставив аналитический центр наблюдать и работать. Сам босс АНБ ни на минуту не снимал руку с пульса России.

Он наблюдал за дебатами. Любят в России помахать кулаками после драки! Национальная идея принята и успешно претворяется в жизнь, а журналисты, писатели и актёры затеяли дебаты: быть или не быть национальной идее? При чём именно в таком виде, в каком она сформулирована. Как понять таких людей? Какой ещё народ станет сидеть в кромешной ночной тьме и решать глобальный вопрос: А зашло ли солнце вчера? И если оно-таки зашло, то правильно ли это? Соответствует ли это международным правилам? Не нарушаются ли при этом свободы и права человека? Может, кто-нибудь не хотел заката солнца, а большинство хотело? Ущемляются права меньшинства! Как быть и что делать? А тем временем наступает очередной рассвет.

Да, заключил Алекс, можно хоть двадцать лет прожить в России, но нерождённым в ней, никак не понять ни стремлений, ни желаний, ни целей жизни этих русских.

– Это геноцид! – захлёбывался известный, в пределах Садового кольца, политик.

– Это возрождение Величества! – фанатично закатывала глазки с похотливой поволокой известная всей стране поп-певица.

– Это очередная дурацкая идея правительства! – заявлял никому не известный обыватель, досыта хлебнувший подобных лозунгов

Алекс понял. Правительством в России обыватели считают всех, стоящих у власти: от управдома до президента. Но не понял Алекс, что это – национальная идея русских?

Сами русские почему-то не пытаются понять. Но общественная жизнь в России закипела и забурлила. Внешне аполитичные люди с какой-то тайной страстью всматриваются в экраны телевизоров, запоем перечитывают публикации прессы, стараясь уловить суть происходящего. Чиновники мгновенно начали перестройку своих рядов, чтобы удержаться на плаву. Госдума лихорадочно отыскивала пресловутый консенсус, церковь выжидательно замерла и воздержалась от оценки новшества внутренней и внешней политики государства. В школах и детских садах приостановили любую политическую информацию и на всякий случай увеличили часы физических упражнений. Работники здравоохранения надеялись на прибавку к заработной плате, военные ожидали свежего пополнения. Не осталось ни одного равнодушного к общегосударственному делу.

В это время умер дедушка Гриша.

Этого события никто не заметил. С трудом разлепивший глаза с похмелюги, Афоня тупо посмотрел на собутыльника, уронившего голову на стол, чокнулся с опустевшей бутылью, залпом допил полстакана и снова отключился, свернувшись калачиком, на широкой необструганной деревянной лавке.

Крепок сон алкоголика, но краток! Афоня очнулся, огляделся. Стакан пуст, бутыль опорожнена. Он толкнул деда. Увы, хозяин квартиры не отреагировал. Афоня поднял деда за подбородок, голова деда Гриши бессильно упала.

Ту-то и вспомнил Афоня зловещее предсказание! И вновь прошиб его холодный пот. В голове закрутились пьяные откровения деда: соседка сверху – колдунья, умереть завтра. Заговорённый… пропал Афоня ни за грош.

Галиматья прошумела в голове. И вдруг отчётливое: Посмотри сайт дабл ю, дабл ю, дабл ю», – а дальше – ни слова. Это говорил дед? Или привиделось? Кажется, он записывал этот адрес. Афоня пошарил в карманах, пусто.

Надо сообщить о смерти жильца. В милицию? В скорую? Или сказать соседям?

Всяко разно, получалось абсурдно. Скорая уже не поможет, менты в первую очередь загребут Афоню и закроют «до выяснения», а соседи посочувствуют и сдадут тем же ментам. Замкнутый круг какой-то!

В результате мучительных раздумий Афоня решил никому ничего не сообщать. Он обтёр кухонной тряпкой все предметы, к которым прикасался: от стакана до ручки унитаза и собрался уходить. Афоня уже вышел в коридор, но вспомнил: бутыль-то не протер! Он вернулся в кухню, показалось, несёт мертвечиной. Афоню передёрнуло. Превозмогая тошноту, он липкими от страха ладонями ухватил бутыль и начал лихорадочно тереть её стенки, поворачивая горлышком из стороны в сторону. Случайно Афоня взглянул на стол. Там лежала замызганная бумажонка. Афоня похолодел, только что там ничего не было! Афоня уложил бутыль на колени и взял листок бумаги размером с лепесток садовой ромашки, перевернул и прочёл электронный адрес. Тот самый, что силился вспомнить. Афоня содрогнулся и уронил бутыль на пол, стекло звонко раскололось. Он вскочил на ноги. Какой он дурак! Не надо убирать никаких следов Он не убивал деда! Плевать на всякие подозрения! Сейчас он поднимется к себе и будет молчать, как рыба.

А что? Не был он у деда Гриши! Дед умер сам по себе. А что двери открыты, так это все знают: дед Гриша никогда их не запирал, будучи дома. Много всяких друзей алкашей к нему заглядывало: дома выпить мешают, а дедушка Гриша всегда рад! И выслушает, и закусить огурчик сообразит.

От этой мысли Афоне стало не по себе. А если кто из друзей деда заскочит прямо сейчас? Век ведь не отмажешься! Афоня, не теряя ни секунды, рванулся в подъезд. Выскочив на лестничную площадку, он услышал шаги сверху Эх! Не добежать до квартиры незамеченным!

Он заскочил обратно и накинул щеколду. Закрыто – никого нет дома.

Шаги затихли. Кто-то встал по ту сторону дверей. Он шумно дышал.

В двери не стучал, за ручку не дёргал.

Афоня прижался ухом к двери. Шумное дыхание. И удары сердца: тук-та-а! Тук-та-а! Чертовщина какая-то! Афоня слушал несколько минут и понял: это колотится его собственное сердце! И дышит, похоже, он сам.

Правду говорят, что у страха глаза велики. Кроме того: шумное дыхание и громкое сердцебиение! Афоня отошёл от дверей.

И в этот самый момент, дверь как будто подалась внутрь. С едва слышимым скрежетом она двигалась. Очень-очень медленно, но двигалась!

Это становилось страшным. Как может дверь, открывающаяся кнаружи, вдавливаться внутрь?! Афоня прижал её плечом. Теперь он ощущал неторопливое и мощное давление снаружи. Афоня отскочил прочь и вновь ударил по двери плечом. Кажется, встала на место.

Дыхание за дверью усилилось. Почему они молчат? Что им нужно? Афоня не сводил испуганных глаз с косяков. В месте их прикрепления к стене отсыпалась штукатурка. Нет, не выдержат косяки!

Афоню осенило. Стоит ли стоять и трястись от страха, когда можно преспокойно удрать через окно первого этажа? Он развернулся и рванулся вглубь квартиры.

Едва он достиг порога коридора, как дверь, ведущая в комнату, с шумом захлопнулась.

Афоня толкнул её, безуспешно. Толкнул с разбега и сильно ушибся. Тонкая фанерка не поддалась. Показалось, за дверью сплошная бетонная стена! Афоня оказался замкнутым в узеньком обшарпанном коридорчике: в двух шагах по обе стороны от закрытых дверей.

Афоня вспомнил рассказ деда Гриши о колдунье. М-да! Попал в передрягу. Надо когти рвать из этого дома, продавать квартиру и бежать, куда глаза глядят! Только бы не оказалось поздно!

Похоже, оказалось.

Со стороны входной двери раздался скрежет. На глазах Афони затряслась стена, дверная коробка под воздействием внешней силы ввалилась внутрь. Афоня еле успел отскочить и прижаться к фанерной дверце. В опустевший дверной проём дохнуло могильным смрадом. В глазах разом потемнело, и Афанасий Петрович Никифоров потерял сознание.

Глава 20

В режиме абсолютной секретности президент США прибыл на испытательный полигон Пентагона. Он встретился с ведущими силовиками страны, в числе которых оказался и Алекс Строэн. Этот чудаковатый малый, спасший нацию однажды, мог пригодиться и теперь. Неизвестно почему, но президент доверял ему больше всех остальных.

Маршалы с угрюмыми складками подбородков кратко доложили суть эксперимента главе государства. Президент кивнул и удалился в специальную ложу, пригласив с собой Алекса. Телохранители остались снаружи.

Алекс Строэн ловко проскользнул первым и исследовал помещение.

Он улыбнулся и вынул из кармана мини-прибор размером с хозяйственную спичку Алекс положил его на пол посреди комнаты.

– Для чего?

– На всякий случай.

– Ты полагаешь, что и президента прослушивают?

– Кто знает, – пожал плечами Алекс, – пусть слушают классическую музыку!

– Как это?

– Этот аппарат не обезвреживает жучки, – пояснил Алекс. – Он меняет волны. Если жучок установлен, то улавливает только музыку.

– А нам не помешает?

– Что? – улыбнулся Алекс.

– Музыка!

– Нет, мы её не услышим.

– Значит, вероятность, что нас прослушивают, равна нулю?

– Более того, с отрицательным знаком! Минус ноль!

Президент улыбнулся, он любил юмор.

Испытания начались. На поле вышел человек в странной форме, похожей на латы средневекового воина. Он прошёлся словно по подиуму, показав, что не страдает от тяжести доспехов.

Выехал танк, из его башни показался ствол пулемёта и направился прямо на солдата. С расстояния двадцати метров он был расстрелян в упор. Не смотря на это, солдат продолжал движение.