Идеальное создание (СИ) - Мария Королькова

-Неужели ты не останешься до тех пор, пока твоя мать не поправится? Неужели не попытаешься спасти своего отца?

-Простите сэр, -теперь Том заговорил тоном, которым он обычно отказывал банковским должникам в отсрочке в оплате долга, но думаю, в этом нет необходимости. Я говорил с отцом сегодня-он пребывает вполне в добром здравии, а что касается матушки, то я уверен - у нее просто нервическое расстройство, которое в скором времени пройдет. Меня же в Лондоне ждут неотложные дела. Я сожалею.

Он увидел, как лицо святого отца вдруг сморщилось, что-то похожее на страх мелькнуло в его выцветших серых глазах.

-Том, я вынужден спросить тебя, сколько времени ты провел с этой куклой? Ваш отец сказал вам, как и из чего она сделана??

-Увы нет, святой отец. Я просто похвалил его работу и спросил, как ему удалось такое поразительное сходство. Он лишь сказал, что провел много времени, придумываю из чего сделать волосы и кожу, что б добиться такого эффекта, как он делал глазницы из специального стекла, которое заказал в Париже, как вручную приклеивал каждую ресничку.  Как изобрел новый шарнирный механизм, что б ее руки и ноги двигались как у живого человека. Это лучшая его работа. Это больше чем просто кукла. Это произведение искусства, и я уверен,что если он и войдет в историю, то именно благодаря таким игрушкам.

- Том, мальчик мой, ты пугаешь меня.

-Святой отец, вы сами-то ее видели,- уже с нескрываемым раздражением воскликнул Том.

-К сожалению, твой отец не пустил меня даже на порог, - холодным сдержанным тоном напомнил отец Питер.

-Если бы видели, то поняли, что ничего страшного в ней нет. А теперь, если вы не возражаете, я бы хотел увидеть мать и сестру,  потому как через два часа я должен быть на вокзале.

-Вы совершаете огромную ошибку, молодой человек, - грустно сказал святой отец,-а я, к сожалению, никак не могу вас остановить. Ваша семья в опасности, а вы даже не делаете попытки ее спасти. Однако идемте, я провожу вас квашей матушке-может, увидев ее состояние, вы перемените свое решение….

Они пошли по вымощенной желтым гравием дорожке к пансиону, который  с одной стороны примыкал к церковному двору, а с другой к городской больнице. Отец Патрик оставил Тома у небольшого фонтанчика, в котором плескались золотые рыбки, а по бокам стояли массивные кованые скамейки, и ушел за Шейлой.

Оставшись в одиночестве, Том задумался обо всем, что только что услышал. Где то в глубине души он понимал, что святой отец прав и  следовало бы задержаться ненадолго, но он так же понимал, что не может рисковать их с Беллз помолвкой, что ставки слишком высоки. «В любом случае я могу вернуться сразу после», -размышлял он.

На несколько секунд мысли его остановились, он лишь смотрел, как беззаботно снуют в небольшом фонтанчике рыбки, как уже достаточно распалившееся утреннее солнце играет с их золотистой чешуей,  как они оставляют рябь на воде, как легкие волны ударяются о каменные стенки фонтана. Он немного расслабился, на него снизошло умиротворение этого поистине волшебного места.

-Том, мальчик мой, милый, как я рада тебе.

Том резко вскочил и то, что он увидел, его неприятно поразило. Перед ним стояла его мать, сильно похудевшая и постаревшая за последние две недели. Скромное коричневое платье с высоким воротом свободно болталось на ней. Каштановые волосы, обычно легко струившиеся по плечам, были стянуты в тугой пучок на голове. Лицо было высушенное, черты заостренные, кожа выглядела серой, как после длительной изнуряющей болезни.

Том нежно обнял и прижал ее к себе, исполненный  жалостью к этой любимой, болезненно  хрупкой женщине.

-Давай присядем, Том, - она направилась к одной из скамеек, находящихся в этом садике еще бог знает с каких времен.

-Как ты, мамочка? - он старался говорить нежно и вкрадчиво.

-Том, мне намного лучше. Здесь хорошее место, и все так добры ко мне. Мы с отцом Питером считаем, что у нас еще есть шансы спасти твоего отца.

Том неловко замолчал.

- Как тебя тут лечат?

- Ох, здесь кроме меня и Китти никого и нет-ты же знаешь, наши жители все отличаются отменным здоровьем. Я встаю рано и обычно посещаю утреннюю службу, затем помогаю отцу Питеру и матушкам ухаживать за церковным садом. Китти ходит в школу, а когда возвращается, то мы идем гулять или  на службу.

-То есть ты хочешь сказать, что тебя никто не лечит? Что ты не показывалась врачам и не принимаешь никаких пилюль???

Том был рассержен.

-Том, милый, я не больна. Я просто не могу оставаться в нашем доме и не могу позволить, что бы Китти там осталась, не хочу подвергать ее опасности. Она и так очень сильно напугана. А у нас в доме мы в опасности и что еще хуже-наши души там в опасности. Я молюсь тут день и ночь о твоем отце, молюсь, что бы зло отпустило его.

Том был вне себя:

-Мама, милая, что ты говоришь.  Тебе необходимо в хорошую больницу. Давай я поговорю с отцом, и мы отправим тебя в хороший частный пансион на некоторое время.

Шелли испугалась. Ее глаза расширились.

-Том, что он наговорил тебе про меня?

-Ничего, мама. Я и сам все вижу. Тебе нужна помощь. Ты больна.

-Том, ты был в доме, ты видел ЕЕ???? Это порождение тьмы, безликое. Ты видел ее черную дыру вместо лица, видел????

Том тяжело вздохнул.

-Мама, я видел ее и ее лицо я тоже видел. Там нет никакой черный дыры, обычное кукольное лицо, сделанное чуть более детально, чем все, что он делал до того.

Шелли встала, закрыла рот руками:

-Господи, Том. Ты говоришь прямо как он. Господи, она и в тебе уже пустила корни…

-Мама, да пойми, что тебе нужна помощь, а не молитвы и разговоры о спасении души. Я готов отвезти тебя к хорошим врачам, пожалуйста. У нашего отца сохранились связи в медицинских кругах, уверен, он сможет без труда сможет найти  лучших  специалистов.

-Том, уезжай отсюда немедленно, уезжай пока она не захватила тебя окончательно. Я прекрасно о себе позабочусь. Святой отец и матушки обо мне позаботятся. Мы вместе попробуем спасти твоего отца и тебя тоже. Я буду молиться день и ночь. Бог милостив, и я знаю, он услышит меня. Том….

Из серых  блестящих глаз упала пара крупных капель.

Том не знал как себя вести, когда женщина плачет. Тем более, когда перед ним его собственная мать. Тем более, когда она можно сказать не в себе. Его разрывало множество разных противоречивых чувств: жалость, досада, страх, волнение. Вся атмосфера этого утра и этого сада вдруг показалась ему какой-то тяжелой и давящей. Он  вдруг почувствовал в воздухе запах горя и безнадежности этого места, физически ощутил как все молитвы, произносимые в этой церкви да и в примыкающей к церкви богадельне (теперь ему хотелось назвать пансионат именно этим немного оскорбительным словом), все эти просьбы о спасении души, помиловании, все эти стоны и мольбы несчастных никуда не уходят-они оседают здесь же –витают в воздухе и давят на тех, кто сюда приходит, тяжким грузом.