Наследство Валентины - Кэтрин Коултер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Этот идиот не подумал, что может попасть в Суит Сьюзи. Наконец он сообразил, в чем дело, и больше не стрелял, боясь ранить ее. Суит Сьюзи хотела даже Бенджи. Ее нужно держать подальше от жеребцов, Джеймс.
– Обещаю.
Девушка глубоко вздохнула, растянула губы в улыбке и отключилась, чем до смерти перепугала Джеймса. Она не должна была терять сознание. Не сейчас. Господи, а что, если эта рана гораздо серьезнее, чем он думает?! Что, если...
– Джесси?! Джесси, очнись! О Господи! Ну же, приди в себя!
Он принялся трясти ее за плечи, но голова девушки бессильно моталась по подушке. Джеймс начал сыпать ругательствами, приказывая ей открыть глаза и больше его не пугать. Но тут отворилась дверь, и в комнату вошел доктор Хулахен. Джеймс частенько удивлялся, откуда у него такая странная походка. Он не шел, а семенил мелкими деликатными шажочками. Эта манера ходить, как и сама внешность доктора, тридцатилетнего коротышки с густой копной белых волос и раскосыми голубыми глазами, обычно раздражала Джеймса настолько, что руки чесались хорошенько врезать ему, но в этот момент он так обрадовался при виде доктора, что, вскочив с постели, закричал:
– Скорее, Денси, она ранена! Правда, пуля слегка ее поцарапала, и кровь идет не очень сильно, но Джесси потеряла сознание, а я знаю, что это не к добру. О Иисусе, поспешите же!
– Все в порядке, Джеймс. Отойдите от кровати... вот так. Дайте мне побольше места!
Денси Хулахен, конечно, не отличался красотой и имел дурную привычку семенить, однако голос у него был глубоким и успокаивающим, как бас вашингтонского епископа Моргана. Кроме того, у него была легкая рука, и он неукоснительно соблюдал правила гигиены, что было крайне важно как при осмотре людей, так и лошадей. Доктор осторожно ощупал края раны, наклонился и прижал ухо к груди Джесси, а потом посчитал пульс, приоткрыл ей глаза и проверил зрачки.
– Ну вот, она приходит в себя. Джесси, девочка моя, просыпайся и не пугай хозяина этого дома.
Джесси застонала и подняла веки. Зеленые глаза потемнели от боли, став почти черными.
– Не могли бы вы дать ей немного настойки опия, Денси?
– Не сейчас. Сами знаете, такие ранения опасны. Она вынесет боль, но главное, чтобы девочка осталась жива. Держись, Джесси. Ты меня слышишь?
– Да, конечно. Я же не глухая.
Доктор Хулахен рассмеялся глубоким, добрым смехом, который скорее мог бы принадлежать гораздо более крупному мужчине, например, Джеймсу.
– Молодец! Ну а теперь я сбрею волосы вокруг раны. Получится небольшая лысина, но у тебя такие густые локоны, что этого никто не заметит.
Он вынул бритву из черного кожаного футляра.
– Джеймс, велите Бесс принести горячей воды. Мне нужен и бинт из чистого белого полотна.
Последующие часы были самыми длинными в жизни Джеймса. Джесси беззвучно плакала, зажмурив глаза и сжав кулаки. Именно Джеймс поморщился, когда доктор брил волосы вокруг раны. Джесси не шевельнулась, Денси отбросил на пол длинные пряди. Девочке невероятно повезло. Возьми стрелявший чуть ниже, она погибла бы. И все потому, что спасала Суит Сьюзи. У доктора чесались руки самому пристрелить девушку.
Денси перебинтовал голову Джесси и отступил. Она выглядела в эту минуту такой маленькой и жалкой, что Джеймс невольно улыбнулся, слушая, как Денси спрашивает, сколько он поднял пальцев, когда у нее день рождения, заставляет перечислить клички всех лошадей, на которых она скакала на прошлой неделе. И после каждого ответа доктор смотрел на Джеймса, ожидая подтверждения. Джеймс не понимал, откуда, черт возьми, он должен знать, правильно ли отвечает соплячка, но только послушно кивал.
– Прекрасно, – объявил наконец доктор. – Давайте дадим ей опия, чтобы девочка смогла уснуть.
Уже засыпая, Джесси пробормотала:
– Джеймс, их было двое. Одного зовут Билли. У них гнедые лошади, по виду не старше десяти лет. У первой на лбу белая звездочка, а у второй – белая полоска, от лба до самого носа.
Джеймс не попросил ее описать грабителей. Вряд ли она сумеет. Зато о лошадях Джесси говорила до тех пор, тока язык не стал заплетаться.
– Хорошо, Джесси. Спи. Поговорим утром.
Но Джеймс не ушел, пока не услышал ровное дыхание девушки. Подтянув одеяло до самого ее подбородка, он погасил свечи и тихо закрыл за собой дверь спальни.
Аллен Белмонд, доктор Хулахен, Томас, Ослоу и старая Бесс ожидали его в гостиной. У Бесс был такой вид, будто она вот-вот огреет Аллена сковородкой.
– Она рассказала, что случилось? – осведомился Белмонд. – Призналась, что украла Суит Сьюзи?
– Джесси по глупости спасла вашу кобылу от двух воров. Девочка не сумела описать мужчин, но зато хорошо рассмотрела их коней. Беспородные, гнедые. Один с глубокой седловиной, другой с короткой спиной и мускулистый. Иными словами, в нем четверть благородной крови.
– Она вспомнит больше, – заверил Ослоу, – как только ее бедная головка заживет.
– Чертова девчонка! – прошипел Белмонд. – Поверить не могу, что она перехитрила двоих мужчин! Невероятно!
– Можете поблагодарить ее завтра, – посоветовал Джеймс, – после того, как я задам ей хорошую трепку.
Томас неловко откашлялся.
– Я послал конюха на ферму Уорфилдов. О Боже, кажется, мистер Оливер приехал! Вне себя от злости!
Оливер Уорфилд, громко топая, ввалился в гостиную Уиндема, выглядевшую не так убого в мягком свете свечей. Из слов посыльного он понял достаточно, чтобы смертельно перепугаться.
– Где моя девочка?! Черт возьми, Джеймс, где она? Немедленно веди меня к ней, я как следует выпорю ее за глупость! Неужели она действительно спасла вашу чертову кобылу, Аллен? Кому нужна эта кляча?
– Твоя дочь поправится, Оливер, – заверил Джеймс. – Если не веришь, спроси доктора Хулахена.
Денси Хулахен, кивая, просеменил поближе к Оливеру и громко, уверенно объявил:
– Она сейчас спит, Оливер, Прекратите рвать и метать. Пуля задела голову и разорвала кожу. Ничего страшного.
– Что ж, если Белмонд тут ни при чем, значит, виноват ты, Джеймс. Черт бы тебя побрал, почему ты не охранял Суит Сьюзи как следует? Мою девочку едва не убили, и все из-за твоего разгильдяйства!
– Оливер прав, – ехидно добавил Аллен Белмонд. – Это ваша вина, Уиндем. Я доверил вам лошадь, и видите, что случилось! Будь я проклят, если ваше место не в тюрьме! Может, вы и наняли этих двух грабителей, чтобы самому украсть и продать кобылу!
– Вы просто идиот! Не смейте угрожать и бросаться смехотворными обвинениями! Джеймс в жизни ничего не украл, кроме разве только первого места на скачках, как любой хороший жокей!
Присутствующие изумленно обернулись. В дверях, пошатываясь, стояла Джесси Уорфилд, завернувшись в черное шерстяное одеяло. Медные волосы рассыпались по плечам, почти закрыв белую повязку на голове. Ночная сорочка Джеймса из тонкого белого полотна, сшитая его заботливой маменькой, едва прикрывала колени.