Хороший тон. Разговоры запросто, записанные Ириной Кленской - Михаил Борисович Пиотровский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мусульманский мастер не просто рисовал, плёл изумительные фантастические узоры, переплетая круги, спирали, звёзды, кресты, цветы, – он напоминал о тайнах и рассказывал о Божественных законах. Невидимый Творец поддерживает и направляет Своей волей развитие видимого мира со всем его бесконечным многообразием форм и, тем не менее, несущего в себе идею единства Господа миров. «Мир тайных образов» исламского искусства защищён завесой «мира явленных, видимых образов», но доступен он лишь тому, кто, вступив на путь веры, сможет обрести свет истины. Это – путь долгого, усиленного, неустанного поиска, размышления и совершенствования, ибо сказано: «…Возвращайтесь назад и ищите свет»[30], «Я был спрятанным сокровищем, и Я желал быть узнанным, посему Я сотворил мир»[31].
Узоры, которые так любили мусульманские художники, увлекли художников европейских, а ковры – важнейшие предметы жизни мусульман – стали модным украшением в европейском укладе жизни. Увлечения и влечение переплетаются, как причудливые узоры исламских художников.
В Эрмитаже есть ещё несколько великолепных подарков, а значит – историй. Сеид Абдулахад-хан – интереснейшая личность: он стал первым правителем Бухары, который сотрудничал с русскими императорами, с Российской империей – успешно торговал, умел договариваться, смог стать полезным и пользовался большим авторитетом.
Судьба его сложилась интересно и необычно. В 1882 году отец отправил его в Россию, потому что старший брат, подкупленный англичанами, поднял мятеж против отца и бежал в Индию. Сеид Абдулахад-хан был официально признан наследником бухарского престола, встречался с императором Александром III и несколько лет жил в России и путешествовал по ней.
4 ноября 1885 года – после кончины отца – был провозглашён эмиром Бухары, не без помощи русских войск. Его ценили за ум, справедливость, скромность. Он вёл довольно простой образ жизни, единственное излишество, которое позволял себе, – роскошные лошади, эмир считался одним из лучших наездников Эмиратов. Прекрасно говорил на нескольких языках, хорошо знал русский, увлекался поэзией и даже составил «Диван» (сборник стихов). Писал свои поэтические опыты под псевдонимом Оджиз – что значит «слабый», «беспомощный».
В России бывал часто – в Киеве, Одессе, Тифлисе, Баку, Бахчисарае. Обожал Крым и построил в Ялте роскошный дворец, который назвал «Дилькисо» – «обворожительный». В Ялте Сеид Абдулахад-хан прославился благотворительностью: щедро жертвовал на помощь нуждающимся, на строительство школ, помогал Обществу древностей, построил бесплатную лечебницу и попросил у Николая II соизволения назвать лечебницу именем цесаревича Алексея. Он присутствовал на коронации Николая II – сохранились воспоминания: «Осыпанный милостями Его Величества Государя Императора и ныне гостящий в Санкт-Петербурге Его Светлость бухарский эмир Сеид Абдулахад-хан, чрезвычайно представительный, красиво сложённый брюнет, с очень выразительным лицом и большой чёрной как смоль окладистой бородой. Как и все лица его свиты, он носит пёстрый бухарский костюм, чалму и массу звёзд».
Всё увиденное в России «глубоко запало ему в душу», и по восшествии на престол он первым делом стал переносить нашу культуру в родную страну: Сеид Абдулахад-хан уничтожил невольничество, сократил армию, упразднил подземные тюрьмы, пытки и зверские казни, много сделал для развития торговли в своей стране. Чрезвычайно живой, деятельный темперамент отличал эмира среди бухарцев и вызывал в них заслуженную дань удивления и уважения к своему главе.
Эмир привозил в Россию массу ценных материй, драгоценностей и лошадей для подарков, причём стоимость всего привезённого оценивается в два миллиона рублей. Подарки эмира хранятся в Эрмитаже. Поражает красотой и богатством коллекция дорогих халатов. Халат, преподнесённый в дар, считался символом большого уважения и почтения, а также признательности и благодарности. Халаты сшиты из шёлка и расшиты золотыми нитями – считалось, что шёлк, касаясь человеческого тела, избавляет от множества хворей. Эмир и его приближённые во время парадных выездов одевались в золотые одежды: золото – знак бессмертия и сильной власти. В кладовых Эрмитажа много драгоценных халатов, они сложены по видам и в строгом порядке, особенно бережно – золотые. Дело в том, что золотые халаты могли быть подарены только лично эмиром.
Петербург благодарен Сеиду Абдулахад-хану – эмир пожертвовал один миллион золотых рублей на постройку военного корабля. Во время Русско-японской войны 1905 года корабль назвали «Бухарский», он славно и храбро воевал, но команда перешла на сторону большевиков. Корабль переименовали в «Яков Свердлов», а в 1925 году переплавили.
Сеид Абдулахад-хан добился от царского правительства разрешения на постройку мечети, заплатил 350 тысяч рублей за землю и выделил 100 тысяч рублей на строительство. Газеты писали: «3 февраля у мусульман, живущих в нашей столице, был большой праздник – в этот день состоялась закладка первой мечети. В Петербурге насчитывается несколько тысяч татар и иных иноверцев магометанского вероисповедания, но до сих пор они не имели своего храма. Они долгие годы мечтали о мечети. Щедрый дар Эмира Бухарского сразу подвинул дело и дал петербургским магометанам возможность создать для себя подобающий столице храм. Торжество продолжалось – в конторе постройки устроили завтрак с тостами и речами, причём вместо шампанского был подан лимонад. Первый тост эмир провозгласил по-русски за Государя Императора, и в ответ грянуло – “Ура!!!”. Эмир был совершенно счастлив. Уезжая, он заявил, что в этот радостный для него, как для мусульманина, день жертвует пять тысяч рублей для бедных столицы». Мне кажется, прекрасный пример уважения, понимания и плодотворного сотрудничества.
Часто бывая в нашем Отделе Востока, я брожу, размышляю, разглядываю узоры. Один хрустальный сосуд особенно хорош: горный хрусталь нежен и хрупок, и сделать из него чашу, вырезать на нём цветы, фигурки – невероятное мастерство, магия. Возможно, художник действительно чародей. Я представляю, как в этот дивный кубок наливали тёмный алый шербет или вино, представляю, как загорался хрусталь и закипала кровь. Недаром считалось, что красный цвет возбуждает мистические чувства. Знаменитый кубок святой Ядвиги… Святая Ядвига – одна из особо почитаемых католических святых, у неё был кубок, обладавший чудесным свойством: вода в нём превращалась в священное вино. «Ты пьёшь вино святое – и многие миры и тайны открываются тебе». Чудное соединение – восточный кубок превратился в атрибут христианской святой.
Тонкие нити связывают разные культуры, а музей напоминает: мир един, но он разнообразен в своём единстве. Бог – един и непостижим, но к нему можно приближаться разными путями, много дорог ведут к нему. Искусство помогает приблизиться и терпеливо смиряться перед удивительным многообразием мира. Самое страшное – гордыня, именно она – причина раздора, бед, злобы.
Есть одна история. К Пророку пришли люди и стали спрашивать, не гордый ли человек их сосед, который слишком много занимается своей внешностью. Они получили ответ: «Бог красив и любит красивое».
1 ноября 1920 года – день рождения Отдела Востока. Когда было создано отделение мусульманского Средневековья – мусульманского Востока, его возглавил 33-летний Иосиф Абгарович Орбели. Молодой преуспевающий учёный был известен как исследователь Кавказа, археолог, знаток восточных языков и, кроме того, яркий, энергичный, смелый. Какой у него был характер? Шутили у нас: «На первом этаже – в Отделе древностей – говорят по-немецки, на втором – где картинные галереи – говорят по-французски, а на третьем – армянин Орбели смачно матерится по-русски». В 1934 году Орбели возглавит Эрмитаж и 17 лет будет им руководить. Он от многого уберёг музей, много важных преобразований проведёт, многих спасёт от гибели.
Я помню его, конечно, очень хорошо: мы даже жили какое-то время в одной квартире. Что помню? Его кабинет – огромная мрачноватая комната, уставленная книгами. К книгам он относился
