Подари себе рай (Действо 2) - Олесь Бенюх

- А автомобиль? Его марка, цвет, номера? - Сергей тоже имел опыт скорого обнаружения и задержания любого транспортного средства, располагая данными, которые он перечислил.

- После выезда из города мы свернули на боковую дорогу, чтобы переждать - на всякий случай - пока не проедут следовавшие за нами два авто.

- Понятная остановка, - согласился Сергей.

- За те пять минут Фриц сменил номера.

Сергей одобрительно поднял большой палец на уровень глаз. Видевший это в зеркальце заднего обзора Фриц удовлетворенно кивнул.

- И потом, машина эта - одна из семи, принадлежащих Отто фон Болену. Это почти стопроцентная гарантия безопасности, - Валери налегла грудью на плечо Сергея (машина сделала резкий поворот) и он коснулся губами ее щеки. Его словно прожгло насквозь сладостное пламя. Она не спешила от него отодвинуться. - И Фриц - его шофер, - закончила она и Сергей почувствовал, что она улыбнулась. Ему...

- Имение фон Боленов, - неожиданно объявил Фриц и Сергей впервые услышал его голос - гортанный баритон. "Выговор берлинский", - машинально отметил он, пытаясь разглядеть то, что находилось за окном. Да, на освещение Болены денег не жалели. Высокие, вычурные, чугунные ворота и такой же забор, в центре каждой секции полуметровые вензеля - ГФБ (Валери пояснила - начальные буквы основателя династии Германа фон Болена); педантично подстриженные деревья и кусты в виде пирамид, прямоугольников, ромбов, шаров - идентичные в каждой секции; продолговатые, круглые цветочные клумбы - роз, хризантем, георгинов; большие, средние, малые фонтаны с разноцветной подсветкой. "Ничего себе семейный парк! Побольше, чем наши Сокольники", - Сергей улыбнулся, вспомнил далекую Москву, вид на старинный зеленый массив из окна своей комнаты...

Неожиданно расступились заросли какого-то высоченного, густейшего декоративного кустарника, стоявшего зеленой стеной метровой толщины и засверкал огнями во всех своих пятидесяти залах, комнатах, подсобных помещениях фамильный замок Боленов. Сквозь раскрытые окна доносилась танцевальная музыка. Не менее пятидесяти автомобилей разных цветов и марок вытянулись вдоль довольно широкого, наполненного водой рва, который бежал вокруг замка метрах в сорока от него. Через ров был переброшен гранитный пешеходный мост, у которого Фриц и остановил машину.

- Похоже, мы попали на какой-то праздник, - проговорил Сергей, выходя из автомобиля и подавая руку Валери и Эльзе. Словно отвечая на его слова в небе над замком сразу в нескольких местах разорвались пышными букетами фейерверки. Самый крупный вспыхнул фиолетово-бело-розовыми вензелями "ГФБ". Небольшая толпа на газоне перед главным входом разразилась приветственными возгласами.

- 16 сентября 1512 года завершилось строительство этого замка, пояснил Франц. - Традиция отмечать ежегодно эту дату была прервана в 18 веке и восстановлена полстолетия спустя после выдворения Бонапарта на остров Святой Елены.

- Ров есть, а где же стены? - спросил Сергей, когда они переходили через гранитный мост.

- Снесены по приказу Железного Канцлера, - произнесла с явным сожалением Эльза.

- Не удивляйтесь, - засмеялся Франц. - Печаль Эльзы искренняя. Она преподаватель истории...

- Увы, очень талантливый преподаватель, уволенный из всемирно известного Гейдельбергского университета за свои убеждения, - жестко вставила Валери. - Закон о профессиях.

- Теперь не до преподавания, - Эльза махнула рукой. - Быть бы живу...

Отто фон Болен встретил чету Якоб радушно. К Сергею - маркизу Антуану Легару и Валери Эстергази отнесся приветливо, но и с известной долей настороженности. Он не принадлежал к тому типу ученых, которые живут лишь в науке - башне из слоновой кости. Его интересовало буквально все на свете. Сергея он поразил дотошным интересом к новинкам парижской парфюмерии.

- Ах "Лориган де Коти", ах "Суар де Пари", ах "Амур, амур"! восклицал он, зажмурив глаза и прижав левую руку к сердцу. И настойчиво расспрашивал "месье Легара" (или, может быть, вернее и справедливее будет "герр Лугер"), отведя его смущенно в сторонку, о новинках нижнего дамского белья - рубашечках, бра, трусиках - их цветах, материале, фасончиках. Хорошо, что в свою недавнюю поездку в столицу мировой моды Сергей прошелся по недорогим лавкам-бутикам и магазинчикам распродажи парфюмерии прошедшего сезона.

- Вы думаете, чего этот старый, лысый вдовец со вставной челюстью и очками-телескопами жаждет знать о том, что прельщает, нет - сводит с ума юных дев? Даже знаете ли в самых старых мехах иногда бродит молодое вино. Бесспорно в каждом homo sapiens - в бессмертном гении и скромнейшем из смертных - звериное начало постоянно борется с человеческим. И какое из этих начал берет верх зависит от того, кто в данный момент отдыхает почивает ли Господь или храпит Вельзевул. Человеку стыдно даже самому себе сознаваться, что он так же слепо похотлив, как любая четвероногая тварь во время течки или гона. И он, в попытке облагородить низменное, прикрывается красивыми лохмотьями: симпатия, любовь, брак. Брак - это всего лишь узаконенное прелюбодеяние, ибо он несомненно способствует более успешному выживанию нашего вида. А сколько женатых и замужних из каждой тысячи блюдет верность? 0,07! И это те, кому выпадает в великой жизненной лотерее благословение небес - любовь. И годы здесь не причем. Я твердо убежден: возраст есть понятие больше психологическое, чем биологическое. Помните Гете был как юноша влюблен в свои семьдесят два года в восемнадцатилетнюю девицу (у которой мать была круглая дура, не понимавшая, чьей любовью наградил Господь ее дочь).

И Болен начал декламировать любовные стихи великого германца, и вдруг остановился на полуфразе.

- А вы действительно немец?

- А что - во мне мало арийского, нордического? - усмехнулся Сергей, но сердце его при этом слегка дрогнуло.

- Как раз внешне вы очень даже ариец, хотя и не верю я во всю эту антропологическую белиберду. Говорите же вы... вы знаете, у меня был на стажировке очень толковый польский бакалавр. Вы только заговорили - я тотчас его вспомнил.

Сергей довольно убедительно рассказал про свое сиротство и про дядю по материнской линии. Отто фон Болен не был великим физиономистом, он был великим физиком. Он слушал этого Антуана Легара (или как его там) довольно рассеянно. Когда же тот кончил свой рассказ, он произнес: "Занятно". Вновь углубился в свои мысли и вдруг воскликнул:

- Ну конечно же, вы знаете, почему я вспомнил о том поляке? Ведь он однажды едва не убедил меня, что нашел решение теоремы Ферми. Конечно, это ерунда. Я - что, сам великий Эйнштейн не мог ее решить.

- А то, над чем вы сейчас работаете, менее интересно, чем теорема Ферми?

- Более, более интересно, ибо в миллион раз практичнее. Да что там! Обуздание атома способно перевернуть всю историю человеческой цивилизации, облегчить бремя существования, дать людям счастье - не в вульгарном, жратвенно-потребительском анабиозе, нет - в высоком, духовно-философском расцвете.

- Ну а как вы себе это практически представляете?

- Человек будет свободен от всех видов изнурительного труда. Атом будет заставлять работать станки и шахты, он будет пахать, сеять и собирать, он поведет самолеты и пароходы, он откроет путь к другим мирам. А люди будут развивать интеллект. Им не надо будет копить богатство или думать о куске хлеба: атом обеспечит и развитие свободы, и развитие разума.

- Хотел бы я жить в такое время! - искренно воскликнул Сергей.

- А оно не за горами, совсем нет, - Отто фон Болен улыбнулся и улыбка была чистая, светлая, детская.

- Я не физик, я коммерсант, - Сергей взял у проходившего официанта две рюмки с коньяком, передал одну собеседнику. - Но возникает вопрос все, о чем вы говорили, это все относится к атому, который будет работать как штатский. А если как военный?

Отто фон Болен нахмурился.

- Да, есть такая угроза. И она вполне реальна. При определенных условиях может развиться такая реакция, которая приведет в конечном итоге к гибели всего живого на планете. Энергия раскрепощенного атома безгранична и в мирном, созидательном, и в военном, людоедском ее применении.

- А вы, ваша лаборатория... - начал было Сергей, но физик остановил его резким жестом руки.

- Да, мы работаем и в том, и в другом направлениях. Я, разумеется, против. Но одного моего желания или нежелания мало. В таких вопросах решают не ученые. Решают политики.

И вдруг взорвался:

- То, чем меня и моих коллег заставляют заниматься в значительной степени, называется кан-ни-бализм!

Их разговор бесцеремонно прервала юная миловидная блондинка. Обворожительно улыбаясь, она молча взяла под руку Отто фон Болена и увлекла его в главную залу, где зазывными волнами плескался вальс-бостон. Физик конфузливо улыбнулся Сергею - пардон, но дама есть дама. Тот понимающе улыбнулся. И пошел разыскивать Валери.

Празднование завершилось в три часа утра. Сергей трижды попытался продолжить беседу с хозяином замка, но всякий раз захмелевшие и безудержно колобродившие гости лишали его такой возможности. Наконец, последние весельчаки разошлись по своим комнатам в замке и гостевом флигеле. Валери и Антуан оказались соседями, но две комнаты им не понадобились. Он пригласил ее к себе на "nightcap" и она охотно приняла это приглашение. А далее... Далее было бы смешно, противоестественно, если бы не произошло того, что произошло.