Король плоти и костей - Лив Зандер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Возле бассейна стояла Орли, опустив голову, прижав подбородок к груди, теребя подол платья и бормоча:
– Ничего хорошего все равно бы не вышло, девка.
У меня аж голова разболелась, когда я осознала собственную глупость, а желудок завязался узлом при мысли о таком предательстве:
– Значит, ты донесла на меня.
– Ох, девка, кабы ты понимала…
– Оставь нас, – приказал Король, опустив меня на землю и поддерживая, потому что стоять на таких обезображенных ногах было затруднительно. – Что же ты с собой сделала, маленькая.
Я смотрела вслед уходящей Орли – только чтобы не смотреть на спускающего штаны Короля. Затем пришла очередь моей сорочки: он осторожно стянул ее через мою голову, пока я неустойчиво покачивалась на ненадежных ногах, и бросил тряпку на землю между нами.
Снова подхватив меня на руки, Король раскачал мои скрюченные ноги – так, чтобы с них свалились туфли, после чего вошел в воду.
– Ты никогда больше не увидишь внешнего мира.
Ну уж нет.
– Никогда – это слишком долго.
Тепло окутало меня, когда он бережно уложил меня в воду; осторожно намочил волосы: совсем не похоже на того зверя, который только что переломал мне ноги. Мужская рука без стеснения заскользила по моему телу, смывая грязь.
– Ты моя, Ада. – От его мрачного шепота, щекочущего ухо, кожа моя покрылась мурашками. – Моя служанка, моя игрушка, моя женщина. Я никогда не отпущу тебя.
Конечно, не отпустит, но в какой-то момент я все же сбегу от него. Сбегу от дьявола, который…
Его язык скользнул по моей влажной шее, а кончики его пальцев отправились в путешествие между моих ног. Они кружили, окунались, дразнили, пока я не заскулила от желания, граничащего с болью.
Невольный стон сорвался с моих губ.
– Прекрати.
– Возможно, я был слишком груб во время нашей последней встречи. – Его палец кружил внутри меня, надавливая на стенки, создавая ощущение наполненности. – Оставил тебя неудовлетворенной… Ц-ц-ц, как жестоко с моей стороны.
Руки его легли на мою талию, обхватили, приподняли и усадили меня на край бассейна. А я лишь стиснула зубы, когда он раздвинул мои колени, заставляя раскрыться перед ним.
И подпрыгнула, когда его большой палец погладил мой пульсирующий от порочной жажды клитор.
– Я тебя ненавижу.
– Это лишь до тех пор, пока я не поцелую тебя… сюда. – Он ущипнул набухший бутончик, и я почувствовала, как меня выгибает дугой от этого грубого прикосновения. – Высосу твои соки, запущу в тебя язык и буду работать им до тех пор, пока ты не взмолишься, умоляя о члене. Какой-нибудь смертный когда-нибудь доставлял тебе подобное удовольствие?
Его вопрос лишил меня голоса, лишил дыхания, бросил в дрожь, и я лишь покачала головой.
– Ну так позволь мне.
Дорожка поцелуев потянулась по внутренней стороне бедра к лону. Бархатный язык огладил устье, пополз выше, выше, пока…
– О мой бог!
Прижимающийся к моему лобку, застывший в ухмылке рот пробормотал:
– Именно так.
– Пожалуйста…
– Я доставлю тебе такое удовольствие, какого не доставлял никто другой. – Он облизал, посасывая, мои срамные складки, потом его широкий язык сместился к центру, закружил у входа, то и дело ныряя внутрь, вознося меня на высоты, неведомые мне прежде. – Ох, моя маленькая смертная, как же ты вкусна.
– Пожалуйста… – Остановись. Слово висело на языке, подбиралось к раздвигающимся дрожащим губам, но изо рта вырвалось только сдавленное: – М-м-м-м!
А потом я запустила пальцы в его черные-черные пряди, стиснула их, точно одержимая, и он со стоном зарылся лицом глубже. Он действительно «работал», работал так основательно, что мое «остановись» умерло, не родившись, на фоне вздохов и всех непристойных звуков, что срывались с моих губ. Каждый нерв моего тела дрожал, я кричала и плакала, словно от боли, когда стенки моего влагалища запульсировали, сжимаясь, и…
– Моли. – Он отстранился, поднялся из воды и ущипнул меня за сосок, сводя наслаждение на нет. – Моли о прощении, маленькая смертная, и я поиграю с тобой еще немного.
– Мне не нужно твое прощение, если взамен получу такое. – Злоба вспыхнула во мне – из-за того, что он со мной сделал, или же из-за того, что сделать отказался, – но я не собиралась уступать. – Я предпочту, чтобы ты поимел меня во все дырки – это всяко лучше, чем получать удовольствие от уст дьявола!
– Ох, почему ты не сказала об этом раньше, смертная? – Земля подо мной размякла, поехала, и в следующий миг он перевернул меня на живот, потянул, ставя меня на колени на пушистую шкуру, брошенную на край бассейна, так что зад мой оказался возмутительно выпяченным. – Так-так, не увиливай. Помнишь? Хорошим маленьким смертным ножки выпрямляют. С учетом того, сколько усилий мне требуется, чтобы ты опустилась на колени, сомневаюсь, что тебе захочется вечно ползать по двору. Захочется? Нет. А теперь, маленькая, протяни-ка ручки и раздвинь ноги пошире.
Мои руки потянулись назад сами собой, по собственной воле, хотя в крови моей кипела ярость. Нащупав ягодицы, я раздвинула их, предлагая себя, как сучка в течке. И заскулила, как сучка, покачивая бедрами и прогибая спину, истекая похотью. Нет, это была не я.
Не могла быть. Не была и не буду.
Но какая разница, если я жажду сейчас, чтобы он вошел в меня, причиняя боль.
– Что ты со мной делаешь?
– Ох, маленькая. Разве ты забыла, кто я? Ты назвала меня Королем плоти и костей. – Придерживая меня за талию, он пристроил головку члена к скользкому заднему входу. – Я – жар между твоих ног, пульсация в твоем лоне, трепет в твоих костях, зуд в твоем животе, жажда, требующая утоления.
Я застонала, чувствуя, как он входит в меня, растягивая отверстие, входит осторожно, неглубоко, и движется, движется мелкими короткими влажными толчками, довершая унижение.
– Ты дьявол.
– О, род человеческий не раз называл меня дьяволом. – Рука его легла между моих лопаток. Надавила, и локти мои подогнулись. – Давай-ка я покажу тебе такое, на что способен лишь дьявол.
И головка члена дьявола скользнула глубже.
Гораздо глубже.
– Пожалуйста… А-а-а!
Непривычным к такому обращению мышцам хотелось сжаться, сопротивляясь вторжению. Резкая боль вышибла из легких весь воздух, пальцы мои вцепились в косматую шкуру. А он протискивался в меня все дальше и дальше.
– Ш-ш-ш-ш, ты уж не вертись, когда я пользую эту дырочку. – Он вошел на всю длину. Зад мой горел, как в огне, будто поджариваемый
