Республика Ночь - Г. Зотов

– Тебе все ясно, малыш? – раздается сзади голос запыхавшегося жреца.

…Да уж куда яснее. Это серебряные пули, запрещенные к употреблению Международной вампирской конвенцией, состоявшейся в Гааге. В 1928 году ведущие кровеносные державы постановили: средства, которыми люди уничтожали вампиров, больше не имеют морального права на существование. Запретили даже затачивать колы на сельских заборах (переформатировали их в овальные), не поленились – выкорчевали весь чеснок, рудники по добыче серебра опечатали, окутав входы-выходы колючей проволокой и выставив по периметру спецназ в масках. Слитки белого металла торжественно расплавили на площадях – под улюлюканье и аплодисменты толпы. Но… если бы все было так просто. Уже через год хитрые дельцы начали толкать серебро на «черном рынке» – из-под полы. Очень дорого: опасный, нелегальный товар. Торговали старыми запасами, найденными в заброшенных подвалах, где таились склады охотников за вампирами, и кустарными самоделами подпольных оружейных фабрик. Всего ОДНА такая пуля стоит 10 тысяч долларов, не считая оплаты услуг посредника. А чувак без колебаний израсходовал драгоценный патрон на собачку, демонстрируя мне свое могущество. Да, это очень авторитетный вурдалак. Либо исключительно крутой киллер… работающий на столь могущественную организацию, что даже грозная Служба вампирской безопасности рядом с ней – подарочный набор пластмассовых пупсов.

…Я оборачиваюсь – плавно, как в танце, не делая резких движений. На пороге церкви стоит толстый азиат, одетый в стиле пациента психбольницы. Красный пиджак, канареечно-желтые брюки и круглая шапочка в горошек, узкие очки-«кошки». В руке – револьвер, как и у «мафиози», только без глушителя. Цирк уехал, клоун остался. Какой он национальности? Китаец или монгол? Фиг разберешь, ихние вампиры все на одно лицо. Выходит, некий азиат, ничуть не похожий на жреца культа Дракулы, давал мне напутствия в исповедальне? Я чувствую, как мое бледное лицо покрывается лунными пятнами от жестокого стыда. Подумать только, он обманщик! – а я этому подонку целых полчаса выкладывал самые интимные подробности!

– Чудесно, – лыбится азиат попугайской расцветки. – Не беги, не дергайся, не маши когтями – и никто не пострадает. Правильно, томодачи?[11]

Вампир в костюме отвечает кивком: он держит меня на мушке. Ботинки засыпаны пеплом мопса. Азиат аккуратно обходит меня спереди, запускает пальцы в карманы моих брюк. Ощупывает пиджак, проверяет воротник. Хлопает по карманам рубашки. Открывает мне рот, словно лошади на ярмарке, и придирчиво осматривает клыки, пощелкивая по эмали когтем.

Дипломированные психологи в таких случаях советуют разрядить обстановку. Например, попытаться шутить. Сгладить ситуацию.

– Если полезете в трусы, – говорю я, – придется решить, что это любовь.

«Арбузный костюм» делает два шага вперед. Не опускаясь до объяснений, бьет меня рукоятью револьвера – чуть выше уха. Мне не особенно больно, однако в глазах темнеет: повинуясь давнему инстинкту, я падаю на колени. Хоть мозг вампира формально и считается мертвым, там сохранились нервные окончания… мы же не тупые зомби с кладбищ, чтобы бродить бессмысленно и натужно реветь на луну. Да, вампиры – живые трупы, но при этом не разлагаются, имеют все естественные отправления, нуждаются в горячей пище и тому подобное. А вот от ударов редко чувствуешь боль, иногда ее вообще не бывает.

…Но этот чувак в костюме – отличный спец. Он знает, куда бить. Да чтоб вы все передохли, гребаные психологи со своими советами! Азиат, изящно поправляя полы красного пиджака, наклоняется ко мне. Толстое лицо отражается в стеклах моих очков – устрашающее, как солнечный диск.

– Куда ты дел флэшку? – шепчет он, обдавая ухо мятным дыханием.

– Ээээээ… какую… флэшку? – откровенно изумляюсь я.

– Последний раз тебя спрашиваю, коно-яро…[12] – злится «попугай».

Я впадаю в лягушачье оцепенение. ЧТО ВООБЩЕ ПРОИСХОДИТ? Моя напарница – вегетарианка. Меня обещали уволить с работы. Мне сократили зарплату. Исповедник оказался киллером. Его напарник, выплюнутый в реальность из сна наркомана, бьет по башке. В глазах все расплывается. Поднимаю голову, ища спасения у Дракулы, – рядом же храм. На уровне пентаграммы высоко в небе повис рекламный щит, изображающий красную упаковку. «G7 – мы отобрали кровь от лучших коров!» Ага. А ту, что осталась, – прислали нам. Достойное завершение рабочей ночи. Но ведь мне едва сравнялось сто лет, и я слишком молод, чтобы стать черным пеплом…

И еще… про какую же такую флэшку талдычат эти два придурка?

– Давай-ка, врежь ему, – холодно говорит азиат. – Он еще не понял.

Мой затылок выдерживает новый удар рукоятью. Кожа за ухом лопается, по щеке, обтекая губу, льется тоненькая струйка крови. Я успел перекусить тайком от Веры, дабы не оскорблять ее убеждения, – не пополнив жилы, трудно пахать целую ночь. Сказал, что отнесу бумаги боссу, а сам сбегал в тошнотворную забегаловку: пососал сырого фарша из лабораторных мышек, запил стаканом кровушки. Вроде бы все и стерильно, но как же противно-то… одна радость, со скидкой. Домой тоже фаршика захватил, на завтрак.

– Вы меня с кем-то перепутали, – хриплю я, размазывая по коже кровь, мешая ее с кремом от солнца. – Объясните нормально – что вам нужно?

Однако ни тот ни другой что-либо объяснять не собираются. «Костюм» двумя пальцами в кожаных наперстках достает серебряную пулю – белый цилиндрик ложится в гнездо «кольта». Повернувшись, барабан щелкает. Рядом дымится скелет собачки: сейчас и мою голову разнесет серебром.

Неожиданно с силой волны цунами захлестывает злоба – сердце так и бурлит мышиной кровью. О, как все замечательно. Я лузер. Меня имеют на работе по полной программе. Баба свалила к богатому. Только что набили морду без малейшего повода. НУ ТАК И ЧТО МНЕ ТЕРЯТЬ? Зажимаю в кармане жалкий пакетик с мышиным фаршем. Швырну прямо в рожу этой сволочи.

Киллер делает шаг – я бросаю пакет: неуклюже, фарш падает под каблук ботинка. Нога убийцы скользит в кровавой кашице: вампир опрокидывается навзничь. Вот так удача! Вскакивая, я нечаянно бью азиата головой в подбородок: взбрыкнув, тот приземляется на останки собачки. Пыль от сгоревших костей встает серым, фееричным столбом.

…Да, я лузер – но не последний дурак. Такая везуха не длится вечно. Велик соблазн отнять у врагов оружие, однако сейчас лучший выход – бежать.

– Aetas mea malitiosus lupus![13] – быстро читаю я заклинание и почти сразу превращаюсь в полярного волка. Спасибо за подсказку, дорогой жрец. Дикие животные бегут со скоростью 35 км/час, уж по-любому быстрее человека. Вытянувшись белой стрелой, царапая когтями тротуар, я несусь по улице Казней в Тырговиште, минуя офисные здания, кровеносные станции и рекламу «Бладлайна». Суставы терзают вспышки боли: превращение всегда мгновенно, но довольно болезненно. За спиной – ни звука. Я торможу – лапами вперед, в недоумении оборачиваюсь. Ох, лучше бы я так не делал…