Республика Ночь - Г. Зотов

– Волки – прелестные существа, – уклончиво признаю я. – Кому из нас не хочется хотя бы изредка пронестись ночью через лесную чащу, чувствуя ветер сквозь шерсть на затылке? Это, злой отец, мы еще в гимназии проходили: современные вампиры – дальние родственники вымерших в античные времена оборотней-вервольфов. Да, со стороны превращение в волка выглядит мило, но на деле приносит кучу проблем. Год назад я так побегал по лесу и притащил в офис блох: пришлось шампунь покупать. Из головы вот такущего клеща вытащил! Я бы обратился в летучую мышь, но неофиты не имеют такой возможности.

В соседнем гробу слышится шуршание, щелкает металл.

– С летучей мышью тоже не все гладко, – комментирует жрец. – На исповедь приходит полно вурдалаков, в разное время лечившихся от бешенства или глистов, которых переносят сии чудесные создания. Вообще, не нужно превращаться в волка для галочки. Не следует забывать: волчье состояние, злобные поступки, бульварная романтика, кровь и секс – на этом держатся столпы древней морали вампиризма. За всю кровавую историю целые легионы лучших вампиров пали от рук людей… но что же мы наблюдаем сейчас? Фильм «Полдень» по книге Стефани Майер стал блокбастером – омерзительно тухлое чтиво о любви вампирши и старшеклассника из человеческой гимназии. Все уже забыли, как эти самые старшеклассники охотились на молодых вампиров в Праге и Будапеште, убивая новообращенных прямо в гробах. Мир кровососов разлагается под влиянием масс-культуры, как сливочное мороженое в печи. До чего мы дошли: среди нас появились гребаные вегетарианцы! А ведь питье из прокушенной артерии горячей пенящейся крови – это не только банальное насыщение, чудище мое. Поглощение разума существа, захват его мыслей, обретение новой жизни, плазму которой ты вливаешь в себя. Стоило не уничтожать людей полностью, а содержать в плену, разводя на фермах с минеральными кормами. Без их крови мы вырождаемся… деградируем.

Мне становится реально не по себе. Странный служитель тьмы… конечно, они все официально сидят на ЛСД, глюки помогают беседовать с духом Дракулы. Но тут уже, кажется, налицо передоз. С какой это радости он со мной так откровенен? Вывод один: в фигурках чертиков, украшающих исповедальный гроб, установлены чувствительные микрофоны. Идет трансляция разговора – прямо в Службу вампирской безопасности…

Клыки с хрустом прикусывают язык. Какого хрена я тут с ним разболтался?

– Злой отец, – трепещу я, взвешивая каждое слово. – Следует ли понимать вас так: употребляя бычью кровь, мы тем самым пропитываем свои жилы и мозг мыслями коров, обретая жизнь и разум этих травоядных животных?

Снова раздается металлический звук. Жрецу моя мысль явно не нравится.

– Ты мне уже надоел. – Голос звучит сухо и отстраненно.

– Но разве вы в церкви не для этого? – смиренно удивляюсь я.

– Нет, – с равнодушием отвечает жрец. – Я здесь, чтобы тебя убить.

На секунду мне кажется, что я ослышался.

– Кого убить?!

– Тебя, – устало слышится из другой половины гроба. – Ты что, глухой?

Я вновь слышу знакомый звук. И мне становится понятно, что это.

…Он прощелкивает барабан револьвера, засовывая туда пули…

…Когда ты всего лишь неопытная столетняя девочка и видела людей только в кино… когда клыки так хрупки, а любовь так жестока… Ты не знаешь, что полюбишь его. ЧЕЛОВЕКА. Вашу связь осудят близкие, и мертвая мать проклянет тебя навеки, разлив за обедом кровь. Ты прикоснешься к клану людей – добытчиков серебра. Поймешь изнанку ужаса, увидев страшное СВЕКРОВИЩЕ. Задохнешься, едва в комнату внесут серебряное РАСПЯТИЕ. Мир людей против мира любви – кто окажется победителем? Влюбиться в человека – это страшно? Это романтично. Это прекрасно и мучительно. Тебя ждут ужасные терзания. Ты поймешь, что такое бессонница: это сон на жесткой постели без нежного гроба. Узнаешь вкус смерти, когда вместо крови подали горький шашлык. Ощутишь горе после отказа заняться с тобой сексом в семнадцатый раз за день. И главное – привыкнешь жить светлым, отравленным ДНЕМ. Потому что любовь – побеждает все. Вонзит ли он КРЕСТ в твое любящее сердце?

По культовому роману Стефани Майер.

Книга, вызвавшая скандал в церкви Дракулы. Новелла, запрещенная жрецами на черных мессах. Мелодрама, проклятая самим Архимагом. Любовь добра – полюбишь и шахтера серебра. Смотри сейчас – пока не запретили.

Глава V

Летающий череп

(Через секунду, в том же месте)

…Ничего себе, однако… сходил, исповедался. Дальнейшая реакция уже чисто животная, недаром считается, что в жилах вампиров – кровь диких зверей. Дверь исповедальни вылетает, с грохотом падая на пол: дернувшись в панике, я выбил ее ногой. Кошкой прыгаю в зал, сотрясаемый риффами блэк-метал. Вовремя. Створки соседнего гроба синхронно распахиваются, оттуда высовывается рука – в цепких пальцах блестит револьвер. Успею ли добежать до выхода? Ну, есть только один способ проверить. Почти не касаясь пола ботинками, не чувствуя ног, я буквально лечу к «паучьим» дверям. Бах! Темное пространство церкви освещает вспышка. Крупнокалиберная пуля, свистнув у моего затылка, разносит в пыль алебастровую морду демона. Звучит топот ног – похоже, безумный жрец решился на преследование. Ему не догнать – спасительные врата уже рядом, лязгают ржавой паутиной прямо передо мной: аллилуйя темным силам!

Давлю всей ладонью на спинку железного паука. Двери открыты – я на улице, хватаю клыками дневной воздух. Радость длится всего секунду: у меня начинается жуткий кашель… страх разрывает нёбо наждачной бумагой.

Черный зрачок. Прямо в лоб мне смотрит дуло «кольта». Оружие держит вампир моего возраста, на ковбойский манер щегольски отставив большой палец. Свежее лицо украшает искусственная щетина (у некоторых трупов волосы сами собой не растут), парень одет в полосатый черно-зеленый костюмчик, словно шкурку с арбуза содрал: сидит, как влитой, ни единой морщинки. Рядом, переворачивая носом отходы жертвенника, копошится обращенная цыганами собачка-вампир: эдакое умилительное существо из породы мопсов с чудесной слюнявой мордой. Появляется нелепое желание свистнуть, чтобы песик прижался к ноге. Ну-ну. Обладатель костюма опускает револьвер – теперь он направлен в голову животного. Я вижу огонь, но не слышу грохота: раздается лишь жалкий предсмертный визг – видимо, к стволу привинчен глушитель. Тельце собаки вспыхивает голубоватым пламенем, ткани съеживаются, осыпаясь пеплом, – на асфальте догорает крошечный скелетик. В зубах зажаты волокна мяса.