Город соблазнов - Карен Брукс

– Вам нечего стыдиться.

Зато ему, черт побери, есть чего! Сердце набрало обороты, адреналин погнал кровь по жилам, а от сознания, что она девственница и хочет, чтобы он стал ее первым мужчиной, его самомнение непомерно раздулось. И не только оно одно.

– Знаю, – сказала она, не отпуская его ладони. – И не прошу вас обо всем. Я прошу вас только об одном.

Завороженный бархатной глубиной ее глаз, Рик не сразу заметил, что Моника подняла его руку и прижала к своей груди, и очнулся лишь тогда, когда увидел свою ладонь, зажатую между ее маленькой ладонью и соблазнительным полушарием.

Моника чуть слышно застонала, и Рик перевел взгляд на ее лицо. Она прикрыла глаза, а ее влажные губы дрогнули в блаженной улыбке и чуть приоткрылись. Рик осторожно обхватил грудь ладонью и, не в силах больше сдерживаться, нащупал сосок и сжал большим и указательным пальцами.

Она судорожно вздохнула и шепнула:

– Как приятно! – А потом пробормотала что-то на итальянском и, распахнув повлажневшие глаза, попросила: – Еще! Хочу еще.

Рик сдвинул ладонь к другой груди. Всего на один миг. Только чтобы удовлетворить ее любопытство. Господи, как же он хочет ее поцеловать! И прижать к себе, чтобы она ощутила его возбуждение. Но этого допускать нельзя.

Рик осторожно обхватил ее грудь пальцами, наслаждаясь тем, как она заполняет его ладонь, нашел затвердевший сосок и с трудом поборол желание поцеловать ее в губы. Все, надо остановиться. Пока не поздно. Он наклонил голову и еле заметно прикоснулся к ее губам.

– Будешь бросаться песком, я все маме скажу! – раздался как гром среди ясного неба детский голосок, и Рик с Моникой испуганно отпрянули друг от друга.

Моника, розовая от смущения, прикрылась полотенцем, судорожно сжимая его на груди.

– Кажется, ушли, – шепнул Рик. – Наденьте. – Он протянул ей майку. – Я вас загорожу.

Моника поспешно схватила майку и повернулась к нему спиной, но Рик успел заметить обиду в ее глазах. Ничего не поделаешь: это общественное место. На что она рассчитывала?

Он вытащил у нее из рук полотенце и подождал, пока она натянет майку. Интересно, может, занимаясь самобичеванием, он не заметил, как она надела лифчик?

Моника обернулась и взяла у него из рук полотенце.

Черт! Сомнений быть не может, она без лифчика.

– Пойдемте поищем кабинку, – буркнул он, с неохотой отводя глаза в сторону.

– Зачем?

– Чтобы вы как следует оделись. – Черт! Ведь дал себе слово больше не смотреть туда. Интересно, можно ли умереть от столь длительного возбуждения?

Моника опустила глаза себе на грудь. Тонкий трикотаж четко обрисовывал возбужденные соски. Она вздохнула и накинула на шею полотенце.

– А у вас что, вообще нет верхней части купальника?

Моника молча покачала головой.

– Ну тогда пойдем кататься на чертовом колесе.

– И на «русских горках»? – с готовностью отозвалась она, и лицо у нее просветлело.

– И на «русских горках», – скрепя сердце согласился он.

– Рик? – Моника взяла его под руку. – А когда мы будем на самом верху колеса, нас никто не увидит. И там мы поцелуемся.

Рик едва устоял на ногах. А может, «русские горки» не такая уж и скверная штука?..

Моника не спешила выходить из душа. Дядя собирается на деловой ужин. Хорошо, если он уйдет до того, как за ней заедет Рик. Спешить некуда: дядя Микеле наверняка не одобрит платье, которое она решила надеть. И Рик вряд ли одобрит.

Она улыбнулась своему отражению в зеркале и принялась расчесывать влажные волосы.

Рик наверняка скажет, что, мол, платье слишком короткое, облегающее, да и вырез чересчур глубокий... А потом посмотрит на нее так, как смотрел сегодня на пляже, когда увидел ее обнаженную грудь. Моника припомнила, как у него раздувались ноздри и как он поцеловал ее. Поцеловал так, словно хотел проглотить ее всю... И внизу живота разлилось тепло.

А когда он взял ее за грудь и ущипнул сосок, она даже чуть-чуть испугалась! Моника зажмурилась. Если она сейчас же не прекратит прокручивать в голове все то, что было на пляже, ей придется снова идти в душ.

Она высушила волосы феном и особенно тщательно сделала макияж. Сегодня они с Риком собираются в клуб потанцевать, и она должна выглядеть идеально. Тогда, кто знает, может, он ее снова поцелует? А может, даже поцелует ей грудь.

Наверное, за свою распущенность она будет гореть в геенне огненной. Тогда почему у нее нет ощущения, что она поступает неверно? С Риком все кажется правильным. И он совсем не давит на нее, не пытается заставить делать то, что ей не нравится. Попроси она его остановиться, он тут же остановится. В любой момент. Она это точно знает. Он изо всех сил старался вести себя как джентльмен.

Раздался стук в дверь, и она очнулась от своих грез.

– Моника?

– Что, дядя?

– Я ухожу. Во сколько, ты сказала, за тобой заедет Рик?

– Примерно через полчаса.

– Ну ладно. Желаю хорошо провести время. Только чтобы к двенадцати была дома. Договорились? Увидимся утром.

К двенадцати?! Моника нахмурилась. Да в двенадцать все только начинается!

– Договорились, дядя Микеле.

Она прислушалась, как удалились его шаги, а потом хлопнула входная дверь. Тогда Моника вышла, отправилась к себе и, закончив макияж, надела черное платье, припасенное для особого случая. Платье было узкое как перчатка и, чтобы застегнуть молнию на спине, пришлось втянуть живот. Сегодня ужин ей не светит – это точно!

Моника придирчиво оглядела ногти – не облупился ли лак, еще раз причесалась и села на край кровати. Предстояло выбрать туфли. Если верить героиням «Секса в большом городе», туфли решают все. Однако выбор у нее невелик: всего-то две пары.

После минутного раздумья она остановилась на черных лодочках на шпильке, хотя их она уже надевала. Покрутилась перед зеркалом. Класс!

Монике нравилась ее новая одежда, хотя возникали и некоторые неудобства. Раньше на нее никогда так не глазели мужчины. Сначала ей казалось, что именно этого она и добивалась, но потом поняла: ей нужно совсем другое: просто она хотела быть такой же, как все ее подруги и сверстницы, посещавшие ночные клубы Милана. И не хотела в двадцать с небольшим выглядеть как собственная бабушка!

А когда на нее смотрит Рик, ей это нравится. И даже очень. Когда его глаза загораются блеском, ее бросает в жар. Но от его взглядов она не испытывает неловкости. А вдруг все дело в том, что дядя Микеле поручил Рику о ней заботиться? Неужели Рик только поэтому обращает на нее внимание? Из одного чувства долга?! Нет, этого не может быть! Она ему нравится. Ну разве стал бы он с ней целоваться, если бы она ему совсем не нравилась? Жаль, что у нее нет никакого опыта общения с мужчинами! Что она знает? Только то, что читала или слышала от подружек. Но она не дурочка! И знает, кому верить, а кому нет.