Великие некроманты и обыкновенные чародеи - Сборник

— Об этом, — ответил король, — не беспокойся и в знак моего расположения прими эту драгоценность. — С этими словами снял король с шеи дорогой камень и протянул монаху.

Тот почтительно поблагодарил короля и сказал:

— Верный слуга вашего величества почтет за честь и счастье исполнить любую вашу просьбу, в какой бы день и час вы к нему ни обратились. Но среди вашей свиты не вижу я человека, которого вы посылали за мной. Уж не сбился ли он с пути, или, быть может, что-то его задержало? Я обещал, что буду здесь раньше него, и все присутствующие здесь благородные господа могут подтвердить, что я сдержал слово. Но вот и он, я слышу его шаги.

Тут в зал вошел джентльмен, с ног до головы покрытый грязью, ибо скакать ему пришлось через лужи, канавы и трясину, так что костюм его был в плачевном состоянии. Увидев монаха, он разозлился и пожелал, чтобы чума сожрала тех бесов, которые заманили его в трясину и чуть не утопили.

— Не сердитесь, сэр, — отвечал Бэкон, — здесь вас дожидается старый друг, у которого больше причин сердиться, чем у вас, ибо она прождала вас целых три часа.

С этими словами он отодвинул занавеску, и все увидели за ней кухарку с черпаком в руке.

— Ну вот, теперь я сдержал данное вам слово. Я ведь обещал свести вас с подружкой. Как, довольны?

— О да, — ответил джентльмен, — так доволен, что непременно отплачу той же монетой.

На что брат Бэкон отвечал:

— Не грозитесь, сударь, а не то опозорю вас еще больше, а впредь поостерегитесь называть ученых лгунами. Однако я не знаю, богаты ли вы сейчас деньгами, а потому отправлю-ка лучше девушку домой за свой счет.

И кухарка исчезла. Король, королева и вся компания немало позабавились, наблюдая, как смутился кавалер при виде своей засаленной возлюбленной. Он же ушел из зала, склонив от стыда голову. Брат Бэкон попрощался с королем и королевой и отправился домой, увозя с собой благодарность за продемонстрированное им искусство и различные подарки.

Был у брата Бэкона всего один слуга, да и тот не из самых умных, так что держал его монах больше из милосердия, чем ради пользы. Этот слуга (звали его Майлз) не выносил постов, которые всем духовным особам полагается соблюдать по их сану, и потому всегда припрятывал в каком-нибудь укромном уголке кусочек мясца, которое и жевал в то время, как его хозяин довольствовался одним хлебом или же вовсе ничего не ел. Брат Бэкон, приметив это, решил как-нибудь с ним поквитаться. И вот однажды в четверг вечером, накануне пятничного поста, сунул Майлз себе в карман кольцо кровяной колбасы, надеясь, должно быть, согреть ее таким образом, ибо в постные дни брат Бэкон приказывал не разжигать огня. На следующий день, в пятницу, слуга ходил с видом скромным, словно и не ел ничего. Когда хозяин предложил ему хлеба, он отказался, заявив, что грехи его столь велики, что и одного дня поста в неделю для их искупления мало. Хозяин похвалил его за это, но предостерег, чтобы тот крепился и не отступал от принятого решения, ибо тайное всегда становится явным.

— Да что же я, хуже турка, что ли! — возмутился Майлз и удалился в свою каморку, как будто хотел помолиться в уединении, но молиться-то он собирался не кому иному, как кровяной колбасе.

Вытащил он колбасу (она уже наполовину испеклась от жары) и напал на нее с жадностью, да не тут-то было: сунул он ее в рот, а ни откусить, ни вытащить не может. Испугался он, затопал, забился. Хозяин на шум пришел, взял колбасу за другой конец, повел слугу таким манером в зал, где сидели ученые монахи, и сказал:

— Поглядите, братья, на благочестивого человека, на слугу моего Майлза: совесть не позволяет ему прерывать постный день, так что он не может проглотить эту колбасу. Пусть послужит это нам всем примером, привяжите его к окну.

Привязали бедного Майлза к окну за колбасу, и стоял он там до конца дня, наподобие медведя, привязанного за сворку мордой к столбу, терпя насмешки и издевательства. Ночью хозяин избавил его от наказания, и Майлз дал обет: покуда жив, никогда больше не нарушать поста.

Жил-был в Оксфордшире джентльмен, который через кутежи и разного рода излишества растратил преизрядное состояние, оставленное ему отцом, и впал в такую жестокую нужду, что не на что ему бывало порой купить куска хлеба, дабы поддержать свою жалкую жизнь. Воспоминания о растраченном богатстве так его истерзали, что перестал он заботиться не только о теле, но и о душе своей. Этой его слабостью не преминул воспользоваться дьявол.

В минуту, когда горе и заботы совсем одолели бедного джентльмена (горевал он о прошлых безумствах, а беспокоился о том, на что будет жить до конца дней своих), пришел к нему дьявол и спросил, чего он хочет (пришел он, разумеется, не в устрашающем своем обличье, а под личиной старого ростовщика). Джентльмен удивился его внезапному появлению, но, услышав вопрос о том, что ему надобно, расхрабрился и ответил:

— Я хочу все! Мне нужны деньги, чтобы купить себе платье, деньги, чтобы купить еду, деньги, чтобы выкупить мои земли, и еще деньги, чтобы заплатить долги. Можешь ли и хочешь ли ты помочь мне в моем несчастье?

Дьявол отвечал:

— Могу. Дам тебе денег на все твои нужды, и притом немедленно, но при одном условии.

Обрадованный джентльмен воскликнул:

— На любых условиях! Только помоги, и клянусь, я выполню все, что ни потребуешь!

Но дьявол возразил:

— Клятвам я не верю. Мне нужны векселя. Если ты их подпишешь, то приходи завтра поутру на опушку леса, где я буду ждать тебя с деньгами.

— Приду, — согласился джентльмен (он, бедняга, рад был деньгам на любых условиях, как и сказал).

На следующий день пошел он в лес, где дьявол назначил ему свидание. Долго пришлось ему ждать, наконец завидел он дьявола, который приближался в сопровождении двух слуг, тащивших мешки с деньгами. Возрадовался бедный джентльмен, что снова будет жить по-человечески. Дьявол же, подойдя к нему, молвил:

— Сынок, я исполню обещанное, если ты согласишься на условия, которые я вот тут написал.

Джентльменотвечал:

— Охотно. Умоляю, читай.

Тогда дьявол прочел следующее:

— Я даю тебе столько денег, сколько нужно, с условием, что|5ы ты распорядился ими следующим образом. Во-первых, выкупил из заклада земли. Во-вторых, заплатил долги. В третьих, приобрел себе все необходимое. И наконец, как только должник рассчитается с долгами и снова вступит во владение землями, он должен приготовиться поступить в полную собственность заимодавца, когда тот этого пожелает.

Джентльмен под этим подписался и забрал деньги. Вскоре он уже приобрел все, что необходимо для жизни, выкупил земли и раздал все долги, так что не осталось на свете человека, который был бы вправе потребовать с него хотя бы пенни.

Зажил с тех пор джентльмен так добродетельно, что вскоре опять стали верить ему в долг, а состояние его приумножилось и превзошло отцовское. Но недолго длилось счастье: появился однажды в его кабинете дьявол и молвил:

— Земли твои выкуплены, долги оплачены, настало время предоставить себя в мое распоряжение, как сказано в векселе.

Забеспокоился джентльмен и призадумался, как это вдруг он станет рабом человека, которого совсем не знает. (Он еще не догадался, что его заимодавец — дьявол.) Но, понуждаемый к ответу (дьяволом), сказал он, что еще не со всеми долгами рассчитался, а стало быть, по условиям контракта, не обязан пока расплачиваться. Рассвирепевший дьявол принял свое истинное обличье и воскликнул:

— Ах ты, жалкий негодяй, не ищи себе оправданий, я-то знаю, что все это ложь, и завтра утром представлю доказательства, а до тех пор оставляю тебя терзаться отчаянием. — И с шумом улетел, а джентльмен застыл на месте, полумертвый от страха.

Придя немного в себя, джентльмен начал раздумывать над своим бедственным положением, Жалея, что не дожил век в бедности, и проклиная честолюбивые свои мысли, которые заставили его Добиваться возвращения состояния, растраченного в буйных кутежах. После этого проклял он свою Жизнь блудного сына, которая и была истинной причиной его нынешнего злосчастья. Долго он так терзался, пока не решился наконец покончить с жизнью и не вышел с такими мыслями на улицу в поисках способа отделаться от опостылевшей жизни, где и встретил монаха. Джентльмен уже воткнул свой меч в землю острием вверх и готовился броситься на него, когда монах увидал его и велел ему остановиться, что он и сделал. Брат Бэкон спросил, какова причина отчаяния столь глубокого, что оно заставляет его кидаться очертя голову прямо к черту в пекло?

— О сэр, — ответил несчастный, — причина тому имеется, и пресерьезная, так что я попрошу больше меня не беспокоить, а предоставить моей судьбе.