Трущобы империй - Василий Сергеевич Панфилов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
О'Нил жил на четвёртом этаже, под самой крышей, снимая комнату с четырьмя приятелями.
– А, парни! – Обрадовался разбуженный ирландец, – уже?
Потерев заспанное лицо руками, он быстро облачился в довольно приличный сюртук, дико смотрящийся при его заплатанных брюках и дырявых ботинках, которые давно пора выбросить, и молодецки крутанулся.
– Красавчик, – польстил ему попаданец, – все бабы твои.
Довольно улыбнувшись щербатой улыбкой, О'Нил приосанился и они начали торжественно спускаться вниз. Всем желающим и нежелающим ирландец громогласно объяснял, что вот он …с дружками в театру идёт…
– Практически светский выход, – с мрачной иронией сказал попаданец.
Глава седьмая
Здание Виндзорского театра располагалось неподалеку от Пяти Точек, так что поход предполагался короткий. Но нет… для О'Нила и Фреда это практически светский выход, так что выхаживали они чинно, здороваясь со всеми мало-мальски знакомыми людьми, старательно подводя беседу к своей культурной программе.
Попаданец бесился поначалу, старательно не показывая виду, но потом смирился.
– Буду воспринимать это как тренировку, – подумал он, – нужно же научиться понимать местных.
Здание театра изрядно запущенное и явно видело лучшие времена. Пройдя через обшарпанное фойе с гомонящей толпой, среди которых далеко не все хотя бы притворялись светскими львами.
– … ещё раз посмотришь на моего Джонни, кошка ты течная, я те зыркалки повыковыриваю! – Пронзительно вопила хорошо одетая немолодая женщина со следами былой красоты на молодую соперницу. Её удерживал упитанный мужик с крайне самодовольным лицом – бабы-то из-за него ссорятся!
– … и я такой – хрясь ему по башке! – Громогласно докладывал невысокий, но на диво квадратный громила в высоченном потрёпанном цилиндре, таким же бандитского вида дружкам. Физиономия квадрата носила лёгкий оттенок дебильности, да и дружки… – мозги в стороны, а я ещё и башмаком их! Га-га-га!
– … смотри, Салливан, – сурово выговаривал немолодой мужчина, окружённый явными телохранителями, какому-то… судя по всему, торговцу, – в последний раз говорю – вовремя плати! Меня твои отговорки не интересуют. Не заплатишь, твоими кишками длину Литл-Уотер измерю!
На такие сценки жадно пялились окружающие, стараясь запомнить как можно больше. Полиция? Она в Пять Точек не забредала в принципе, местные бандиты порой убивали на глазах десятков и сотен свидетелей, и ничего… Нет, если они выходили за пределы трущоб и там их опознавали, то могли и посадить.
По большому счёту, обитатели Пяти Точек просто не интересовали власти Нью-Йорка до тех пор, пока бандиты и их жертвы варились в собственном соку. Вот если преступления совершались против благонамеренных граждан из среднего класса, власти могли и войска поднять. Случаи, когда роты шли по Пяти Точкам и расстреливали прохожих, не редкость. При этом, как правило, страдали только относительно безобидные обитатели трущоб.
Главари банд имеют надёжные, неплохо охраняемые убежища, а отморозки обитают по большей части в подземельях Пяти Точек, куда не суются даже войска. Вытравить обитателей подземелий, пронизывающих насквозь практически весь Шестой округ, можно разве только газом…
Поднялись на галерку, где и устроились среди остальной нищеты. Внизу сидела публика посерьёзней – торговцы, известные бандиты, сутенёры, наиболее востребованные проститутки.
Попаданец скептически огляделся, явственные следы раздавленных клопов стенах и вши, едва ли не марширующие по некоторым соседям, как-то не настаивали на спектакль. Впрочем… Алекс вздохнул и украдкой почесался, сам-то не лучше. Спасибо соседям… делятся.
– Давай! Давай! – Орала галерка, требуя немедленно, вот прям щас, начинать спектакль. Публика внизу вела себя посдержанней – по крайней мере, не кидала в закрывающий сцену занавес гнилые овощи и огрызки фруктов.
Наконец, аляповатый и явно грязный занавес разошёлся и начался спектакль Парень-детектив. Откровенно убогое произведение о детективе, сляпанное с тем расчётом, чтобы польстить гангстерам и не слишком обидеть копов[27]. Сляпанный на коленке сценарий, никакая игра… но местным нравилось! Более того, они с восторгом аплодировали актёрам и свистели в самых занимательных по их мнению моментах.
Некоторые завсегдатаи даже помогали актёрам, декламируя реплики вместе с ними. Таких суфлёров обычно били соседи. Впрочем… всё зависело от авторитета суфлёра.
Игра настолько паршивая, что попаданец протёр глаза – не обманывают ли они его? Актёры безбожно переигрывали, гримасничая и жестикулируя, как обезьянки в зоопарке. Полные пафоса позы, фальшивые голоса…
– Да в нашей школьной самодеятельности играли в разы лучше! – изумился Алекс. Но откуда ему знать, что Станиславский и Чехов[28] ещё не родились, а театры САСШ считались в то время едва ли худшими?
– … такие как ты, не должны жить, – с невероятным пафосом говорил тем временем на сцене парень-детектив, доставая монструозного вида револьвер.
– Не могу это видеть – фантастическое убожество, – всю дорогу разорялся попаданец. Как сын завуча он вынужденно участвовал в школьной самодеятельности с первого класса. И пусть особого таланта обнаружено не обнаружилось, но за неимением гербовой пишут на простой. Позже ВУЗ, где как иногородний занимался самодеятельностью ради хорошего отношения с начальством общаги и ректоратом.
– Да ладно тебе, – смеялся О'Нил, весело пихая локтем в бок, – завидно небось, это актёры!
Слово актёры простодушный работяга произнёс с таким восхищением… аж слёзы на глаза показались!
Ах так… нарушив своё правило Не высовываться, попаданец начал многократно отрепетированный Монолог Гамлета. И пусть в своё время этот монолог был частью КВНовской постановки…
– Быть иль не быть, вот в чём вопрос, – Прямо посреди улицы вещал Алекс, не обращая внимания на зевак, быстро столпившихся вокруг, – Достойно ль смиряться под ударами судьбы иль надо оказать сопротивленье и в смертной схватке с целым морем бед покончить с ним? Умереть. Забыться.
Бывший студент декламировал, неосознанно копируя лучшего Гамлета – Высоцкого. Он не обращал внимания ни на что, привычно отдавшись сцене.
– Спасибо, парень, – были первые слова, услышанные им. Их произнёс какой-то приличного вида мужчина, который после этого… кинул к ногам Алекса монетку. Многие последовали его примеру, мелкие монетки сыпались щедро.
Парень стоял растерянный… но Фред не растерялся, начав собирать их.
– Эт мой дружок, – с превеликой гордостью доложил он толпе, перекрикивая шум, – мы из Уэльса.
– Да… кровь Талиесина[29] не разбавить, – зычно сказал бомжеватого вида старик с роскошной окладистой бородой и в сюртуке не по размеру, болтающемся на нём, как на вешалке. В толпе понимающе закивали, начались обсуждения разыгранного отрывка, сравнения со спектаклем.
До дома провожали целой толпой, заставляя Алексея время от времени то декламировать что-то, то разыгрывать короткие сценки. Добирались в итоге почти два часа, а ещё
