Загадка Веры Холодной - Виктор Полонский

Даже находясь в подобном смятении, Вера сохранила способность трезво мыслить. Впоследствии она станет гордиться этим своим качеством, способностью сохранять ясность ума, несмотря на обстоятельства.

– Интересно мне, вот и спрашиваю. – Спаннокки снова усмехнулся. – Скоро поймете зачем. А пока рассказывайте, Вера, рассказывайте…

Сколько снисхождения, сколько высокомерного презрения прозвучало в этом «рассказывайте, Вера, рассказывайте». Спаннокки чувствовал себя хозяином положения. Лоск сошел, галантность испарилась вместе с простотой (да и была ли она, простота?), взгляд из обожающего, обжигающего, страстного стал ледяным, колючим, властным. Вера могла только удивляться такой перемене, впервые в жизни она видела, как человек моментально сбрасывает личину и становится другим. Ей уже приходилось разочаровываться в людях, менять свое мнение о них, но то было не так резко, не так сразу, не так страшно. А тут словно оборотень у тебя на глазах ударился оземь, да перекинулся из человека в волка. «Как я могла приехать с ним сюда?!» – ужасалась Вера, глядя в серо-стальные глаза Спаннокки. Пока Вера рассказывала про «милого Сержа», Спаннокки закурил и на сей раз даже не подумал отодвинуться подальше, как делал у Крынкина, и пускать дым в сторону. Дымил прямо в лицо Вере. Дым ел глаза, и вообще выглядело это очень унизительно. Вера попыталась отодвинуться назад, но ее кресло было вплотную придвинуто к стене. Но и от плохого бывает польза. Рассказывала Вера не очень гладко, не приучена была она гладко врать, потому что вообще не любила этого занятия, предпочитая говорить правду. Но в подобной ситуации все недочеты ее сбивчивого рассказа можно было отнести не на счет лжи, а на счет смущения.

Когда Вера закончила свой рассказ, повисла долгая пауза. Спаннокки смотрел на Веру, а Вера смотрела на покачивающийся лакированный носок его правой штиблеты (Спаннокки сидел, закинув ногу на ногу).

– Много ли успели набрать таким вот манером? – спросил наконец Спаннокки.

Вера отрицательно затрясла головой, но точной суммы называть не стала. Вдруг Спаннокки начнет задавать уточняющие вопросы – где, когда, у кого и сколько. Но, Бог миловал, Спаннокки больше ничего спрашивать не стал. Снова усмехнулся (вот же самодовольная дрянь!) и сказал:

– Я могу помочь вашей беде, Вера, если вы станете помогать мне.

– Вы дадите мне двадцать тысяч? – Вера подняла взор, наткнулась на ледяной взгляд Спаннокки и снова опустила, боясь, что он сможет прочитать ее мысли.

– Нет, – ответил Спаннокки и уточнил: – Не сразу. Я стану давать вам поручения, за выполнение которых вы будете получать деньги. Хорошие деньги. Пусть ваш Серж возьмет двадцать тысяч под любые проценты и уплатит проигрыш…

– Но… – Вера попыталась возразить, но Спаннокки не дал ей договорить.

– Уверяю вас, что если я буду вами доволен, – возвысив голос, продолжал он, – то к Рождеству, если не раньше, вы не только покроете этот долг, но и заработаете сверх того. Я – щедрый человек и плачу не скупясь. Но и взамен требую полного послушания и точного исполнения моих приказов…

Вера отметила про себя, что только что были «поручения», а сейчас уже стали «приказы». Быстро запрягает Спаннокки, ой как быстро!

– А если я не соглашусь? – пролепетала она.

– Тогда – позор! Огласка! Непоправимый ущерб для репутации! Местные халдеи засвидетельствуют, что видели, как вы пытались меня отравить! Скажут, что подсматривали в замочную скважину или в какую-то тайную щелочку, здесь таких много. Некоторые господа даже платят по четвертной за то, чтобы часок-другой понаблюдать за чужими развлечениями!..

Вера содрогнулась. Боже мой! Спаси и сохрани! Скорее прочь, прочь как можно дальше от этого проклятого места!

– Да и у Крынкина найдется кому вспомнить о том, что вы липли ко мне весь вечер, раздавая щедрые авансы, – продолжал негодяй. – Вам, Вера, какая слава больше по душе – шлюхи или воровки? И хорошо ли будет, если ваш Серж пустит себе пулю в лоб? Вам всем еще жить да жить…

Вера молчала. Что тут можно ответить?

– Советую вам принять мое предложение. – Спаннокки достал из жилетного кармашка золотые часы, нажал на кнопку (Вере бросилась в глаза затейливая монограмма на крышке). – Даю вам пять минут на размышление. Не надумаете, потом уже ничего поправить не сможете. Вся ваша жизнь решается сейчас, в эти минуты.

– Кто вы? – Вера сообразила, что подобный вопрос придется весьма к месту, и сразу задала его.

– Любознательный человек, который щедро платит за услуги. – Спаннокки растянул губы в неискренней улыбке. – Официально я – австрийский дипломат, военный атташе посольства, верный слуга Его Императорского и Королевского Величества императора Франца Иосифа Первого, Божьей милостью императора австрийского, короля венгерского, короля богемского и так далее. Вы тоже станете служить ему. Соглашайтесь, Вера, время идет. У вас нет выбора, да и какая разница, какому императору служить, лишь бы платили.

«Как бы не так!» – ожесточенно подумала Вера, но сказала прямо противоположное:

– Я согласна. Что я должна делать?

– Слушаться меня. – На сей раз улыбка Спаннокки была ласковой, отеческой. – Сейчас я выдам вам аванс, который уничтожит все сомнения в серьезности нашего сотрудничества, вы напишете мне расписку и поедете домой. А послезавтра мы с вами встретимся и поговорим о делах.

– Расписку? – переспросила Вера.

– Иначе нельзя! – тоном, не допускающим возражений, сказал Спаннокки. – Таков порядок.

Спаннокки позвонил в невесть откуда появившийся колокольчик (раньше Вера его не замечала) и попросил тут же появившегося в дверях официанта принести бумаги и чернил. Когда просьба была исполнена, Спаннокки достал из внутреннего кармана пиджака пухлый, тисненой кожи бумажник и выложил перед Верой пять белых сторублевых кредитных билетов.

– Пятьсот рублей, – объявил он. – Пожалуйте расписку по установленной форме. Берите перо, я стану диктовать.

Вера послушно взяла перо. Ей хотелось только одного – скорее уйти отсюда, скорее расстаться со Спаннокки, приехать домой, принять ванну, отмыться от всей этой грязи, а затем рассказать Алексею о том, как глупо она опростоволосилась. И пусть Алексей сам расскажет обо всем Владимиру. Вдруг Спаннокки решится на шантаж. От такого субъекта всего можно ожидать.

– Пишите «Я», затем свое имя полностью… – начал Спаннокки.

Вера заскрипела пером. Бумага была дорогой, высшего сорта, чернила тоже были превосходными, а вот перо попалось отвратительное, то и дело цеплялось за бумагу.

– 9-го, в скобках – 22-го, июня 1910 года получила от майора графа Лелио фон Спаннокки, военного атташе Австро-Венгерской империи, пятьсот рублей аванса за услуги конфиденциального характера…

В слове «конфиденциального» Вера сделала сразу две ошибки, но исправлять не стала, решив, что сойдет и так. Видел бы это папа, грустно подумала она, видел бы он все это. Впервые в жизни Вере было приятно сознавать, что отец уже умер и она уже не сможет ничем его огорчить. Какой ужас!

Флакон со снотворным Спаннокки оставил у себя. Вера не протестовала, ей уже было все равно. Скорее бы оказаться дома, в привычной милой сердцу обстановке, в своей уютной спальне. Запереть дверь, задернуть занавеси так, чтобы и щелочки не осталось, завернуться в одеяло и приходить в себя после всего пережитого…

Спаннокки довез Веру до дома. Никакой галантности в этом Вера не увидела – проверял, там ли она живет, потому что извозчик тронул с места лишь спустя минуту после того, как Вера вошла в дом (ночью звуков мало, слышно все хорошо). На прощание спросил номер Вериного телефона и обещал послезавтра с утра телефонировать. Вера притворно обеспокоилась, что, мол, может подумать муж или прислуга. Спаннокки успокоил, сказав, что представится приказчиком из шляпного магазина Лемерсье на Петровке. Вера вынуждена была признать, что это он хорошо придумал, потому что у Лемерсье кроме шляп продавались также и перчатки, а перчатки покупаются то и дело, всегда можно купить лишнюю пару (да и бывают ли перчатки лишними?) в оправдание своей отлучки. И в то же время к перчаткам предъявляется великое множество требований – они и с платьем должны сочетаться, и с шляпкой, и с обувью, и под сумочку подходить. Поэтому далеко не всегда удается так вот сразу взять да и купить подходящие перчатки. Можно сказать любезному приказчику, что именно тебе нужно, и ждать, пока он сообщит о поступлении.

«Умный, черт!» – не без уважения подумала Вера, глядя на хищный профиль Спаннокки. В свете ночных фонарей граф выглядел истинным флибустьером.

8

«Кроме приобретения во Франции четырех управляемых аэростатов военное ведомство намерено обзавестись таким же количеством дирижаблей, построенных на отечественных заводах. Заказы планируется разместить на Балтийском и Ижорском заводах. Можно ожидать, что к зиме воздушный флот России будет представлен дирижаблями всех существующих систем. Помимо того в распоряжении военного ведомства находится двенадцать аппаратов тяжелее воздуха».