Тайна 'Черного лотоса' (СИ) - Наталья Гриневич

— Давай, Жу, я залезу в яму, осмотрю его, обвяжу, а ты осторожно потянешь. Я буду тебе помогать.

Дядюшка Реншу спустился в яму и первым делом решил проверить, жив ли тот человек, хотя по всему было видно, что нет.

Он потрогал руку старика — вроде теплая. Но, может, не успела остыть? Приложил ухо к груди — нет, не бьется сердце. Стал осторожно снимать тело с палок. И тут старик застонал.

— Ах ты! Жу, он живой! Давай тяни. Медленно! — командовал дядюшка Реншу, а сам думал, куда нести незнакомца, как его лечить и сколько это будет стоить, хватит ли у него денег, да и надо ли, если он всё равно скоро уйдет в обитель духов. Может, обратиться к бабке-знахарке Сонг из соседней деревни.

— Беги в деревню к соседу Фа, попроси большую тележку. Мы на ней повезем его.

Когда Жу убежал, Реншу стал размышлять, откуда мог появиться этот старик. Вчера закончился праздник Священной Хэншань. Может быть, старик шел на праздник? Но почему не по главной дороге? Через бамбуковую рощу мало кто ходит — можно встретиться с «веселыми людьми», и тогда не поздоровится. Наверное, он хотел сократить путь, и вот…

Так Дэй очутился в доме дядюшки Реншу, где тот жил с многочисленными родственниками: двумя сыновьями с женами и детьми, с дочерью и племянником. У Реншу не было жены, ее тоже забрала болезнь.

Сыновья Реншу шикали на отца — зачем в доме еще один рот, и так живет племянник, самим бы прокормиться. Но Реншу рассудил по-другому: Небо всегда что-то отбирает и что-то дает людям, испытывая их. Как же он бросит старика, если это его испытание? А до этого Небо забрало его жену. Значит, старик, возможно, дан Небом взамен.

Незнакомец долго болел, плохо двигался, ходил всегда с посохом, на расспросы отвечал односложно и, очевидно, не понимал, что произошло и где он. Казалось, старик тихо проживал свои последние дни.

Реншу привык к старику, дал ему имя — Упавший В Яму, часто разговаривал с ним, даже не зная, слышит тот его или нет.

Была и еще одна странность — Упавший В Яму любил повторять какие-то странные упражнения. Он, иногда пошатываясь, с трудом, но вертел руками и ногами в разные стороны. И часто по утрам и вечерам сидел что-то бормоча и смотрел в одну точку молча или с закрытыми глазами.

А через три года после появления старика случилась в доме Реншу беда — богатый сосед давно присматривался к его землям. Просил продать часть. Но у Реншу и так немного земли. Зачем он будет продавать? Вот скоро и еще ожин внучок родится.

Тогда сосед подговорил двух бродяг «образумить» Реншу, и конечно, заплатил им аванс. Те выждали момент, когда Реншу останется в доме один — маленьких детей и женщин они в расчет не брали, а уж Упавшего В Яму и подавно, — и спокойно вошли в дом.

Один встал у двери, а другой, постарше, с очень узкими глазами и глухим голосом, схватил Реншу за горло.

— Тебя же просили по-хорошему, упрямец, продать землю. И теперь ты отдашь ее бесплатно, если не хочешь остаться калекой…

Побледневший, сразу растерявшийся Реншу и слова не успел сказать, как услышал голос Упавшего В Яму.

— Отпусти хозяина и убирайтесь!

Бандит с глухим голосом удивленно повернулся в сторону сидевшего на циновке старика с длинными седыми волосами. Потом небрежно кивнул товарищу, стоящему у двери, — мол, разберись.

Но не успел тот двинуться в сторону обнаглевшего старика, как в него полетела палочка для еды — куайцзы. Бандит ничего не понял, только закричал, закрывая глаз.

Видя такое дело, бандит, державший Реншу, оттолкнул его и кинулся на Упавшего В Яму. Однако он не сделал и шага, как вторая палочка для еды полетела в него. Но в последний момент бандит успел отклониться, и палочка пролетела мимо. Тогда Упавший В Яму встал на ноги и стал расчетливо наносить удары посохом. При этом было видно, что каждое движение дается ему не без усилий. Однако и этого хватило, чтобы остановить вымогателей.

Такого отпора бандиты явно не ожидали. Сначала, не помня себя от злости, они хотели побить старика, но очень быстро он поняли, что нужно делать ноги. В конце концов бандиты бежали: один — прихрамывая и держась за разбитую голову, второй — закрывая глаз.

И вот тогда Реншу понял, зачем Небо послало ему незнакомца.

Глава 8

Большая кисть делает большие иероглифы, большой человек делает большие дела

Много раз луна поднималась на небе. Много раз весна появлялась в горах.

Дни в монастыре были похожи один на другой, как братья-близнецы. Так прошло еще пять лет.

Донг и Киу стали одними из лучших воинов. Они сдали все экзамены и готовы были к выполнению любых поручений для защиты Поднебесной и ее императора Цзяцина.

Времена выдались не из лучших, впрочем, когда они были легкими.

Как-то в один из осенних дней, когда днем солнце еще щедро раздает тепло, но по утрам туман всё чаще окутывает горы, Донга и Киу вызвал к себе Шифу.

Он сидел на низком стульчике за потертым коричневым столом, где лежали бумаги и карта, как успел заметить Донг. Возле расположились еще двое старейшин монастыря «Черный лотос».

Шифу начал издалека, время от времени посматривая то на старейшин, которые иногда кивали в знак согласия, то на молодых монахов-воинов, которые стояли и почтительно слушали его.

— Вы прошли долгий и трудный путь обучения. Не все выдерживают его. И вот пришла пора доказать, что все ваши усилия были не напрасны. Наш многоуважаемый, многочтимый император Поднебесной Цзяцин призывает нас послужить великому делу — защите нашего государства. Вам оказана большая честь, монахи «Черного лотоса». И надеюсь, что вы успешно справитесь со всеми трудностями, которые появятся у вас на пути, и выполните всё, что вам предначертано. — После этих слов Шифу сделал паузу и торжественно оглядел новобранцев. — Итак, вам предстоит борьба на Южно-Китайском море с вокоу — японскими пиратами. — Донг и Киу незаметно переглянулись. — Вы пойдете туда небольшими группами — по двое-трое. Там встретитесь и будете действовать в зависимости от обстоятельств. Старшим назначается Донг. Он за всё отвечает.

— А сколько нас будет всего? И должны ли мы действовать сообща? — нетерпеливо воскликнул Донг.

Шифу укоризненно посмотрел на него, но ничего не сказал, а встал и, расхаживая по келье, продолжил:

— Большая часть наших монахов вольются в армию императора и будут