Такси! Такси! - Анатолий Захарович Рубинов

- Я спрашиваю: машина свободна? - переднюю дверцу открыла худая женщина в шляпке. Она говорила нетерпеливым голосом и была, очевидно, недовольна, что шофер ждал, оглядываясь, когда выберется на волю пассажир с драгоценной ношей.

На заднем сиденье поместились двое - мужчина и женщина.

- На площадь Прямикова, - приказала женщина. - Я тебе еще раз все напомню, обязательно все перепутаешь.

Это уже относилось к ее спутнику. Николай Максимович, однако, перебил, стараясь быть как можно более степенным, так как уже по первым словам ничего хорошего не ждал:

- Извините, пожалуйста, а какой мы выберем маршрут?

- Скажите, а кто шофер: вы или я? - немедленно спросила худая женщина и, не дожидаясь ответа, повторила адресованное спутнику: - Я тебе еще раз все напомню. Обязательно все перепутаешь. Так вот, ты учишься и работаешь, приходишь вечером домой, а там записка от меня: «Ушла к маме, сготовь себе пельмени». Ты звонишь маме, а там меня нет.

- Да у твоей мамы телефона нет! - возразил мужчина. - Сразу и попадешься.

Его спутница рассердилась не на шутку:

- Дурья голова, будут они тебя проверять, есть у твоей тещи телефон или нет!

- А вдруг все-таки проверят?

- Хорошо, все равно тебя не переубедишь, будут они мелочиться, время тратить зря! Хорошо, ты едешь к маме…

- Проверять тебя? Да что же они подумают обо мне?

- А тебе-то какая разница? Вот и хорошо, если подумают плохо.

Николай Максимович делал вид, что ничего не слышит, хотя пассажиры говорили громко, особенно женщина. Пассажиры часто не обращают внимания на водителя, говорят свободно, словно бы машина едет сама собой и нет в ней постороннего для них человека. Честно говоря, это немного обидно, но порой зато бывает очень интересно.

Николай Максимович сначала не понимал, зачем эта женщина настраивает своего мужа против себя.

- Так они мне и поверили, что я вечером в Давыдково через город поехал жену проверять, не обманывает ли, - сопротивлялся супруг.

- Если любишь, то поедешь! - заявила жена.

- Но их же трое! - уже сдаваясь, выдвинул новое препятствие муж. - Будут они разным басням верить. Да и что я за мужчина, если не знаю гордости, бегу за юбкой…

- А я и скажу - ты только не обижайся, - что ты плохой мужчина. Слабый, в общем. А ты вот и скажешь тогда: с чего мне быть сильным - с пельменей, что ли, которыми она кормит?

Некоторое время помолчали. Муж сказал негромко, - Николай Максимович услышал лишь потому, что машина стояла у перекрестка и было тихо:

- Тебе не стыдно будет? И зачем меня позорить?

- А тебе не стыдно в тридцать лет квартиры порядочной не иметь? - вскипела жена. - Не стыдно в одной комнате с женой и дочерью жить? Не позорно? Другие мужья зарабатывают, кооперативные квартиры покупают, жен в шубы одевают. А я все мамино ношу, подарки от нее принимаю.

- И не такая уж маленькая комната, просто в старом доме. У других… Да и дают же квартиру на троих, наверняка дадут двухкомнатную где-нибудь в новом доме, с ванной, и не надо всей комедии.

Наконец, Николай Максимович понял все: супруги замышляют фиктивный развод. Вероятно, живут в старом доме, который идет на снос. Женщина торопилась, была настойчивой, видно, только что узнала об этом и поняла, что надо торопиться.

- Боже мой, какой ты непонятливый, я ведь не бросаю тебя, просто хочу, чтобы нам обоим было лучше. И Анютке. Так вот, тебе, наверное, отдельной не дадут, а могут и дать, если как следует нажать. В конце концов, ты еще молодой, семью заведешь… Да не вскидывайся, я же для них говорю. А две квартиры из двух комнат мы запросто обменяем на большую двухкомнатную. Если тебе дадут отдельную, то добудем и трехкомнатную. Это теперь легко: все-таки две комнаты и две кухни на три комнаты и одну кухню. Повесим на столбах объявления.

Когда все подтвердилось, Николай Максимович прислушиваться перестал. Хотелось высадить пассажиров у первого столба или отвезти их в милицию, но какое право он имел, что он скажет, в чем обвинит?

Вот они подкатили к подъезду, у которого висела вывеска: «Народный суд Калининского района г. Москвы».

Надо же такому случиться: следующий пассажир, лет пятидесяти, полнеющий, закрывший дверцу энергично, но осторожно, без лишнего стука - так закрывают люди, умеющие обращаться с техникой и любящие автомобиль, - завел разговор, который словно бы продолжал тему. Человек ехал на Савеловский вокзал.

- Какой мы выберем маршрут? - спросил его Животенко.

- Ну какой же иной - по Садовой, а там на Каляевскую, - добродушно ответил пассажир. В голосе была доброжелательность человека, который не хочет никого обижать, в частности, и шофера подозревать в том, что он знает дорогу лучше.

Конечно, это бывалый пассажир - уселся сразу удобно и не выставил локоть в открытое окошечко. Так ездят молодые люди, особенно -солдаты - невинно-простительно хвастаются перед прохожими.

Человек был чем-то раздосадован, но сдерживался. Деликатно спросил Николая Максимовича:

- Вы не курите?

Николаю Максимовичу неудобно было отказывать, все-таки хозяин машины - пассажир, но дыма не терпел, и все же вывешивать табличку «Прошу не курить» не решался.

- Если вам хочется - пожалуйста, - голосом безукоризненно приветливым, но неспешным он намекнул, что, конечно, возражать не станет, однако… Пассажир все понял, убрал сигарету в пачку.