Всем сестрам по серьгам - Инна Туголукова

С «укушенной рваной раной первого пальца правой кисти», как было записано в истории болезни, а также повреждением подлежащего нерва Семен Колбаса и загремел на больничную койку.

Но это был еще не конец истории. Последний сокрушительный удар браток нанес ему на следующий день, появившись в палате с двумя огромными пакетами жратвы и всевозможных напитков.

— Ты, эта, не серчай на меня, кореш, ну, что я пасть-то захлопнул. Я сам не понял, как это случилось, — винился он, выкладывая на тумбочку зажаренную в духовке курицу, котлеты, батон копченой колбасы, головку сыра «Тильзитер», кусок буженины, сочные ломти «Тамбовского» окорока, маринованные огурчики, свежие помидоры, пучок зеленого лука, фрукты, воду, водку, боржоми и двухлитровую упаковку сока «Моя семья».

— А как получилось, что ты второй раз челюсть вывихнул? — затрепетал ноздрями холостой Семен, вдыхая божественный аромат домашней снеди.

— Ты не поверишь! — хохотнул браток. — Я пацанам рассказывал — все в лежку валялись. Прихожу я, эта, домой, открываю почтовый ящик, а там извещение из венерического диспансера: приглашаем, мол, гражданина Скворцова П.П. — меня, значит, — на обследование по поводу сифилиса. Вроде я с кем-то контактировал, с больным, значит. Ну, то есть какая-то падла меня заразила. Ты понял?! Я охренел. «Ни фига себе, — думаю, — неделя начинается! То зуб, то сифилис». Поднимаюсь домой и Зинке, своей жене, значит, бумажку эту показываю. А сам, эта, слова сказать не могу, ну, будто замкнуло меня на хрен. А Зинка бумажку прочитала, руки в брюки, ну, ты, говорит, блин, даешь! И так мне обидно стало, прям до слез. Схватил я ее за грудки. «Это ты, — ору, — сука, даешь, а я потом лечусь!» А она мне хрясь по морде! Ну и выбила челюсть…

Обитатели палаты весело заржали. Особенно веселился переломанный в дорожно-транспортном происшествии сосед слева — так бурно изнемогал от безудержного хохота и сопутствующей ему боли в пострадавших членах, что металлическая конструкция, удерживавшая его ногу в подвешенном состоянии, ходила ходуном. Не смеялся только Семен Колбаса.

— Так ты что, болен сифилисом? — севшим голосом спросил он, понимая, какие это может повлечь за собой последствия для него, укушенного инфицированным зубом.

— Не-а, — расплылся браток в безмятежной улыбке. — Это дружбан мой, Леха Журкин, пошутил. Разыграл меня первого апреля. А я в почтовый ящик редко лазаю, вот только в мае и нашел…

Трагикомическое происшествие подействовало на него так сильно, что Семен решил сменить ненадежный стоматологический табурет на административное кресло и, утвердившись в новой должности, переманил в свою клинику Веронику. Теперь она трудилась под теплым мужниным крылом, но старых подружек не забывала, приходила в гости.

— Вероника! Какая ты стала! — восхитилась Алена, разглядывая подругу. — Постриглась. Тебе идет.

— А Раиса сказала: «Как курица щипаная». Мы с ней в коридоре столкнулись.

— Раиса скажет, ее послушать…

— Ну, рассказывай, как ты живешь? Как твой… укушенный?

— Вот смотрите, подарил мне вчера, — похвасталась Вероника, демонстрируя массивную подвеску — изящную женскую головку на стройной шее венчал высокий убор, усыпанный крохотными сверкающими камушками.

— Шикарная штучка, — оценила Ольга. — Стоит, наверное, немерено.

— Да это бижутерия, — засмеялась Вероника. — Но тоже, конечно, недешевая. Знаешь, кто это?

— Не-а.

— Нефертити.

— А я и не ферчу, — удивилась Ольга. — Я правда не знаю.

— Была такая египетская царица, — пояснила Алена. — Ее так звали — Нефертити.

— Ален, — повернулась к ней Вероника, — ты какая-то смурная. Случилось что?

— Да нет…

— Я же вижу.

— Да она влюбилась тут у нас в одного, — встряла Ольга. — А он на нее ноль внимания, кило презрения. Он вообще как пес цепной на всех кидается: то ему не так, это не эдак.

— А кто он? Врач?

— Больной!

— Больной?!

— Ну, ты смотри на нее! Сама-то за кого замуж выскочила?

— Да я-то как раз за врача и выскочила, — засмеялась Вероника.

— А этот, Ленкин, лежит в отдельной палате. Приятель Викентия.

— Крутой?

— Не знаю, какой он там крутой, но говнистый — это точно. Викентий к нему Ленку приставил, так он на нее наплел с три короба, ну и ее «в бухгалтерию сослали».

— В бухгалтерию?!

— Господи! — всплеснула руками Ольга. — Да ты там совсем одичала, в своей зубной клинике! Турнул он ее из этой палаты пинком под зад, орал как резаный. Теперь вот я там парюсь с этим гусем лапчатым, а Ленка ходит как в воду опущенная.

— Что же, интересно, ему напели? Ведь он же умный, Викентий?

— Умный-умный, а дурак.

— Слушайте, девчонки, смена кончается, пойдемте куда-нибудь посидим? — предложила Вероника. — Хоть в «Макдоналдс». Поболтаем…

— Я не могу, — отказалась Алена. — Сутки дежурю.

— Чей-то ты? Деньги нужны?

— Викентий Палыч попросил.

— Видала? Люблю, как душу, трясу, как грушу.

— Слушай, Ленка! — озарилась Вероника. — Вот ты этому своему деятелю сегодня ночью и отомстишь!

— Это как же? Накину простыню и испугаю до полусмерти?

— Ты его трахнешь и бросишь!

— Чем трахну? — изумилась Алена и тут же поняла, о чем речь.

— Э-эй! — пощелкала Ольга пальцами под ее носом. — Чего ты зенки-то вылупила? Проснись и пой, девушка! Вероника правильно говорит!

— Завела любимую пластинку! Вероника шутит!

— Да какие уж тут шутки, подруга дорогая?! Тебя давным-давно пора распечатать! Ты ж, наверное, одна такая в Москве осталась. Кого ты ждешь-то, Ассоль?

— Я никого не жду, — холодно начала Алена. — Я просто живу…

— Ну, чего ты завелась? — перебила Вероника. — Я же не предлагаю тебе ворваться в палату, скинуть халатик и задушить его в объятиях. Он, кстати, не в гипсе? — спохватилась она.

— Хондроз, — пояснила Ольга. — Еле ноги таскает. Далеко не убежит.

— Как бы его кондратий не хватил в самый ответственный момент, — прыснула Вероника. — Представляешь картинку?

Они со знанием дела принялись обсуждать возможные последствия несвоевременного приступа остеохондроза, и Алена направилась к двери.

— Ну, хватит! — сердито сказала она. — Я ухожу!

— Все, все, все! — примиряющее подняла руки Вероника. — Давайте серьезно. Если я правильно поняла ситуацию, мы играем в одни ворота: ты влюбилась, а он остался не просто равнодушным, а прямо-таки активно тебя отторгает. Между прочим, он может таким способом выражать свою заинтересованность.

— Очень оригинальный способ выражения заинтересованности, — фыркнула Ольга.