Честь и достоинство унтер-офицера - Владимир Голубев

– Увидим. Мы начали изготавливать кирпич в Новгороде, скоро начнем делать здесь. И я увижу, и ты увидишь кирпичные крепости. Это – результат. Насажаем лесов по границам княжеств, не разрешим их вырубать. Останется из степи только одна дорога, по реке. Построим большие корабли. Создадим целый флот. Мы все увидим! – горячо агитировал Юрия Василий.

– Зимой суда стоят на приколе, а по реке, по льду прекрасная дорога, – возразил Юрий.

– Построим рядом с рекой крепость, зимой будем перегораживать реку ледяной крепостью. Много чего можно придумать. Зимой для кочевников важна скорость. Лишних две-три недели кочевники задержатся, запасы овса лошади съедят, голод наступит. У кочевников на одного воина по три лошади. Триста тысяч воинов пойдут на Русь, это миллион лошадей.

– С таким могучим войском справиться невозможно, – загрустил Юрий.

– Нам не нужно его побеждать. Нам нужно создать такие трудности в получении добычи кочевниками, чтобы те искали более сытого и менее трудного противника.

– Кочевники могут пройти по Днепру и зайти в тыл.

– Я с тобой сегодня все мелочи и детали не обговорю. Если ты согласен, то давай начинать работать. Продумать, что и где построить, можно чуть позже. У нас, и наших потомков, сто лет в запасе.

Глава 18.

Опыт, сын ошибок.

Белые люди наступают на одни и те же грабли неоднократно. Гордятся этим, и называют мужеством.

25 декабря 1123 года, верховья реки Ловать.

На реке Ловать комбат Комарь, оставленный Скворцовым в Новгороде, основал две крепости. Первую в верховьях реки, вторую при впадении в озеро Ильмень.

Первую крепость опоясывал земляной вал, и состояла она из одной высокой башни. Башня была деревянная, но нижняя часть срублена из дубовых бревен.

Завозить цемент, так далеко, было сложно, и башню обмазали глиной, замешанную с соломой. От хорошего огня не спасет, но от горящих стрел защитит.

Перед башней, комбат приказал сделать плотину. Место для строительства подбирали долго. В плотине сделали затвор, деревянный, из тридцати секций по два метра длинной. Каждую секцию держали, вбитые в дно деревянные сваи. Конструкция была, как на обычной сельской мельничной плотине, только секции были не составные, из отдельных досок, а целыми щитами. И щиты удерживались за сваи только снизу и сверху. Если верхний брус поднять, то секция падала под напором воды. Комбат планировал, при появлении врага, зимой, воду из запруды спустить, вода по льду доберется до устья. Лед станет мокрым, во второй крепости поймут – враг близко.

Народу для строительства плотины нагнали много. Ни сами строители, ни комбат не подумали, что наводнение зимой затопит поселки. Комбат не привык думать о гражданском населении, а строители не могли представить себе такое назначение плотины. Ударными темпами построили двухкилометровую плотину. Уровень реки подняли на три метра. Сложнее всего было строить створ плотины. Но в конце лета долго не было дождей, река обмелела. Это очень помогло строителям.

Осенние дожди наполнили плотину. Затопило луг перед башней, огромный кусок леса. Многим жителям пришлось перебраться на другое место. Ниже плотины.

Начались морозы, и по указанию Комаря, бойцы стали поливать башню водой, строили ледовую крепость.

Наконец, наступило 25 декабря. На льду водохранилища показался огромный отряд. Дозорный сообщил командиру крепости, тот отдал команду – открыть затвор на плотине.

Лед, сковавший плотину, не давал брусу первой секции выйти. Четыре лебедки развивали усилие в восемь тонн, но они не могли стронуть брус ни на миллиметр. Командир крепости, бывший комвзвод Васильев, отличался крепким телосложением и решительностью. Он схватил кувалду и побежал на ту сторону реки, хотел выбить брус вручную.

Удары кувалды стронули брус с места, и лебедка заработала. Васильев успел перебежать к следующей секции по дну бывшей реки. Но брус первой секции, скрепленный двумя звеньями цепи, со вторым брусом, рывком выдернул его из гнезда. Секции плотины начали открываться одна за другой. Ледяная вода хлынула маленькими водопадами на застывшую поверхность реки. Покатился вал, высотой больше двух метров. Постепенно вал становился ниже, но наводнение затопило сотни домов, вниз по течению реки. Расчет Комаря не оправдался, вода остановилась раньше, до устья дойти она не смогла.

Васильев успел перебежать старое русло реки, но ледяная волна нагнала его, швырнула на твердую, зимнюю землю, и протащила до самого крепостного вала.

Пока командир крепости отсутствовал, бойцы лениво постреливали в дружинников, богато упакованных в доспехи. Они выделялись, верхом на крупных лошадях.

Вернулся мокрый командир и начал материться. Баню не затопили, не догадались, а у печи быстро не согреешься. Пока он грелся, пока переодевался в сухую одежду, к башне подъехало вражеское войско. Спускаться с плотины, в воду, никто не решался. Редкие выстрелы со стороны крепости не воспринимались всерьез, а между тем, было убито и ранено больше сотни дружинников. В громадном отряде, численностью больше трех тысяч, это было незаметно. Однако, погибали только лучшие воины, вернее богаче одетые и на лучших лошадях.

Дорога вниз по реке была перекрыта водой. Обойти плотину справа и слева мешал густой лес. Нужно было вернуться обратно, на десяток километров, к месту предыдущей стоянки. Но делать привал было рано, день не перевалил за полдень. Пока князь принимал решение под давлением воевод, пока посылали в конец отряда всадников, чтобы развернуть обоз, прошло много времени. Сам отряд с обозом растянулся на пять километров.

Постепенно уровень воды в водохранилище понижался. Лёд на водохранилище, застывший на прибрежных деревьях, не хотел опускаться на воду, образовалась воздушная пробка. Лёд сначала затрещал, потом начал ломаться. И всадники, и лошади с санями из обоза, оказались кто в воде, кто на льдинах. Редко кто утонул, только самые невезучие. Но обоз утонул практически весь. Чтобы спасти лошадей, обозники резали, рубили постромки у саней. Только самые последние обозники, которые успели развернуть лошадей, успели выехать на безопасное место.

Большинство воинов просто промокли, глубины были небольшие. Но день был морозный. Особенно плохо приходилось дружинникам, тридцать лишних килограмм железа сковывали движения, не позволяли легко перепрыгивать с льдины на льдину. На плотине сгрудились тонкой цепочкой сотни воинов. Место было сухое, но крайне неудачное. Бойцы из крепости разделились на две группы, и стали отстреливать врагов, начиная с краев плотины. Деваться тем, было некуда. Через полчаса плотина опустела. Конные погнали лошадей по воде, которая была не выше метра. Пешие воины притворились убитыми.

– Прекращайте патроны тратить, в такой мороз у костра греться, на ветру одежду сушить – полная безнадега. Кто к нам в плен не попадет, тот превратится в ледышку. Так что, идите собирать в плен ополченцев и мужиков из обоза. Дежурная смена пусть печи разжигает сильней. Чаю кипятите больше, на целебных травах заваривайте, меду не жалейте, – раздал задания командир крепости.

– Как это, дружинников в плен не брать?– уточнил пожилой боец, – не по-христиански это будет.

– Лично ты, боец Попов, можешь привести дружинников. – разрешил командир, и уже мягче добавил, – Иван Ильич, в крепости даже десятая часть не поместится. Их там больше трех тысяч.

– Командир, тут уже сами пришли, в ворота стучат, просятся погреться.

25 декабря 1123 года, Ладога.

Две крепости, построенные в низовьях Ладоги, оказались серьезным препятствием для бунтовщиков под предводительством бывшего врача, Иосифа Иванова. Бывший лечащий врач Шурочки, оказался на Беломорканале, через две недели, после бегства семьи Скворцова. Кому-то показалось, что тот не все докладывал в ГПУ. Попав во вторую партию, при освобождении из лагеря, Иосиф прятался от Скворцова, не попадался ему на глаза. На кирпичном заводе, среди бывших заключенных, не имеющих специальности, и уголовников, Иванов сразу начал подрывную работу. Первые два-три месяца она не давала эффекта. Сначала многих крестьян забирали в примаки вдовы из окрестностей завода. Потом потянулись желающие из Новгорода и его окрестностей. На мужчин оказался неплохой спрос. Даже простые крестьяне, несли в себе массу знаний, привычек, навыков, приносящих огромную пользу принявшей его семье. Фома Ильич Комарь дал таким семьям налоговые льготы. Новые законы были написаны на русском языке, делопроизводство велось тоже на нем, его понимание давало большие преимущества. Если бывший заключенный был грамотным, то ценность его возрастала многократно. В конце осени бум на примаков прошел, на заводе осталось около двух тысяч озлобленных уголовников. В этой среде Иванов стал легче находить понимание. В середине ноября завод восстал. Сначала грабили соседние села. В первую очередь искали бывших «земляков». Мстили страшно. Затем попытались пойти на Новгород. Крепости на Ладоге не сдались. А оставлять их в тылу, Иванову было страшно. Двухнедельное сидение на Ладоге вызвало разброд, 25 декабря чуть больше половины восставших бросила Иванова, и ушло на Новгород. Грабить на Ладоге было больше нечего.