Плохо быть бестолковой - Ирина Комарова

– Кого? – вытаращила глаза она.

– Полицейского… – я посмотрела на женщину и уточнила: – Дежурного милиционера.

– A-а, это Васю, что ли? – Буфетчица повернулась в сторону кассы и громко спросила: – Нина, ты не помнишь, сегодня у нас Вася дежурит?

За решеткой замаячило бледное лицо кассирши.

– Он всю неделю дежурит, Мишка-то на свадьбу уехал. А что такое?

– Да вот девонька какая-то его спрашивает, – ответила подруге буфетчица. И снова обратилась ко мне: – Только Васька еще не приходил, дома он.

– Как дома? – растерялась я. – А дежурство?

– Что ж ему теперь, сутками здесь сидеть? – рассудительно ответила женщина. – Слышала ведь, Мишка на свадьбу уехал.

Очевидно, она посчитала, что на этом разговор закончен. Поерзала на стуле, устраиваясь поудобнее, и снова прикрыла глаза.

– Безобразие. – Я сделала пару шагов вправо, выглянула в окно, убедилась, что Санек с Костей еще не прибыли, и вернулась к буфетчице. – И куда мне теперь бежать?

– Да чего бегать-то? – пробормотала она. – И зачем тебе среди ночи милиция?

– Нужно! Срочно нужно!

Женщина снова открыла глаза, равнодушно взглянула на меня:

– Изнасиловали, что ли?

Я поперхнулась:

– А что, у вас такое случается?

– Такое везде случается. – Она еще раз зевнула, но рот уже не перекрестила. – Только чем милиция тебе теперь поможет? А когда изнасиловали? – Если бы не решетка, кассирша высунулась бы из своего окошечка. – Где? Опять у запруды, как на прошлой неделе?

– Никто меня не насиловал, – сердито отмахнулась я. – Мне милиционер нужен по важному делу, а где он?

– Кто ж его знает? – Разочарованная кассирша снова скрылась. – Сроду их здесь по ночам никого не было. А зачем? У нас, слава богу, тихо.

– Тихо, это точно, – проворчала я. – Но ведь ему, этому вашему Васе, сюда должны были позвонить! Из областного управления!

– Может, и звонили, – флегматично пожала плечами буфетчица. – Да только трубку взять некому.

– Ладно, а железнодорожное начальство какое-нибудь на месте есть? Дежурный по станции?

– А как же, конечно есть – Николай Михалыч. – Она немного оживилась. – Только он в это время всегда домой уходит, ужинать. У него желудок больной, порядок питания соблюдать надо.

Я уже открыла рот, чтобы возмутиться махровым разгильдяйством, процветающим на станции Александровск, но краем глаза заметила, как на привокзальную площадь влетели зеленые «жигули» и резко затормозили у дверей вокзала. Из машины выскочили Костя и Санек, суетливо вытащили сумки и побежали в сторону перрона. Невежливо отвернувшись от буфетчицы, я подошла к окну, выходящему на перрон, и тихо сообщила Вите:

– Они приехали.

– Ясно, – коротко отозвался он.

– Здесь никого нет, – пожаловалась я. – Только буфетчица и кассирша.

– Я слышал. Ничего, так даже лучше – никто нам не помешает. – Кириллов сделал короткую паузу, потом сообщил: – Я их вижу. Нормально, ребятки далеко не супермены. Проблем не будет.

– Они вооружены, – напомнила я.

– Да неужели? – насмешливо откликнулся Витька и тут же строго приказал: – Уйди в тень. Они уже близко, спугнешь.

Я сделала шаг в сторону еще до того, как он договорил, – сама увидела Костю и Санька. Они рысцой пробежали несколько шагов по перрону, потом остановились и опустили сумки на землю. Санек достал пачку сигарет, вытащил одну, уронил ее, сплюнул и достал другую. Закурить ему тоже удалось не сразу, он сломал две спички, прежде чем сумел добыть огонь. В общем, парень демонстрировал все симптомы человека не просто нервничающего, а уже близкого к истерике.

Костя тоже не был спокоен. Он повертел головой, оглядываясь, потом сделал пару шагов к краю платформы и посмотрел вниз, на рельсы, словно проверяя, не пропали ли они со своего места. Вернулся к подельнику, что-то сказал и требовательно протянул руку. Судя по тому, что Санек снова достал пачку, попросил закурить. Костя вытряхнул из пачки сигарету, зажал ее в зубах, прошелся взад-вперед по перрону и только потом заметил, что Санек протягивает ему спички. Отмахнулся, сказал что-то резко и достал из кармана зажигалку. Все это время Кириллов неторопливо прогуливался чуть в стороне, то удаляясь, то приближаясь к бандитам.

Костя наконец закурил и, подождав, пока Витька приблизится, сделал шаг ему навстречу.

– Братан, ты на Питер поезд ждешь?

Я отступила от окна еще на шаг в сторону. Разумеется, я не верила, что, бросив случайный взгляд в окно вокзала, кто-то из бандитов не просто заметит меня, а еще и узнает. Но осторожность в нашем деле, сами понимаете, лишней не бывает, это нехитрое правило Гошка мне хорошо вдолбил. Да и от непосредственного руководителя операции, то есть от Кириллова, я прямое указание получила, причем не один, а два раза. Велел Витька в сторонке постоять – значит, там мне и место. Тем более качество аппаратуры превосходное – когда так хорошо слышно, то смотреть на происходящее уже нет необходимости. Вот, например, сейчас, даже не глядя, я понимаю, что Витька остановился.

– На Питер, – лениво ответил он Косте.

– Встречаешь кого или сам едешь?

Да, Костя заметно нервничает и, как это часто бывает, пытается отвлечься разговором со случайным человеком.

– Встречаю. – Кириллов, наоборот, спокоен, чуть ли не зевает. У него всегда очень хорошо получается изображать равнодушие и безмятежность. – Кореш едет, два года не виделись.

– Так ты местный? – А это уже голос Санька. Интересно, Витька вместе с Костей до него несколько шагов прошел или Санек с сумками к ним подтянулся? Нет, все-таки одного звука, даже очень хорошего, мне недостаточно – хочется и картинку видеть.

– Местный. А что?

Я скользнула вдоль стены, миновала три выходящих на перрон окна и остановилась у четвертого. Отсюда, хоть и плохо, но видно, а меня точно никто не заметит. Буфетчица, окончательно проснувшаяся, следила за мной с интересом, но вопросов не задавала.

– Может, знаешь, где последний вагон должен остановиться? – снова спросил Санек.

– А вон у того столба. – Витька небрежно махнул в сторону фонарного столба, стоящего метрах в тридцати от них. – Мой кореш как раз в последнем вагоне едет.

– Так чего мы здесь топчемся? – задал резонный вопрос Костя. – Пошли, нам тоже в последний вагон садиться.

Все трое перешли к фонарю и остановились там.

– Зараза, поезд опаздывает, что ли? – Санек непрерывно вертел головой по сторонам. – Откуда он прийти должен?

– Оттуда. – Витька ткнул пальцем влево.

Санек тут же развернулся и уставился в указанную сторону.

– Так что, опаздывает? – повторил он.

Витька пожал плечами, а Костя посмотрел на часы:

– Пока нет. Через три минуты прибытие… черт, до чего не люблю ждать!

– Ждать да догонять – хуже нет, – солидно согласился Кириллов. – А вы чего в Питер? По делам или так, прошвырнуться?

Он умудрился задать вопрос настолько безразлично, что никакого интереса к себе бандиты не почувствовали – случайный человек от скуки ведет необязательный беспредметный разговор, и ничего больше. Но некоторая неловкость все-таки возникла, потому что Костя быстро ответил:

– По делам.

А Санек одновременно с ним ухмыльнулся:

– Прошвырнуться.

Костя бросил на него короткий взгляд, и Санек закашлялся, поперхнувшись сигаретным дымом.

– И по делам, и прошвырнуться, – с нажимом сказал Костя и слегка подвинулся, загораживая подельника от Витьки. Описал в воздухе правой рукой замысловатую загогулину и объяснил: – Совместим полезное с приятным. Но сначала – дела.

– Это понятно, – лениво согласился Кириллов. – Мы вот с корешем тоже…

Его голос заглушило невнятное металлическое дребезжание – поверить, что это голос человека, диктора, было невозможно.

– На еуый пут пыибыет пооед номеы уору емь аауао санпииеуг.

– Наш! – обрадовался Санек и, быстро нагнувшись, подхватил одну из сумок.

– Наш, – согласился Кириллов, а Костя молча взял вторую сумку и замер, вглядываясь в приближавшиеся огоньки.

Понятия не имею, знал Витька, где остановится последний вагон, или ткнул пальцем наугад и ему просто повезло, но когда поезд остановился, середина последнего вагона оказалась прямо перед фонарем, около которого стояли все трое.

Дверь вагона открылась, и на перрон вышел проводник. Следом за ним показался Гошка.

Костя и Санек заторопились к открытой двери, Кириллов, не отставая, двинулся за ними. Я затаила дыхание – вот сейчас… сейчас…

Гоша посмотрел на небо, потянулся, потом повернулся в сторону приближающихся людей и сделал пару шагов им навстречу. И тут проводник, оставшийся у Гошки за спиной, оживился: не издав ни единого звука, он замахал руками, начал корчить страшные рожи и даже несколько раз подпрыгнул.

– Сволочь! – выдохнула я.

– Кто? – не понял Витька, который не мог видеть этой пантомимы – Санек, Костя и Гошка полностью перекрыли ему обзор.