Война (СИ) - "Урфин Джюс"

***

– Вик!

Я иду домой на автопилоте, и реагировать на внешние раздражители мне неохота.

– Вик! – меня нагоняет Егор. – Подожди, – он запыхался, а я послушно останавливаюсь, готовясь выслушать его. – Давай поговорим?

– Говори, – согласно киваю я. – Я не спешу.

Егор растерянно оглядывается:

– Здесь?

– Почему нет?

– Вик… Перестань. Я не хочу выворачиваться посреди улицы. Пошли ко мне? Угостишь Кинга конфетами, выпьем чаю. Хорошо?

– Извини, но у меня нет конфет.

– Купим, – губы Егора упрямо сжимаются. И он, крепко ухватив мое плечо, разворачивает меня в другую сторону.

Заваривая чай, Егор бросает на меня быстрые взгляды, а я сползаю с дивана и устраиваюсь рядом с Кингом. Горячий бок собаки согревает меня. Почему-то мне хорошо и уютно. Век бы так сидел. Кинг, дружелюбно лизнув мои руки, утыкается носом куда-то за ухом. Я обнимаю пса за мощную шею, зарываюсь носом в его шерсть. От собаки вкусно пахнет травяным шампунем. Егор любит его, заботится о нем. Эта маленькая и примитивная мысль почему-то больно колет меня, и я выдыхаю вдруг с тяжелым всхлипом. И горячие слезы обжигают мои щеки. Я теснее вжимаюсь в Кинга, стыдясь этого. Но из меня словно хлынуло, и я не могу остановить прорвавшуюся истерику. Егор подходит и притягивает меня к себе. Я, сжавшись злым комком, пытаюсь вырваться из его сильных рук.

– Вик! – Егор встряхивает меня. – Разреши себе. Дай этому выйти. Слышишь?!

Разреши! Да я не могу остановиться. Грудь разрывает от острого жжения, слезы градом катятся из глаз, а мне хочется выть. Злобно и отчаянно. Кинг вылизывает мое лицо, а Егор просто сидит рядом, давая мне возможность успокоиться. Наконец, у меня получается взять себя в руки.

– Извини, – сиплю я ему. – Мне стыдно. Стыдно как никогда.

– Чаю будешь? – Егор поднимается и протягивает мне руку. – Знаешь что? Не будем сегодня ни о чем говорить. Давай просто попьем чай и что-нибудь посмотрим?

И меня отпускает.

Весь вечер мы перебираем незатейливые комедии, перебрасываясь парой редкий фраз. Я чувствую себя на удивление комфортно и защищенно, настолько, что незаметно для себя засыпаю. Проснувшись среди ночи, я обнаруживаю, что укрыт одеялом. Свив из него себе кокон, снова проваливаюсь в сон.

Утром, глядя на Егора, который готовит завтрак, я вдруг ловлю себя на мысли, почему же Марк не такой как он?

– Вернись к Марку, Вик. Прошу, – разорвал утреннюю тишину Егор.

– Нет! – взвиваюсь я со стула.

– Сядь! – голос Егора звякает сталью. – И слушай.

А они с Марком и правда похожи.

– Марк уже был женат. Женился он рано и по большой любви. Это была очень красивая история с серенадами под окнами, и букетами цветов, и прочей атрибутикой. За их романом следили все, кто был рядом, восхищаясь тем, что Марк, не стесняясь своих чувств, так красиво любил. Логичным завершением стала свадьба. Я не оговорился – именно свадьба стала началом конца. Марк очень хотел детей, но время шло, а детей не было, а его жена медленно и верно превращала их жизнь в ад. Она устраивала ему безобразные, часто прилюдные сцены ревности, скандалы и требовала почти поминутно отчитываться. Упрекала тогда еще молодого парня в его несостоятельности. Ее не устраивало их материальное положение, девушка считала, что, будучи сыном небедных родителей, они сразу будут жить широко. Но Марк никогда не рассчитывал на деньги родителей. И он терпел, задерганный, нервный, он все еще продолжал любить эту стерву, пока однажды не наткнулся на медицинскую карту своей жены. Там стояли отметки об абортах, которые сделала она, будучи его женой. Был грязный скандал, где выяснилось, что вынашивать и рожать у нее в планах не было, не хотела портить фигуру и провести молодость среди пеленок. Что тогда было с Марком… Этого не передать. Мы еле вытащили его из череды нервных срывов. После Марк заледенел. Ни разу мы больше не видели сильного проявления чувств или долгого неподдельного интереса к кому бы то ни было. Его интересовали только карьера, и деньги, и недолговременные связи. Все это разбивало надежды родителей на то, что они будут нянчить его детей. Но наш рациональный Марк успокоил их, когда привел в дом дочь своего делового партнера, представил ее как невесту. Девушка подходит идеально, она любит Марка и мечтает стать его супругой, хочет детей. Ее мало интересует карьера и деньги, потому что сама она довольно обеспечена. У нее мягкий характер и хорошее воспитание. В общем, он сделал прекрасный выбор. Этот союз должен увеличить его материальное состояние и исполнить заветное желание быть отцом. Одно но. Марк ее не любит. И я в глубине души глубоко разочарован этим фактом. И тут появился ты. И Марк отмер. Мне это нравится и не нравится одновременно. Я давно не видел его таким…ммм… живым. Но ты парень. Молодой парень. Что может дать такая связь? Сколько она продлится, Вик? Ты сам видишь перспективы? Только откровенно.

– Тогда почему ты просишь меня вернуться, Егор? Зачем?! – я сижу напряженный как струна, кажется, еще чуть-чуть и я лопну от внутреннего напряжения.

– Извини меня за цинизм, Вик. Но я буду откровенен, потому что ты мне симпатичен как человек. Я прошу тебя вернуться, потому что ты делаешь Марка счастливым, как и он тебя. Пусть ваши отношения и кажутся мне чем-то странным с явным оттенком садо-мазо. Помимо прочего, Вик, отношения с Марком принесут тебе не только материальную поддержку, но я знаю, что ты оценишь его сущность.

– Вернуться в качестве кого, Егор?

– Ты все понимаешь, Вик.

– Понимаю. А ты не думал, как я? Что я чувствую?

– Думал. Вот и скажи мне сам. Тебе хорошо без Марка?

– Все, Егор. Не надо. Ты превращаешь мой мозг в фарш и выскребаешь его чайной ложкой.

– Вик…

– Хватит, Егор! Я не гожусь на роль жертвы. Я не могу.

9

Два мозговыносящих месяца, когда день наполнен желанием плюнуть на все и сорваться к Марку, когда ночь наполнена полусном-полубредом, в котором я то отдаюсь Марку, то отвоевываю его у всего Мира. Я превратился в нервное дерганое существо с синяками под глазами. Егор звал меня не иначе, как Енот.

За эти пару месяцев, вопреки логике и здравому смыслу, мы совпали. Именно так – «совпали», не сдружились, не нашли точки пересечения, а гораздо больше. Когда человек воспринимается целиком и полностью. Когда все твои заморочки и проблемы близки и понятны, когда можно просто помолчать, когда можно быть любым, слабым, замученным, испуганным, глупым. Я ловил в Егоре черточки Марка, и это словно приглаживало мои взъерошенные нервы. Егора не возможно было не полюбить. Он, словно бесперебойный источник душевного тепла, щедро одаривает всех, кто находится в зоне его действия, снабжая это дефицитное тепло легким беззлобным юмором. Он больше никогда не возвращался к своей просьбе и никогда не говорил о Марке, не смотря на то что своего старшего брата он обожал и слушал почти беспрекословно. Но мой рациональный мозг по крупицам выжимал и подмечал детали. Доставленный из химчистки смокинг для Егора, реклама цветочных магазинов, веером раскинутая на журнальном столике, бесконечные переговоры с кем-то по телефону, во время которых Егор, извиняясь, уходил от меня подальше, давали мне понять, что подготовка идет бурная и находится на завершающей стадии. Моя душевная боль из острой превратилась в навязчивую, бесперебойную и нудную, она как зубная боль – не заставляла меня больше корчиться, но была фоном ко всему.