Прими свою тень - Оксана Демченко

– Учитель, я пока не понимаю еще вот что… Сати одна такая? Они ведь могли пытаться создать нескольких детей.

– Если бы она была не одна, – мрачно усмехнулся Риан, – вы бы едва ли спокойно долетели до побережья Карна. Я и так, было бы тебе известно, после первого же сообщения Тимрэ переполошился не на шутку. Дошел до того, что упросил взрослых крылатых драконов, до сознания которых и мне докричаться едва по силам, присмотреть за вашими мобилями. Ни единой попытки навредить. Так что Сати одна, Йялл. И ее никто не обидит здесь. Уж это я тебе обещаю, как самый старый и желчный бескрылый дракон из ныне живущих. К тому же страдающий бессонницей.

Йялл оскалился и довольно рыкнул. Кивком простился с учителем и побежал к своему мобилю. Приятно знать, что Сати ничто не угрожает. Потому что, как бы ни любил учитель подчеркивать свой возраст – ему уже без малого шестьдесят… и еще полтора тысячелетия вдобавок, но о дряхлости даже заикаться глупо. Учитель обеспечит безопасность девочки лучше, чем вся инспекция объединенного Релата в полном составе. Хотя бы потому, что Борх насмешливо клянется зубом Великого дракона, полагая легендарного покровителя рода айри вымыслом, а Риан знает этого самого Великого лично. Поди пойми, что он за существо. Зато ясно иное: ни один айри в мире не нарушит прямого указания того, кого Риан запросто именует Даном… Как не оспорят айри и слов Риана, сказанных от имени Великого. Давно, еще лет двадцать назад, Йялл рискнул предположить, что Риан и Великий – одно лицо. Потом изменил мнение. В конце концов, решил он, у Великого тоже должны быть ученики.

– Шеф-инспектор Трой, – буркнул Йялл, ныряя в свой мобиль.

Подсветка затеплилась, опознав хозяина: голос, сознание, биопараметры. Несколько движений, чтобы задать курс. Наибольшая скорость, высший приоритет – теперь его, одиночку, автоматика контроля полета не сбросит в нижние эшелоны при пересечении загруженных трасс. Расчетное время в пути – девяносто две минуты. Повторное подтверждение экстренного полета: скорость слишком высока, вне любых штатных ограничений. Обязательный автопилот: это условие всех срочных полетов, искажающих общую структуру воздушного движения.

Йялл зевнул, наблюдая, как ремни опутывают тело, фиксируя его в кресле. Автопилот – это замечательно. Можно вздремнуть. Точнее, сперва подумать, а уж потом и отдохнуть полчасика. Не больше. Мыслей накопилось много. И даже воспоминаний. Чего стоит одна короткая фраза учителя: «Хочешь – рычи и кости ломай». А сопровождающий ее взгляд… Брошенный искоса, вскользь, но оценивающе. Усвоил ли он давние уроки, научился управлять собой и понимать намеки? Риан не дает прямых советов и не принимает решения за других. Только иногда, достаточно редко, намечает направление возможных размышлений и следующих за ними действий.

Двадцать восемь лет назад Йялл вернулся с Хьёртта, став в одночасье отрезанным от общего сознания ничтожным и ущербным одиночкой. Прямиком направился к Риану. Околачивался возле его избушки три дня, дожидаясь хозяина. Седой айри появился на закате. Возник за спиной без звука. Подкрался в лесу к волвеку – это тоже был урок для него, заносчивого Троя, возомнившего себя лучшим из молодых! Риан подошел вплотную, не выдав себя ни тенью мысли, ни шорохом движения, ни запахом. Постучал согнутым пальцем по голому черепу вздрогнувшего от изумления гостя. Задумчиво выгнул бровь:

– В ученики набиваешься, слепоглухой неумеха?

– Мне старший из Йяллов посоветовал.

– Хороший рекомендатель, – развеселился Риан. – Идем, поселю тебя на первое время в сенях. Оно, конечно, дом у меня маленький, сени и того ничтожнее… если ты знаешь это старинное слово. Но чердак я тебе не уступлю. Во-первых, его почти что нет. А во-вторых и вследствие первого, твои сто тридцать килограммов наверняка шумно падают с лежанки по ночам. Не хочу проверять. Стар я для таких весомых ночных кошмаров.

В сумерках Йялл обзавелся тонким покрывалом и ковриком-подстилкой – все его имущество на тот момент. От собственной неприкаянности хотелось выть. От боли недавней утраты – вдвойне. Риан заварил чай, нарезал сыр и усадил гостя на пороге. Смотреть на звезды и дышать туманом, так он сказал.

– Меня беспокоят нынешние волвеки, – вздохнул учитель. – Вы стали слишком стайными. Твой отец – умный вожак. Он старается менять устои, добиваясь сближения с людьми. И начал новый этап этой работы с тебя, одиночка.

– Я сам ушел.

– О да, я наблюдал процесс… Он тоже сам тебя отпустил. Сгоряча решился на давно задуманное, – живо отозвался Риан. – Даур был еще мальчишкой и учился в Академии, когда пришел сюда. Жил вот в этих сенях. Мы с ним много раз обсуждали стаю как форму социума. Вы крайне успешны, будучи целым, сообществом. Но важно не утратить и индивидуальность. Твой предок Йялл – одиночка в лучшем смысле слова. Самодостаточный. Он не просто хранит в душе устои стаи. Он сам с юности умел их создавать и менять, принимать и отрицать. Он учился и совершенствовал все сообщество. И, оказавшись в лесу, он не тяготился уединением. Скучал по родным – но это иное.

– Трудно представить.

– Отчего вдруг? Ты такой же. Мы надеемся, что такой. И я, и твой отец, и старый Йялл. Одиночество – тоже урок. Помогает обрести себя, твердо встать на… – Риан прищурился с едва заметным ехидством. – …лапы. И понять людей. Ты ведь из леса выйдешь в их мир. Чтобы быть не осколком стаи и не калекой, лишенным ориентиров без общего сознания, а полноценным жителем Релата. Этому я согласен тебя учить.

– Спасибо, учитель.

– Первое условие: рычать дозволяю пока только на учителя, – усмехнулся Риан. – И драться тоже исключительно с учителем. У большинства людей по сравнению с тобой хрупкие кости и никудышная реакция. Нападение на них будет неравным боем, по сути – заведомо безответным издевательством. Я такого не потерплю.

– Ну а ваши, айри? – заинтересовался Йялл лазейками в новой жизни, излишне скучной без драк и грызни, как тогда показалось. – Твой народ дал нам лучшее, что есть в нас.

– Айри вообще пальцем не трогать ни при каких обстоятельствах, – строго, с нажимом, ответил Риан. – Постепенно, я надеюсь, ты в сущности этого правила разберешься. Сам. Да и в природе айри заодно.

Йялл разобрался. Прошло немало времени, он уже вышел из леса и даже начал работать в инспекции. Осознал, что может быть самодостаточным. Что его убеждения – это не единожды и намертво вплавленный в сознание отпечаток общего сознания и воли вожака. Это добровольно и осознанно принятые правила, постоянно дополняемые и обновляемые им самим в зависимости от среды, обстоятельств, окружения. Что стая виновата в расколе не меньше, чем люди. Она слишком требовательна к вожаку. Между тем в бездумном приятии правил есть своеобразное иждивенчество. Долг каждого, исполняемый сейчас сполна лишь старшими, – обогащать единое сознание. Вносить в него свое «я», активно развивать все сообщество. Учить, а не только брать и учиться… В том числе у людей, таких разных.

С айри и того сложнее. С детства Йялл знал нескольких. Одни были частью стаи. Другие старались закрыть сознание, и грубо лезть в их внутренний мир не позволяла этика волвеков… Йялл проработал в инспекции пять лет, дорос до статуса самостоятельного инспектора. И тогда столкнулся по делам службы с пожилым айри, дом которого ограбили. Бескрылый дракон для открытого сознания Йялла, уже освоившегося в мире Релата, показался вовсе не ближайшей родней волвеков. В нем не нашлось даже малой толики тепла, доброты и щедрости. Только боль утраченного совершенства и тщательно скрываемое презрение к низшим. А еще страх. Айри боялся инспектора Троя. Рослого, сильного, быстрого и умного. Способного, что самое ужасное, читать эмоции и заглядывать в тайники души старика. Мелкой, больной, потрепанной души, отгороженной щитами сознания и уязвимой, читаемой в жестах, мимике, обрывках фраз.

Тогда и стало ясно, почему айри лучше обходить стороной. Непозволительно ударить человека – за дело и даже просто в гневе. Однако если подобное произошло, надо принести извинения, постараться разрешить конфликт. Рано или поздно это удастся, люди не склонны считать волвеков настолько иными, чтобы отказать им в праве на ошибку. Айри же, не все, но многие, исходно и заведомо оценивают бывших подопытных, итог своего давнего эксперимента, как низших, дикарей, генный материал. Если ударить «высшего», даже случайно задеть, извинения не помогут. Никому ведь не придет в голову выслушивать стэк, вздумавший покаяться в своих грехах. Виновен не он, а рука, направлявшая удар. За спиной волвека будут искать его «хозяина», адресовав свой гнев и месть ему, равному. Риану, Ялитэ, старшему инспектору Борху, на худой конец.

И вдруг Риан разрешает все! Даже сам допускает на словах прямое и грубое унижение айри. И не какого-то незнакомого, а Литтарима. О нем Йялл достаточно помнит по давним временам совместной работы на верфях. Теперь, имея за плечами опыт жизни на Релате, без колебания причисляет к группе внутренне сложных, запутавшихся, больных собственной уникальностью «высших». Инженер не молод по любым меркам, ему более шести веков. Он застал времена обособленности рода драконов и его безусловного технологического господства. Он, как теперь понятно, участвует в реализации некоего тайного плана, призванного вернуть айри их избранность. Что могут дать когти и рычание в допросе такого подозреваемого?