Лабиринты любви - Розмари Роджерс

– Говоря по правде, мне завтра рано вставать, но все равно благодарю за приглашение.

Сара с ужасом вспомнила, что о танцевальном таланте Дилайт ходили легенды, а у нее самой никогда не хватало времени как следует поучиться. Вне всякого сомнения, герцог тоже отменный танцор, если судить по крадущейся, почти неслышной походке. Да и держался он с грацией фехтовальщика, буквально нес свое тело. А еще «черный пояс» и пятый дан по карате. Нет, надо отступать, пока не поздно!

– Ты вечно ноешь, что приходится вставать ни свет ни заря… – тихо спорили супруги Друри, не обращая внимания на Сару.

Рикардо наклонился к ней, насмешливо подняв черную бровь.

– Я столько читал о вас, что мне не верится, будто вы способны испугаться! В чем причина, синьорина? Я не кусаюсь и никогда… никогда еще ни к чему не принудил женщину против ее воли.

Сара ощущала исходящий от него жар. И тепло румянца, предательски опалившего щеки. Чтобы скрыть замешательство, она опустила голову, притворяясь, будто ищет что-то в сумочке, и весело бросила:

– Вот и прекрасно! Значит, можно надеяться, что вы проводите меня домой и не попытаетесь при этом зажать в уголке? – И, смело встретив его взбешенный взгляд, добавила, как надеялась, с нахально-беспечным видом: – Нет, честно, ужин был хорош, но имейте в виду, я девушка работающая, а до шести утра осталось ужасно мало времени!

– Вы очень ловко научились уворачиваться и сыпать отговорками. И хотя кажетесь чрезвычайно раскованной женщиной, думаю, все-таки немного опасаетесь человека, который сделан из другого теста, чем остальные ваши поклонники!

– Вы не слишком льстите себе, герцог?

Ее намеренная грубость наконец-то достигла цели: на щеке герцога чуть заметно дернулась жилка. Разъяренные глаза обожгли, словно кнутом. Теперь отступать было поздно, и Сара с ужасом сознавала, что Пол и Моника, провозгласив временное перемирие, замолчали и смотрят на них с плохо скрытым любопытством.

– Возможно, вы правы, но я так не думаю. С того момента, когда мы впервые увидели друг друга, я чувствую вашу враждебность… Или вы просто играете со мной и это всего лишь способ завлечь мужчину?

– О-о-о, – негодующе охнула Сара, не находя слов и судорожно вцепившись в салфетку. У нее чесались руки запустить в герцога чем-нибудь, и если бы не посторонние, она так и сделала бы.

– Я рассердил вас? Неужели? – с деланной тревогой осведомился он, но тут же саркастически протянул: – Прошу прощения, если моя прямота оскорбила вас, синьорина Дилайт. Но я давно уже не играю в дурацкие игры и не понимаю, почему мужчина и женщина не могут быть откровенны, не унижая при этом друг друга. Кажется, вы не согласны?

– Я… я…

Сара поймала заинтересованный напряженный взгляд Моники, и рассудок мгновенно вернулся к ней вместе с решимостью не дать этому монстру взять над ней верх. «Дыши глубже, Сара», – приказал внутренний голос, и чтобы выиграть время, девушка пригубила вина, промокнула губы салфеткой и откинулась назад, скрестив стройные ноги. И тут же была вознаграждена чувственными искорками, вспыхнувшими в этих ястребиных глазах.

– Ну конечно, я согласна с вами, – мило улыбнулась она. – Притворство… какая глупость! Обычно я не трачу время на подобную чушь, только… только мать с детства вдалбливала мне, что я должна быть вежливой, особенно со старшими. Но мы собрались здесь не для того, чтобы разыгрывать шарады типа «Кто боится Вирджинии Вулф»! Поэтому позвольте сказать, что я устала от ваших намеков и беспардонного поведения, синьор герцог!

Его лицо тотчас превратилось в бесстрастную маску – жили лишь глаза, обжигавшие Сару, словно угли; они пригвоздили девушку к месту, когда та решила отодвинуть стул и встать.

– Я не хотел грубить вам, – сухо сказал он, словно выдавливая каждое слово. – Но если вам так показалось, покорно принимаю упрек. Поскольку я старше вас и к тому же иностранец, мне было невдомек, что вы неправильно поняли мои слова и намерения!

– О, как все это глупо! – неожиданно и воинственно вмешалась Моника. – Черт возьми, Пол, почему ты молчишь? И вообще, из-за чего все мы завелись? Мы собрались здесь, потому что Рикардо хотел познакомиться с Дилайт, а теперь, когда все так хорошо получилось, они отчего-то начинают пикироваться! Не пойму, что это означает, – понравились вы друг другу или нет? Конечно, это не мое дело, но уже поздно, и бедняжка официант переминается с ноги на ногу, не решаясь подойти! Откровенно говоря, мне хотелось бы знать, кто с кем едет домой! Мы живем в Малибу, а это совсем не близко!

– Заткнись, Моника, – пробормотал Пол без всякой, впрочем, запальчивости, переводя вопросительный взгляд с одного окаменевшего лица на другое, и добавил с вымученным юмором: – Ну вот, теперь, когда вы наконец встретились и сцепились, что дальше? Похоже, ресторан вот-вот закроется, но вы всегда можете поехать к нам, – при этих словах он бросил предостерегающий взгляд на Монику, которая открыла и сразу закрыла рот, – выспаться и наутро позавтракать.

Только этого ей не хватало! Еще полчаса в обществе супругов Друри, и она с ума сойдет! И кроме того, ей наплевать, выкинут ее роль из фильма или нет! Пусть выгоняют! Эта мысль придала ей храбрости.

– Я могу взять такси, – предложила она, почти одновременно с герцогом, процедившим сквозь стиснутые зубы:

– Я оплачу чек и я доставлю ее домой, поскольку я привез ее сюда.

Он слегка шевельнул пальцами, и рядом мгновенно возник официант.

Пока Рикардо подписывал чек, Сара неподвижно застыла на краешке стула, решая, не стоит ли просто встать и выйти из зала, или это будет слишком похоже на постыдное бегство. Нет, она ни за что не выкажет ему свой страх!

После Сара так и не могла припомнить, каким образом все они очутились за дверями отеля. Возможно, всему виной была вторая бутылка «Пулиньи-монтраше»?

Она глубоко вдохнула теплый ночной воздух и поняла, что Поль с Моникой исчезли, а ее снова усаживают в «ламборгини». Девушка положила голову на мягкую спинку сиденья и на секунду закрыла глаза. Больше никаких стычек! Хоть бы он помолчал или…

Но строгий судья, сидевший где-то внутри и не позволявший расслабляться, резко вернул Сару к действительности, и она гордо выпрямилась. Рикардо, вероятно, привык, что женщины падают к его ногам, бросаются на шею, – недаром синьор герцог так убежден в собственной неотразимости. Да, многие женщины не в силах устоять против надменных, высокомерных, самоуверенных, сильных мужчин, но только не она!

Сара неожиданно сообразила, что он о чем-то спрашивает. Она недоуменно взглянула на Рикардо, и тот вымученно-терпеливо повторил: