Проект Обольщение - Миранда Ли

- Я все это вымою в раковине, - сказала она и тут же принялась за работу.

Лайэм стоял, прислонившись к кухонной стойке, со скрещенными на груди руками и задумчиво смотрел на нее.

- И большой у вас долг?

- Большой, - сказала Молли. - За год до смерти он взял ссуды под залог дома, чтобы финансировать очередную свою коммерческую авантюру, которая лопнула, как и все другие его проекты быстрого обогащения. Выплата этих ссуд съедает еженедельно почти всю мою зарплату.

Лайэм выпрямился; вид у него был потрясенный.

- Но это ужасно! Почему ты мне раньше ничего не говорила?

- А почему я должна была говорить? Разве это твоя проблема, Лайэм?

- Какой же я тебе в таком случае лучший друг? - резко бросил он.

Его раздражение удивило Молли.

- Но я... я...

- Скажи мне точно, у кого взяты эти ссуды и какие проценты ты платишь.

- Зачем?

- Затем, что я хочу тебе помочь.

- Каким образом?

- Это зависит...

- От чего?

- От того, сколько в тебе глупой гордости. Она вздернула подбородок.

- Мне пока хватает. И я совсем не считаю, что гордость - это глупо!

- Я так и думал. В этом случае есть два варианта. Я мог бы поручить своему аудитору взглянуть на эти ссуды и посмотреть, каким образом их лучше всего выплатить при самом низком проценте. Таким людям, как твой отец, всегда приходится занимать деньги под непомерный процент, потому что они представляют собой риск для кредиторов. Кроме того, процентные ставки в последнее время упали. Я мог бы сам организовать выплату долгов с предоставлением тебе беспроцентной ссуды. Мы можем составить юридический документ, чтобы удовлетворить твою гордость. И в том, и в другом случае твои выплаты станут существенно меньше.

Лицо Молли просияло.

- Беспроцентная ссуда! О, Лайэм, это было бы чудесно! Просто замечательно! - Но потом она сникла. - Беда в том, что с юридической точки зрения долги не мои. Они мамины. Все документы пришлось бы подписывать ей. А я не думаю, что она согласилась бы на твой второй вариант. Я хочу сказать... она может подумать, что здесь что-то... нечисто.

- Нечисто? Что ты имеешь в виду?

- Она может подумать, что такой договор заключен на условиях.

- На условиях? Каких еще условиях?

- Не прикидывайся дурачком, Лайэм. Между тобой и мной, понимаешь?

Лайэм был обескуражен.

- Она подумает, что я потребую, чтобы ты спала со мной в обмен на деньги? С какой стати, ради всего святого, она так подумает?

Молли не могла рассказать ему правду - что это свою дочь Рут считает способной на дурные поступки, а не его. Но что-то сказать было нужно. Лайэм был явно оскорблен намеком на то, будто он способен уложить девушку в постель с помощью шантажа или подкупа.

- Не принимай это на свой счет, Лайэм. Мама вообще невысокого мнения о мужчинах, когда заходит речь о сексе, - сказала она. - Папа был неисправимый бабник, знаешь ли.

- Нет, - все еще хмурясь, медленно произнес он. - Я об этом не знал. Ты мне никогда не говорила. Ты мне почти ничего не рассказывала ни о себе, ни о своей семье.

- Ты никогда и не спрашивал.

- Ну вот, спрашиваю сейчас!

- Почему?

- Как "почему"?

- Ну да, почему вдруг такой интерес? Лайэм был ошеломлен, потом совершенно вышел из себя.

- А почему женщинам всегда нужно делать из мухи слона? Никакой тайны в моем интересе нет. И он вовсе не вдруг. Я всегда был к тебе привязан, Молли, только так увязал в делах, что у меня не оставалось времени подумать о проблемах других людей. Предлагаю тебе объяснить эту перемену во мне тем, что я наконец-то достиг зрелости, если уж тебе обязательно надо чем-то ее объяснить. Как-никак, а в этом году мне стукнуло тридцать.

- Да, я знаю, - сухо сказала она. - Сама покупала и зажигала свечи на твоем торте.

- Ты все еще не простила меня за то, что я забыл о твоем дне рождения, да?

- Я прощу тебя за все что угодно, если твой аудитор сделает так, чтобы у меня каждую неделю оставалось немного больше денег. Мне очень хочется немножечко разбогатеть, купить себе что-нибудь. Если ты сможешь это устроить, Лайэм, то я буду тебе всю жизнь благодарна.

Он бросил на нее раздраженный взгляд.

- Значит, мне предстоит стать источником дальнейших перемен в моей Молли. Твой мистер Икс скоро капитулирует. Откровенно говоря, мне совсем не улыбается отправлять тебя в объятия к какому-то смазливому подонку, который имел кучу женщин и не оценил по достоинству такого чудесного человечка, каким была ты до превращения в картинку из модного журнала.

Молли сначала удивилась, а потом почувствовала себя польщенной, уловив нотки ревности в его голосе. Ей пришло в голову, что изобретение мифического мистера Икс было величайшей ее удачей. До этого Лайэм в жизни не уделял ей столько внимания. Она вдруг сразу превратилась в привлекательную особу, да еще одержимую тайной страстью. О том, что объектом этой тайной страсти был он сам, Лайэм и не догадывался, но ему явно не нравилось, что она безумно влюблена в какого-то смазливого Казакову. Это ли не резон, чтобы продолжать надеяться?

- Не думаю, что ты на самом деле любишь этого человека, - неожиданно заявил Лайэм. - Из всего от тебя услышанного могу заключить, что здесь типичный случай самообмана. Ты это поймешь, когда дело у вас дойдет до постели. Такие мужчины редко соответствуют тем романтическим и сексуальным фантазиям, которые сплетают вокруг них женщины. Они слишком заняты собой и поэтому не могут быть хорошими любовниками.

- Очень интересная теория, - задумчиво сказала Молли. - А себя ты считаешь хорошим любовником, Лайэм?

- Себя? Но мы говорим не обо мне! - раздраженно проворчал он. - Мы говорим об этом твоем красавчике.

- Ну, я не знаю, - протянула она с наигранным простодушием. - Ты ведь однажды сам признался в эгоизме. И только что сказал, что из мужчин-эгоистов не получаются хорошие любовники.

- Да, говорил, но и эгоисты бывают разных видов. Мне нравится думать, что я добиваюсь успехов во всем, за что берусь. Так что да, я считаю себя хорошим любовником. Будешь со мной спорить или поверишь на слово?

Вообще-то я бы не возражала против показательного выступления, подумала Молли с участившимся сердцебиением. Она посмотрела сначала в красивые синие глаза Лайэма, потом на его столь же красивый рот и наконец незаметно, как она надеялась, пробежалась взглядом по его обольстительному телу.

Возникшее в ответ сладостно-терпкое ощущение, наполнило ее восхитительным сексуальным возбуждением, за гранью которого, однако, лежало такое острое разочарование, что ей хотелось закричать и затопать ногами.

- Наверно, придется поверить на слово, - с трудом проговорила она. Звонить Рокси и спрашивать у нее я определенно не собираюсь. Ты порвал с ней, и это самое лучшее, что ты мог сделать.

- Порвал с Рокси? Я не порывал с Рокси. С чего ты это взяла?

- Но тогда... ты ведь сам сказал...

- Я сказал, что мы на время расстались. Кстати, это была ее идея. Ей взбрело в голову, будто я воспринимаю ее как нечто само собой разумеющееся; вероятно, так оно и было. Поэтому она сказала мне, что месяц не будет видеться со мной. И что все это время у нас с ней не будет никаких контактов, даже по телефону.

- Понятно. - Молли почувствовала, как рушатся все ее иллюзии, такие смелые и увлекательные. - И когда же этот месяц заканчивается? - спросила она, и ее голос прозвучал невыразительно и глухо.

- В следующее воскресенье. - Он возбужденно провел рукой по волосам. Я просто жду не дождусь. Это были самые длинные, самые пустые четыре недели в моей жизни!

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

После такой беседы ничто уже не могло привести Молли в хорошее настроение, даже возвращение Бэбс с ее матерью, у которой все еще был виноватый вид. К ее удивлению, Рут с радостью ухватилась за возможность поработать помощницей у миссис Делани, а потом буквально пришла в восторг, когда Лайэм объяснил ей свое предложение о рефинансировании.

- Это же чудесно, Молли, не правда ли? - воскликнула мать. - Теперь нам не придется брать в дом чужого человека. И у тебя наконец будут какие-то деньги, которые ты сможешь потратить на себя.

Молли улыбнулась и сказала, что да, это чудесно. Она улыбалась весь обед и смеялась, когда они вчетвером передвинули мебель в гостиной Бэбс, а потом поставили все обратно, так как эксперимент не удовлетворил творческую натуру Бэбс.

Никто и не догадывался, как ужасно чувствовала себя Молли. Она была непревзойденным мастером в деле сокрытия своих чувств, особенно при Лайэме. Но на сердце у нее становилось все тяжелее и тяжелее. Ко времени чаепития она до изнеможения устала притворяться веселой и беззаботной. Демарш Рокси оказался последней каплей.

Жажда примирения в нем была почти ощутимой. Он с нетерпением ждал того момента, когда снова окажется с ней в постели. Молли больше не могла себя обманывать. Внимание, которое он оказывал ей, объяснялось его скукой, а не какой-то внезапно проявившейся зрелостью.