Грани власти - Осадчук Алексей

Отрезок старого наговора из темной ведьмачьей волшбы, о котором мне когда-то упоминала Вадома, сам собой всплыл из памяти.

Я посмотрел на фигурки в своей ладони, словно впервые увидел. Вот, значит, что за птичек мне всунула ниссе. Сам ведь попросил что-нибудь нам ненужное. А ведь верно – нам такие штуки без надобности. С темной ведьмачьей волшбой я связываться не собираюсь…

Вадома рассказывала, что такие амулеты делались из руды, добытой в местах силы. Если опустить кровавый ритуал, который активировал этот артефакт, функция у него очень полезная. Дух сороки, помещенный в эту фигурку, был некой сигнализацией. Например, прикопала ведьма в укромном месте свое добро вместе с такой вот птичкой и продолжает заниматься своими делами. Теперь, если кто чужой этот схрон потревожит, дух сороки об этом сообщит хозяйке.

Стоит ли упоминать, каким образом привязывался к амулету такой дух? Кстати, Вадома рассказывала, что в древности некоторые ведьмы умели обращаться в сорок. Иногда матери ковенов использовали это в своих целях. Из таких «птиц» получались настоящие духи-помощницы. Они и дом охраняли и на разведку летали.

В общем, не нужны мне эти фигурки. К слову, я только что осознал, что не было их в коллекции герцога де Клермона. Этих птичек ниссе мне выдала из собственных запасов…

Я понимал, что Мадлен пытается выведать у меня, где я раздобыл эти предметы. Я ее понимаю – не хочет потом ответ держать перед прежними хозяевами.

– На севере по случаю прикупил, – решил «поделиться» я информацией. – В Предместье Мастеров Фьердграда. Там сейчас много всяких вещиц продается…

– С чего бы это? – навострила уши Мадлен, даже вперед подалась. Не верит. Но очень хочет поверить.

Я слегка наклонился и, подозрительно оглядевшись, негромко произнес:

– Это пока секретная информация, но так уж и быть, поделюсь… Из Тени Свартвальда вернулась большая экспедиция, которую снарядил сам конунг Острозубый. Ходят слухи, что страйкеры притащили очень много добра, которое осело в сокровищнице правителя Винтервальда. Как и полагается, о себе они тоже не забыли. Много артефактов к их рукам тоже прилипло, и они уже продали их мастерам из Предместья.

Я хмыкнул и, подбросив фигурки в ладони, произнес:

– Не поверите… Вот этих птичек я нашел в обычной сувенирной лавке. Лежали себе на дальнем прилавке, пылью покрывались. Я как их увидел, так у меня глаза размером с талер стали.

– Ну почему же не поверю, – пожевав губами, ответила ведьма и откинулась на спинку кресла. Даже незаметно облегченно выдохнула. – Люди – они такие. Дальше своего носа не видят.

– Это так, – согласился я.

– И много там подобных вещиц было? – как бы между прочим спросила Мадлен. Не удивлюсь, если узнаю, что в скором времени от ее ковена на север отправится несколько ее дочерей.

– Немало, – уклончиво ответил я.

– Я почему спрашиваю. Если есть еще какие-то интересные артефакты, так ты не стесняйся, приноси. Думаю, мне тебе тоже будет что предложить. Понимаю, что самое ценное ты своим передал, но кто знает, как там сложится.

– Своим? – насторожился я. Что это еще за «свои». – Это вы о ком?

– О братьях твоих, характерниках, – хмыкнула ведьма. – О ком же еще.

А потом ее глаза слегка расширились.

– Погоди-ка, лисенок… Так ты что же, не из клана Базиля?

– Нет, – ответил я. – Мой род – род де Грамонов.

– О-хо-хо! – весело произнесла ведьма. – Вот старый барсук удивится, когда узнает, что у него под носом новый характерник объявился. Теряет хватку старый… Хе-хе… А ты, лисенок, жди гостей.

Сказав это, ведьма довольно потерла ладонями и весело мне подмигнула.

Окрестности Эрувиля. Королевский охотничий домик Карла III.

– Ваше величество, – поклонившись, произнес Рубэн Гаррель, старший целитель короля. – Как я уже и говорил, алая магия не способна полностью уничтожить заражение. Против этой магии мы бессильны. Это выводы не только мои, но и консилиума, который был созван по вашему повелению.

Кико перевел взгляд за спину одного из самых сильнейших целителей не только Вестонии, но и всего Мэйнленда. Там стояла пятерка не менее уважаемых и знаменитых целителей. Все эти великие магистры, способные чуть ли не одним щелчком пальцев поднять со смертного одра самого безнадежного больного, стояли сейчас, потупив взоры, полностью расписавшись в своем бессилии перед возникшей проблемой.

Карл III сидел в своем кресле и молча слушал Рубэна. Сейчас он напоминал Кико ледяную статую, без единой эмоции взирающую на тех, чьим долгом было делать все, чтобы их государь прожил как можно дольше.

Кико было знакомо это состояние короля. В минуты смертельной опасности Карл не впадал в истерики, не орал на своих подданных, не спешил казнить принесших плохую весть. Он был собран, хладнокровен и уравновешен. Именно благодаря этим чертам характера, ему удавалось всегда одерживать верх над своими врагами. Кстати, верховный магистр Гаррель был прекрасно знаком с нравом своего государя, поэтому, в отличие от своих коллег, своего страха не показывал, говорил прямо и ничего не утаивая. Именно за это его и ценил король.

Кико перевел взгляд на правое плечо короля, на котором уродливой кляксой чернела рана, оставленная наконечником вражеского арбалетного болта. Снаряд, пробив наплечник, прошел вскользь, лишь оцарапав плечо государя и, если бы не черный яд на его наконечнике, об этом ранении уже давно бы забыли.

Кико прекрасно понимал, что неизвестный стрелок оказался в том месте не случайно. Он явился по душу короля Вестонии, и тот облегчил ему задачу.

Карл получил это ранение во время осады небольшой крепости, которую заняли аталийцы. Ему вдруг захотелось тряхнуть стариной и самому поучаствовать в штурме.

Сказать по правде, король этой «царапины» сперва даже не заметил. Выпил алого зелья и продолжил руководить штурмом. После взятия крепости он, как это бывало в юности, не снимая доспехов и не подпуская к себе целителей, еще пировал весь вечер со своими генералами, а уже ночью впал в беспамятство. Если бы не Рубэн Гаррель, вовремя заметивший неладное той ночью, короля бы не стало.

Правда, все, на что хватило магии главного королевского целителя, это частично замедлить распространение яда по организму короля. Со временем то, что в начале было небольшой царапиной, превратилось в крупную уродливую черную кляксу размером с кулак.

– Что вы предлагаете? – ледяным тоном спросил король.

Верховный магистр явно ждал этого вопроса, но все-таки помедлил.

– Говори, Рубэн, – чуть мягче сказал Карл. – Мне нужна правда. Я знаю, ты всегда был честен со мной.

– Ваше величество, – произнес целитель. – Пока не поздно, необходимо уничтожить очаг заражения.

– Это я понимаю, – кивнул король. – Я тебя спрашиваю, что конкретно ты…

Карл вдруг осекся. Он наконец понял, что имел в виду целитель. Тяжело вздохнув, он усилием воли подавил зарождающийся искру бешенства. Закрыв глаза, откинулся на спинку кресла и произнес, спокойным тоном:

– Правильно ли я тебя понял, мой верный Рубэн? Ты предлагаешь отрубить правую руку своему государю? На троне Вестонии сидит жалкий однорукий калека! Именно так уже завтра будут орать все аталийские нищие. Как думаешь, сколь скоро все наши союзнички и якобы друзья решаться потрогать нас за вымя?! А ведь есть еще любимые сыночки со своими дядюшками и дружками, которые желают примерить на себя корону Вестонии. Это не выход, Рубэн. Иди и думай. Не можешь сам, ищи тех, кто способен справиться с этой пакостью.

Верховный магистр молча выслушал своего короля и вкрадчиво спросил:

– Ваше величество предлагает мне привлечь истинных?