Желанная и вероломная - Грэм Хизер

Руки почему-то все крови.

Снова канонада.

Он опять в Камерон-холле. Молча стоит возле могилы родителей на кладбище, крепко обнимая Джесса. Слова не нужны.

Раскол, разодравший страну на части, разделил и их.

Его брат уезжает не Север. взмывают в воздух и гаснут ракеты.

Он слышит плач. Плачет Криста. Плачет Кирнан. Джесс уходит на войну.

Дэниел, беспокойно вздрогнув, перевернулся на другой бок.

Вот он скачет верхом в составе легендарного кавалерийского эскадрона генерала Джеймса Стюарта, Джеба. Оба без передышки участвуют в боях, кружат по тылам врага, собирают разведданные, жизненно важные для Джексона и Ли.

Однажды Дэниел в часть не вернулся. Его тяжело ранили, когда генерал союзной армии Маклеллан предпринял неудачную атаку на полуостров. Камерону-младшему удалось избежать заключения в лагерь для военнопленных только благодаря помощи брата. Джесс сам зашил его рану и отвез домой.

Дэниел снова заворочался во сне.

Жарко, очень жарко. Он снова в Камерон-холле, смотрит на реку Джеме. Услышав плач ребенка, он улыбается. Война сеет смерть и, как ни странно, приносит жизнь. У Джесса родился сын, замечательный парень. Крошечный такой.

Джесс пробыл с сынишкой совсем недолго. Войска Маклеллана отступили, и Камерону-старшему пришлось ретироваться из родного дома.

Братья распрощались; Дэниел тоже Вернулся в свою часть.

С войсками генерала Томаса Джексона Каменная Стена он сражался в составе армии генерала Ли, который подготовил дерзкое вторжение на Север. Южане овладели Харперс-Ферри, который теперь на территории Западной Виргинии, и взяли в плен тысячи солдат-северян. Потом практически без сна, полуголодные, они скакали много миль, чтобы воссоединиться с Ли в небольшом городке Шарпсбург, штат Мэриленд. Дэниел своими глазами видел почти все сражение, видел так называемую Кровавую аллею — глубокую ложбину между сельскохозяйственными угодьями, где окопались их войска. И где они старались удержаться, пока не попали под шквальный огонь союзной артиллерии. После сражения тела на этой аллее лежали штабелями.

Он снова беспокойно дернулся и взглянул вверх. Она там! Там! Его ангел. Прекрасный ангел со сказочно красивыми серо-голубыми глазами и роскошными золотисто-каштановыми волосами.

Вот она склонилась над ним. От нее так сладко пахнет. Как от летней розы. Должно быть, она пришла из прошлого, из тех прекрасных, неспешно текущих дней у реки. Из Камерон-холла с его широким крыльцом и белыми колоннами. Ласковый ветерок играет ее волосами. Он видит, как она в шляпке с большими полями и белых перчатках качается на качелях. Ангел! Смех ее звучит как музыка.

Да, пусть она будет там. Дома, где тихо шепчут что-то воды реки, где зеленая трава сливается с голубым небом и прозрачной водой. Где стрит во всем величии гостеприимный Камерон-холл. Она бежит среди деревьев. Он слышит ее смех — нежный, звонкий, как перезвон колоколов в марте. Она останавливается у дуба, оглядывается и снова смеется. Он наконец догоняет ее на склоне у реки, и они смеются вместе, скатываясь по омытой дождем траве к водному потоку. Он смотрит ей в глаза. Такие загадочные — серые с темно-синим вокруг. Он прикасается к ее щеке и обнимает своего ангела.

Ангел! Ангел возмездия, размахивающий мечом.

Видения вдруг смешались. Ему жарко, невыносимо жарко!

Но она еще там.

И что-то ему говорит. Он изо всех сил напрягает слух.

— ..Вы должны мне помочь. Помогите мне освободиться от ремня. Полковник, если я не оботру вас холодной водой, вы сгорите от лихорадки. Неужели вы не понимаете?!

Камерон-холл исчез. Дэниел взмок от пота, и его бьет крупяная дрожь. Лампа освещает уютную комнату. Он лежит на белой простыне, и уже не ангел, а сероглазая ведьма-янки наклоняется над ним.

Правда, сейчас в серо-голубых глазах сострадание. Но еще недавно она собиралась зарубить его саблей. Ему показалось, что смерть бродит где-то рядом.

— Полковник, послушайте меня, — умоляющим голосом сказала она.

— Не могу, — прошептал он.

— Прошу вас, не надо умирать у меня на руках.

Он с трудом улыбнулся. Какой нежный голос! Мелодичный. Такой и должен быть у ангела.

— Ты меня выдашь. — Он, видимо, шевелил губами, потому что она, наклонившись, прислушалась.

— Полковник, вам придется довериться мне. Надо обтереть вас холодной водой. Клянусь, я не брошу вас в таком состоянии!»

Он попытался собраться с силами и как-то умудрился обхватить пальцами ее руку. Их взгляды встретились.

— Клянешься честью? — прервал он ее.

— Что? — не поняла Келли.

— Честью клянешься?

— Ах вот оно что!

Она помедлила. Взор его снова затуманился, похоже, ом терял сознание.

— Клянусь честью, полковник! Я вас не покину, только освободите меня.

— Пока я жив, — произнес Камерон.

— Не надо…

— Пока я жив!

— Ладно, будь по-вашему. Клянусь честью, я останусь с вами. Пока вы живы, — проговорила она.

У него дрожали руки. От слабости он едва мог шевелить пальцами, но все-таки нащупал петлю и начал возиться с ней.

Сил не было. Пришлось взяться за ремень зубами и напрячь последние силы. Теперь она свободна.

В мгновение ока Келли вскочила на ноги. Последней мыслью «Дэниела было: она солгала и тотчас покинет его.

Но это уже не имело значения. Комната закружилась м поплыла перед глазами.

Снова загрохотала артиллерия. Он был на линии огня. И весь горел в огне.

Похоже, прошла целая вечность, прежде чем он ощутил прикосновение влажного полотенца.

Камерон облегченно вздохнул.

Прохлада коснулась его лба и переместилась к плечам. Лихорадка уже отступила. Вконец ослабевший Дэниел просто наслаждался прохладой. Неужели он все-таки умер и по случайности попал в рай? И то правда: сколько можно дразнить смерть?

А может, янки уже упрятали его в тюрьму? И лечат его сейчас, чтобы потом окончательно доконать какой-нибудь изощренной пыткой?

Камерон вновь ощутил легкое прикосновение полотенца.

Он открыл глаза и чуть не вскрикнул от удивления.

Миссис Келли Майклсон все еще была с ним. Он лежал на спине, без рубахи, и она водила смоченным в холодной воде полотенцем по его обнаженной груди.

Почувствовав на себе его взгляд, она вздрогнула.

— Ты все еще здесь, — выговорил он слабым голосом.

— Я дала вам честное слово, — отозвалась она, на мгновение замерев.

Он собрался с силами и схватил ее за руку.

— Ты сдержала слово, данное мятежнику? — удивился он.

— Мое слово, сэр, свято и не имеет значения, кому оно дано.

По лицу Дэниела медленно расплылась улыбка.

— Благодарю вас, миссис Майклсон. Вы, возможно, спасли мне жизнь.

Она встала, и он с сожалением выпустил ее руку.

— Что значит «возможно»?! Нет ни малейшего сомнения в том, что я спасла вам жизнь! Вы сгорали от жара. Но теперь, кажется, лихорадка вас отпустила. Сейчас я дам вам попить, потом принесу что-нибудь поесть, а как только снова стемнеет, вы уйдете…

Келли налила большой стакан воды из кувшина, стоявшего на столике у кровати. Дэниелу вдруг показалось, что вкуснее он ничего в жизни не пробовал. Боже, как же хорошо!

Она взяла у него пустой стакан.

— Теперь, полковник, отдохните, а я принесу вам супа. Но предупреждаю, хотя я сдержала свое слово, это ничего не меняет, вы мой враг. И я хочу, чтобы вы ушли.

«Так, значит, битва возобновилась», — подумал Камерон.

В ее глазах появился серебристый блеск — прекрасный, завораживающий, но предупреждающий о том, что с ней придется считаться.

Он нахмурился и снова поймал ее за руку.

— Ты, кажется, сказала «когда снова стемнеет»?

— Да, полковник. Вы то приходили в себя, то вновь теряли сознание в течение почти сорока восьми часов.

Двое суток! Он потерял целых два дня!

А она не побежала к янки, хотя поблизости наверняка стоит немало частей северян.

Из-за того, что дала слово?

Один раз, очнувшись, он подумал, что она намеревается зарубить его саблей… И вот надо же… Благодаря ей он остался жив, но она по-прежнему считает его врагом.