Осколок кристалла власти - Алан Фостер

— Те тюрьмы, которые мне приходилось видеть раньше, блекнут перед этой, — прокомментировал свои впечатления Люк.

Они вошли под массивную каменную арку у входа. Внезапно решившись, Люк спросил у ближайшего военного: — Что это за место?

Солдат в шлеме повернулся к нему и изрек: — Пленникам и нарушителям спокойствия разговаривать запрещается.

Но когда они уже шли по каменному коридору, вдоль которого тянулись вполне современные трубы и располагались различные электронные устройства, солдат по собственной инициативе снизошел до объяснений: — Это одна из самых древних башен, построенная туземцами.

— Вы имеете в виду тех жалких бедняг, которые выпрашивают выпивку? — искренне удивился Люк.

В ответ человек рассмеялся, чего Люк никак не ожидал.

— Отлично, у вас есть чувство юмора. Оно вам пригодится. Чтобы зеленявки построили это? Вы, наверно, из шахты не вылезаете и ничего не видите вокруг, раз такое в голову приходит. Не то что я, — солдат просто разбух от самодовольства. — Никогда не упускаю случая подучиться. Как вам известно, в этом мире кроме зеленявок существуют еще несколько рас, в той или иной степени обладающих разумом. Некоторые выродились больше, другие меньше. Но какая бы раса ни построила это и другие здания в том же духе, — он ткнул ружьем в каменный потолок, дугой изогнувшийся над их головами, — она давным-давно вымерла. По крайнем мере, такого мнения придерживаются имперские исследователи.

Они уже в который раз завернули за угол, и Люк подивился размерам здания.

— В этой башне располагаются администрация рудника и штаб-квартира Империи на Мимбане, — солдат покачал головой. — Вы, горняки, кроме своей работы ничем не интересуетесь.

— Да, это правда, — согласился Люк, мысленно проклиная всех здешних горняков и не испытывая при этом ни малейших угрызений совести. С тех пор как он оказался среди них, они вели себя с ним не слишком гостеприимно. — Мы из другого города, — добавил он для ясности.

Панибратство, в которое на мгновение впал солдат, тут же сменилось обычной холодностью.

— Может, так, а может, и нет. Вы — известные скандалисты, склонные приврать. Скажите спасибо, что Империя в какой-то степени мирится с вашими безобразиями, понимая, что людям нужно время от времени выпускать пар. Но это не повод для того, чтобы злоупотреблять своими привилегиями. Вы усложняете жизнь своим же товарищам, — он мотнул головой, указывая вперед, на солдата, который тащил ранец с конфискованным оружием. — Если дело доходит до оружия, это уже не вопрос соблюдения рабочей дисциплины. Вам будет предъявлено обвинение по всей строгости закона. Надеюсь, вы получите то, что заслуживаете.

— Спасибо, — сухо сказал Люк. Один из горняков проворчал: — Мы не виноваты. Этот, с лазером, и его женщина первые начали.

— Заткнитесь, — приказал сержант. — У вас будет возможность высказаться, когда вы предстанете перед капитан-интендантом Граммелем.

И Люк, и Лейя вздрогнули. Именно относительно этого человека предостерегала их Халла.

— Может, он проявит великодушие, — пустился в философские рассуждения сержант. — Здесь ценят хороших рабочих. Не исключено, что вам оставят большинство пальцев.

— Жаль, что мы получше не расспросили Халлу об этом Граммеле, — пробормотал Люк.

— Да, Халла, — голос принцессы звучал так, будто она совсем пала духом. — Похоже, она палец о палец не ударила, чтобы спасти нас?

— А что она могла сделать против имперских? — возразил Люк.

— Наверно, ты прав. Но можно было хотя бы попытаться, — Лейя пожала плечами. — Конечно, нельзя винить ее за то, что она спасала себя.

— По крайней мере, Ц-3ПО и Р2Д2 тоже удрали.

— Эй, если я услышу еще хоть слово, то кое-кому отрублю пальцы собственноручно, — предостерег их сержант.

— Неужели вам захочется на целый час похоронить себя под этими четырьмя футами грязи? — огрызнулась принцесса.

— Нет, — холодно ответил сержант. — А вам захочется, чтобы ваш хорошенький язычок выжгли бластером?

Лейя примолкла. У них и так забот хватало. Провоцируя конвойных еще больше, она ничего не выгадает. Сосредоточив взгляд на затылке сержанта, принцесса попыталась внушить ему, что он не в своем уме. Никакого видимого результата. Наверно, под шлемом у него сплошные кости, рассудила она.

Последний поворот, и они оказались в просторной комнате. После спартанской простоты серого камня внутри и снаружи сибаритская обстановка этого помещения вызывала шок. При ее создании широко использовался как настоящий, так и искусственный мех. Уровень удобств ассоциировался у Люка с гораздо более развитым миром по сравнению с тем, что представлял собой Мимбан. Тут, однако, не было ничего кричащего, выставленного напоказ; по-видимому, таково было естественное окружение того, кому эта комната принадлежала.

За столом — вполне заурядным, чисто функциональным — сидел человек.

— Давайте их сюда, сержант.

Голос у него был скучающий, ломкий и какой-то хрустящий. Люк подумал, что у этого человека, должно быть, повреждены голосовые связки.

Сержант махнул рукой, и семеро пленников — включая того, который припадал на наспех перевязанную ногу, — столпились перед столом.

Поразительнее всего в Траммеле было то, думал Люк, как на него среагировали горняки. Весь их кураж и развязность мгновенно исчезли. Они стояли, глядя в пол, на стены, друг на друга — куда угодно, только не на человека, сидящего за столом. И смущенно переминались с ноги на ногу.

Стараясь не смотреть на него прямо, Люк попытался уловить, чем было вызвано это уважение и даже раболепие со стороны таких грубых, ожесточенных людей, какими были эти пятеро горняков. Граммель сидел за столом, обхватив голову руками и изучая какую-то бумагу. В конце концов он потер глаза, сложил руки, опираясь локтями о стол, и вперил взор в стоящих перед, ним.

По сравнению с обстановкой Граммель казался бесцветным. Лицо бледное, как яичная скорлупа. Весь облик имперского офицера померк, когда он поднялся и стало заметно внушительное брюшко, стянутое где-то пониже талии форменным ремнем.

Сама серебристо-серая форма выглядела чистой и опрятной — словно в попытке закамуфлировать скрывающийся под ней живот. Шею туго стягивал высокий воротник, на который опускалась квадратная челюсть со свисающими по сторонам рта усами. Их форма подчеркивала суровое выражение лица капитан-интенданта — обычное для него, как предположил Люк. Небольшие, но проницательные глаза смотрели из-под нависших, словно гранитные гребни, бровей; голову венчали черные волосы, пересыпанные сединой.

Это было лицо человека, который редко смеялся, подумал Люк, а если это и происходило, то совсем не над тем, что обычно вызывает смех.

Граммель пристально разглядывал по очереди каждого из стоящих перед ним. Решив, что горняки знают, что делают, Люк не сводил взгляда с пятна на покрытом мехом полу.

— Так это, значит, и есть те нарушители спокойствия, которые устроили драку с применением оружия, — осуждающе подвел Граммель итог своему осмотру.

Этот голос снова резанул слух Люка — словно скрип заржавленного механизма, который давным-давно не смазывали. Его мрачное звучание идеально соответствовало облику Граммеля.

Сержант тут же сделал шаг вперед и доложил: — Да, капитан-интендант, сэр. Прошу вашего позволения доставить двоих раненых в больницу.

— Разрешаю, — ответил Граммель. Без улыбки, однако линия его угрюмо сложенных губ слегка распрямилась. — Им повезло по сравнению с теми, кто останется здесь.

Двоих горняков — того, что лишился руки, и другого, прихрамывающего на одну ногу, — под охраной вывели из комнаты. Граммель снова испытующе уставился на оставшихся. Когда дошла очередь до Люка и принцессы, рот Граммеля изогнулся, будто кто-то ткнул интенданта булавкой.

— Этих двоих я не знаю. Кто вы? — он вышел из-за стола и встал чуть ли не нос к носу с Люком. — Ты, парень! Кто такой?

— Просто горняк по контракту, господин капитан-интендант, — запинаясь, пробормотал Люк, стремясь показать, как он напуган.

Это было не так уж трудно. Поневоле ужаснешься, если твоя жизнь висит на волоске.

Граммель перевел взгляд на принцессу. И улыбнулся — еле-еле, точно нужное для этого усилие причиняло ему боль.

— А вы, моя дорогая? Надо думать, тоже работаете в шахте?

— Нет, — Лейя не смотрела на Граммеля. — Я его… — она кивнула на Люка, — служанка.

— Это правда, — быстро вмешался Люк. — Она всего лишь моя…

— Я не глухой, парень, — продолжая рассматривать Лейю, он провел пальцем по ее щеке. — Хорошенькая женщина… — она увернулась от его руки. — И горячая, — он посмотрел на Люка. — Одобряю твой вкус, парень.

— Спасибо, сэр.

Лейя сердито посмотрела на него, но что еще мог он сказать?

— Ваши манеры полетать вашей некомпетентности, — бросила Граммелю принцесса. Тот удовлетворенно кивнул.