Восемь рун в сердце зимы (СИ) - Консуэло Ольга

Тиса догадывалась, что у Норта были женщины и кроме нее, ну и жены, конечно, но тот уверял, что это всё несерьезно, просто «сбросить напряжение» и беспокоиться на этот счет Тисе не стоит.

Однако время шло, Пертиксен был по-прежнему жив, и Тиса решила, что пора бы уже ей завести ребенка, ведь годы-то идут, и она не становится моложе. Οна вовсе не собиралась таким образом шантажировать любовника, поскольку понимала, что от такого человека, как Норт, подобным образом ничего хорошего не добьется, она даже была согласна на то, чтобы он не признавал их ребенка официально, просто она хотела этого ребенка, вот и всё.

Узнав о беременности, Норт пришел в бешенство. Сначала он уговаривал Тису, потом орал на нее, потом угрожал её бросить. Но та была непреклонна и действительно готова даже на то, чтобы прекратить эти отношения, но ребенка оставить. Тогда Норт сделал вид, что смирился с её решением, а сам однажды подлил ей в чай огромную дозу препарата, использовавшегося для прерывания беременности.

В то, что ребенка она потеряла вследствие случайности, Тиса не поверила ни на секунду и без колебаний указала убийце нерожденного малыша на дверь.

Но Норт сумел-таки вымолить прощение. Заламывая руки в отчаянии, он уверял любовницу, что у него просто не было другого выхода, что люди тестя неотступно следят за ним, и, если бы ребенок появился на свет, Пертиксен бы сразу всё узнал, и мог бы уничтожить не только ребенка, но и саму Тису, поскольку смотрел сквозь пальцы на измены зятя только до тех пор, пока те не угрожали браку его дочери. Α потерю Тисы он, Норт, просто бы не пережил.

И Тиса предпочла поверить. Скорее потому, что слишком много времени и сил уже потратила на эти отношения, чем потому, что питала к любовнику какие-то теплые чувства.

А через два с половиной года после этого Пертиксен наконец-то умер. И Тиса наконец-то снова начала готовиться к свадьбе.

И какую же всепоглощающую ярость она испытала, когда, разведясь с жеңой, Норт действительно снова женился, вот только не на ней, а на своей новой молодой любовнице, отношения с которой, как выяснилось, длились почти три года. А значит, вовсе не страх перед всемогущем тестем толкнул Норта на то, чтобы лишить Тису будущего ребенка, а нежелание связывать себя более прочными узами с женщиной, которую собирался бросить.

На память об этих изматывающих девяти годах непростых отношений Тисе остались дом в столице и коллекция драгоценностей. А вот ответа на вопрос, почему Норт не бросил её сразу после того, как начал отношения со своей, тогда ещё будущей, второй женой, молодая женщина так и не получила.

К тому времени, как она снова стала свободной, Урт уже давно был женат, причем весьма удачно. Они даже однажды объяснились, и Тисе удалось убедить бывшего жениха, что та сцена в комнате отдыха была подстроена Тиркенссаном. Конечно, это не вернуло былых отношений, зато позволило им, по — прежнему продолҗавшим работать в одной клинике, хотя уже и не в паре, общаться без напряҗения.

Надо заметить, что несмотря на богатого любовника, к работе Тиса всегда относилась серьезно. Пусть она была всего лишь помощником целителя, зато не просто очень квалифицированным, но и умевшим найти подход даже к самым сложным больным. Поэтому за столько лет заимела немало благодарных пациентов, готовых оказать услугу чудесной ане Брандс.

С помощью одного из них она выгодно продала все до единого подаренные Нортом украшения, а с помощью другого — удачно вложила полученные деньги. Так что доходы от вложений, дом в столице, а также весьма неплохая зарплата в престижной клинике сняли вопрос о поиске мужа ради материальной стабильности с повестки дня.

Тиса по-прежнему была весьма привлекательной женщиной, и многие мужчины, среди которых находились и неженатые, оказывали ей знаки внимания, но снова поверить кому-нибудь не получалось, а выходить замуж «чтобы было» не хотелось. Так что дальше коротеньких романов дело не шло, хотя она упорно пыталась снова и снова.

Тиса дала себе на поиски и ожидание ещё пять лет, а если ничего не получится, была даже готова стать матерью-одиночкой, благо её материальное положение это позволяло.

— Так вы милочка, оказывается, — не менее язвительно, чем Тиса некоторое время назад, заметила Крестинда, — и сами в деньгах-то не нуждаетесь. Зачем же тогда вы приехали? Может, это как раз вы решили Норту отомстить? Потому что, знаете, после того, как услышала вашу историю, я поняла, что со мной он ещё обошелся не худшим образом.

— А вы, милочка, не путайте, — с ледяной улыбкой отбила подачу Тиса, — свое «не нуждаюсь в деньгах» с моим. Как раз мне-то пятьсот золотых очень пригодились бы, особенно, когда появится ребенок.

— Ладно, теперь моя очередь, — оборвал начинающуюся перепалку Ρик. — Моя руна — гебо. Наверное, потому что мой отец, Енсиктен Урбриссенс, и ан Тиркенссан когда-то были друзьями.

История Енсиктена

Енсиктен Урбриссенс родился и вырос в Дабретсе, так же как и Нортрес Тиркенссан.

Они жили по соседству и подружились, казалось, раньше, чем научились говорить. Все знали: где Норт там и Енси, а где Енси там и Норт.

При этом и внешне, и по характеру они были очень разными: худой, жилистый и мрачный Норт и спокойный улыбчивый крепыш Енси.

Со временем у обоих проявились способности к стихийной магии. Вот только оказалось, что у Енси они первой категории, а у Норта — всего лишь второй, да и то при помощи рун.

Если бы было наоборот, то не было бы и этой истории, поскольку для Енси планомерная работа по развитию дара, основанная на старании и терпении, была в порядке вещей, а вот для Норта она была смерти подобна — натура юного Тиркенссана требовала всего и сразу, и как можно больше.

Εнси такого отношения к жизни не одобрял, но за много лет, проведенных вместе, научился принимать своего друга таким, какой он есть, и всегда был готов помочь в любой авантюре.

Правду о том, где он раздобыл информацию об артефакте, усиливающем магический дар, Норт так никогда никому и не рассказал. Даже Енси не смог выяснить, откуда все эти сведения.

Не всякий бы согласился отправиться на поиски неизвестного артефакта ради своего друга. Возможно, на такое не согласился бы даже сам Норт.

А вот Енси не раздумывал: раз есть артефакт, который может усилить магический дар мечтающего о большой силе Норта, значит, надо его найти и добыть. О том, что такой артефакт может быть только темным, Енси даже не задумался. Да и с чего бы ему было о таком думать, ведь в гимназии, в которой они оба ещё учились, о темной магии совсем ничего не рассказывали. Ну а Норт, как раз прекрасно знавший, что к чему, об этом на всякий случай благоразумно помалкивал. Возможно, если бы Енси стал допытываться, он бы и открыл ему правду, но тот доверял другу как самому себе и подробностями о том, как же этот артефакт должен сработать, не интересовался.

Искомый волшебный предмет предположительно находился в хижине отшельника как раз в том самом лесу, где располагалось «Сердце зимы», которое в те времена было небольшой гостиницей.

Норт откуда-то раздобыл карту, на которой эта хижина была отмечена, и на зимних каникулах, последних перед окончанием гимназии, друзья отправились в «Сердце зимы» якобы просто покататься на лыжах.

Родные, разумеется, поверили и с легким сердцем отпустили ребят на отдых, ведь вскоре им предстояло уехать из Дабретса, в котором магических институтов не было, для продолжения учебы, причем в разные города.

Они действительно ходили на лыжах по всей округе, пытаясь отыскать место, отмеченное на карте, показывавшей только небольшой участок леса, зато крупным масштабом. Но повезло им только за два дня до отъезда.

Надо заметить, что без карты искомую хижину они бы ни за что не нашли: она была скрыта очень сильным отводом глаз, основанным на темной магии и почти вечным. Но никакой отвод глаз не моҗет стать препятствием для тех, кто точно знает, куда идти. Поэтому хижина в итоге была найдена.